Всё равно мы люди (СИ) - Осипов Игорь Валерьевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот это да, настоящие манометры со стрелками, и предохранители плавкие из металла, — заголосил стажер, — я визка́т сделаю, друзьям кину. Пусть поудивляются. А это зачем? — начал он вопрос, но я его прервал.
В эфире творилось что-то странное. И страшное.
— Он на ручном идёт…
— Сколько их?
— Сорок два.
— По оптике идёт?
— Да. Он при ударе об атмосферу повредил механизмы управления.
— Значит, мастер ведёт, раз до сих пор тянет.
— Какая разница, мастер или нет, он на ручном, да ещё с дисфункцией. Не посадит.
— Откуда он, вообще, взялся?
— А я откуда знаю.
— Всеобщая готовность, внимание, всеобщая готовность! На аварийную посадку идёт малый лайнер! Всеобщая готовность!
— Ну стажер, готовься стать взрослым, — пробормотал я.
— Чего? — неуверенно переспросил он.
Вместо ответа я показал пальцем на постепенно увеличивающуюся точку посадочных огней. Лайнер не был предназначен для таких манёвров, но пытался дотянуть до квадратов посадочного поля.
— Ну же. Давай, давай. Аккуратнее. Любочка веди его спокойнее. Любонька спокойнее, — тихо шептал девичий голос в эфире, обращаясь к старшему диспетчеру.
Точка увеличивалась, и казалось, что лайнер успешно сядет. Но крики в эфире говорили об обратном.
— Слишком быстро снижается, не успеет погасить в нуль перед контактом! Чёрт, чёрт, слишком влево.
— Сколько?
— Пятьдесят метров расхождение.
— Моделирование!
— Принято. Три. Два. Один. При контакте с грунтом сломает шасси. Семьдесят девять, каркас останется цел. Сто, разгерметизация. Восемьдесят шесть, потеря внешнего оборудования. Пожар пятнадцать. Столкновение с элементами базы сто.
— Скорость?
— При контакте горизонтальная сто восемьдесят.
— Всего-то? Хоть спасать кого будет.
Точка уже выросла до звездолета и шла прямиком на базу. Из разговоров я уже понял, что будет, но оставалось только ждать. Мы были бессильны действовать. Выпуклое зеркало искривителя пространства отстрелилось в аварийном порядке ещё в верхних слоях атмосферы. В штатном режиме оно отклонялось на девяносто градусов, подготавливая аппарат к атмосферному полёту. А сейчас он шёл на плазменниках с регулируемым вектором тяги и небольших крыльях. За ним тянулся белый след.
Лайнер вскоре неуклюже плюхнулся на брюхо, и по инерции, поднимая тучи пыли и грохоча металлом, попёр дальше. Будь это большой лайнер, то скорости были бы совершенно другие, да не предназначены большие для атмосферных полётов. Это был бы просто метеорит.
В эфире повисла тишина, а ведь были подняты все смены. Все напряжённо наблюдали.
Лайнер, меж тем, цепанул смятым крылом грузовик, дёрнулся влево и, прокатившись ещё сотню метров, въехал носом в дальний технический купол. От удара его снова развернуло, а потом он остановился.
Мы, не сговариваясь, бросились к исковерканному звездолету, выжимая из антропоморфов всё, что они могут. Когда добежали, то пришлось тормозить, выставив вперёд ладони, уперев их в корпус летательного аппарата. Пожара не было, и это даже очень хорошо. Я указал на запасной люк в хвостовой части.
Мы бросились туда. Без слов было понятно, что в сплющенной носовой части живых нет. Я ухватился обеими руками за слегка отошедший край люка и упёрся ногой в корпус. Загорелся маркер, предупреждающий о критической нагрузке на синтетическую мускулатуру, но люк даже не пошевелился.
— Помогай давай, чего стоишь?! — рявкнул я на стажера.
Тот тоже вцепился в металл. Теперь дверца поддалась, скрипнув только первые полсантиметра. Потом люк рывком открылся. От неожиданности стажер упал на одно колено, но рукоять так и не выпустил. Я заскочил внутрь. На голове сразу зажглись фонари, освещая мрак коридора. По обе стороны тянулись рядочки одинаковых дверей кают. Я открыл одну. Там в двух аварийных перегрузочных креслах сидели маленькие люди. Без сознания. На обоих были кислородные маски. Дети.
И тут я сообразил, о чём мы все забыли.
— Шеф! — заорал я в эфир.
— Он лайн, — серьёзным голосом ответили мне.
— Шеф, это полноценные люди. Что нам с ними делать?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Снова повисла тишина, продлившаяся пару минут.
— Кирилл.
— Да.
— Атмосферу в третьем хранилище смени с инертной на пригодную для дыхания и скомпонуй оборудование, чтоб спасённых разместить.
— Один час, шеф.
— Полчаса, — с металлом в голосе произнёс шеф.
— Шеф, хотя бы пятьдесят минут.
— Полчаса и ни минутой больше! — рявкнул начальник станции.
— Ноль первый, — вышел кто-то с позывным и шеф снова отозвался.
— Говори.
— Этот лайнер снёс нам передатчик гиперсвязи.
— Вот только этого сейчас не хватало!
Оно и понятно, почему начальник возмущался. Теперь мы отрезаны от мира. По протоколу, если нет гиперсвязи, очередной сухогруз притаскивает рабочий блок. Вот только звездолет придёт через три месяца.
— Олег, ты слышал, куда переносить выживших.
— Да, шеф.
Я вздохнул и аккуратно отстегнул первого маленького человечка. В живых осталось тридцать семь. Из них только трое взрослых. Таскал не я один. Помогал стажер. Подоспели ещё шестеро антропоморфов. Всех перенесли в ангар спецтехники. И никто не знал, что дальше делать, особенно когда они начали приходить в сознание.
Из взрослых одна выжившая оказалась медсестрой, она шатающейся походкой ходила от ребёнка к ребёнку и осматривала их. Один мужчина умер, не приходя в сознание. Если экипаж погиб от деформации кабины, находящейся в носовой части, то этот не был пристёгнут и получил множественные травмы от ударов о стенки коридора. Если бы у нас было оборудование, мы бы могли его спасти, но у нас его не было.
Шеф приказал мне и стажеру неотлучно быть с людьми. Остальные принялись разгребать остатки лайнера на предмет самых необходимых вещей. Лекарств, еды, аварийных комплектов выживания.
На молекулярном принтере, который обычно применяли для создания несложных запасных частей и приспособлений, смастерили кружки. Притащили большие ёмкости с дистиллированной водой. Напоили. Еда будет позже. Когда придумаем, как её изготовить. Потому что запасов было найдено слишком мало.
А потом пришла пора объяснений. Подошёл толстый мужчина и стал сразу орать. Требовал условий, требовал пустить всех к персоналу, а не держать в ангаре, как существ второго сорта. Он визжал как свин, которого заживо варят, роняя слюни и, размахивая руками.
Я дал ему под дых, немного испугавшись, что не смогу ограничить силу своего антропоморфа. Он, хватая воздух, осел на пол.
— Но почему? — испуганно спросила медсестра.
Я оглядел их. Ладно взрослые. Дети. Это школьная экскурсия. Оказывается, они летели на Крионику, где ещё первые переселенцы наткнулись на странную цивилизацию квантовых роботов, оставшихся от погибших в катастрофе древних хозяев, и осознавших себя как личности. Странную, загадочную и привлекательную для туристов цивилизацию нереального, вывернутого наизнанку мира энергетических куполов и призраков мёртвой звезды.
У них отказала система управления. Они, ориентируясь лишь на наш маяк, прилетели и выжили.
Я медленно встал посреди ангара и заговорил.
— У нас нет жилых помещений. Мы члены проекта «Рой».
— Вы не люди? — раздался тоненький голосок.
— Люди, только не такие, как вы.
— А какие?
Надо было говорить. Неведомое пугает куда сильнее. И я начал рассказ.
— Когда стало известно, что Земля погибнет, начали готовить громадные звездолеты, способные вместить если не всех, то многих. Готовились экипажи, чтобы вести эти корабли. Остальные должны были спать в криокасулах, пока транспортники не прибудут к выбранной планете. Но некоторые избрали другой путь. Это члены проекта «Рой». Они отказались от полноценных человеческих тел, оставив только живой мозг. Этот мозг подключили к компьютерам и системам жизнеобеспечения. Инро́и переехали из реально мира в виртуальный, начав жить в невероятной смеси социальных сетей полного погружения и компьютерных игр. Так можно было вместить больше людей на маленьких транспортниках. Всё ведь хотят жить. Сейчас нас таких, урезанных до минимума, сто восемьдесят миллионов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})