Маленькая Лизи Кроуфорд и пансион мадам Тьери - Галина Юхманкова (Лапина)

В крыле жили садовник с молодой женой, которая работала в особняке горничной, и шофер с супругой. К услугам шофера, впрочем, в особняке почти никогда не прибегали, поскольку сестры-управляющие предпочитали сами водить принадлежащие пансиону автомобили: старенький «Роллс-Ройс» и пузатенький неуклюжий грузовик «Форд». Миссис Ригли любила раз в неделю совершать поездки в соседнюю деревню Чарлтон, чтобы купить себе в лавке сигареты, а потом ехала в Бристоль за свежими газетами и новостями. На стареньком грузовичке сёстры привозили из города мешки с удобрениями для сада и какую-нибудь ненужную мебель, которую просто обожала покупать мисс Дуглас. И которая потом неизменно оказывалась в старом пыльном чулане особняка. Раз в неделю отец и сын Барнеби, хозяева бакалейной лавки из Чарлтона, привозили в пансион продукты.

Все это Лизи узнала позже, а пока они с высокой миссис Ригли подходили к светящемуся окнами особняку Линсден. Входная дверь отворилась, и девочка очутилась в небольшом холле, где стоял приятный запах тепла и уюта. «Нам на второй этаж», – сказала миссис Ригли и указала на широкую лестницу под сводчатой аркой.

Ступени лестницы были сделаны из дуба, а латунные перила украшала изящная резьба в виде рельефной листвы и винограда. Лизи послушно поднялась за высокой дамой и увидела два коридора, ведущих направо и налево. Напротив лестницы было огромное зеркало, обрамленное старинной рамой с замысловатыми геометрическими узорами. В зеркале отражался почти весь холл и окна парадного входа. Обернувшись и посмотрев вниз, Лизи увидела с обеих сторон у входной двери темные ниши со статуями. Что за существа были там изображены, девочка не поняла, но ей стало страшно, и она поспешила за миссис Ригли по левому коридору особняка. Остановившись перед одной из многочисленных дверей, высокая дама достала связку ключей и ловко отперла её. Лизи не знала, чему удивляться: такому количеству ключей на связке или непривычной обстановке особняка. «Входи, это моя комната, ужин уже убрали, но я попросила Аделаиду, нашу горничную, принести немного горячего для тебя, Лизи Ой, и еще, конечно, печенье, ты же любишь сладкое? – с улыбкой обратилась миссис Ригли к девочке, перейдя от официального тона к простому, домашнему, – это печенье намного вкуснее лондонского и тебе действительно понравится».

Лизи сидела за низеньким резным деревянным столиком, нехотя ела почти холодный суп и остатки цыпленка, и отрешенно рассматривала фотографии на стенах комнаты миссис Ригли. Мысли Лизи путались. Обида на родителей не проходила, но её заглушали другие впечатления: чудесный осенний лес, потом дождик и страшные камни, этот особняк….Лизи понимала, что она должна пока оставаться здесь ради спокойствия её мамы и отца.

Стены комнаты миссис Ригли были увешаны картинами, большими веерами и фотографиями в красивых золотых рамках. Внимание девочки привлекли две из них. На одной фотографии была запечатлена семья: красивая женщина в огромной шляпе с пером и в пышном платье, какие еще носили в начале XX века, неприметного вида мужчина в котелке, и две премиленькие маленькие девочки в нарядных платьях с рюшечками и оборками; одна повыше, другая пониже ростом. Взглянув на вторую фотографию, Лизи даже слегка вздрогнула: прелестная молодая дама на фото чем-то напомнила Лизи её мать. Дама была одета в модные широкие брюки и такую же широкую блузку мужского кроя, спрятанную на талии за пояс. У нее были светлые вьющиеся волосы и короткая стрижка.

Дама стояла рядом с красивой красной машиной «Мерседес»», и по-мальчишески задорно улыбалась. Лизи любила автомобили. Она знала названия почти всех автомобильных марок. У её отца была куча рекламных журналов, и девочка часто их листала, рассматривая завораживающие картинки блестящих глазастых авто. Поэтому дама с фотографии сразу понравилась Лизи. Ведь плохой человек не будет покупать такую замечательную машину. К тому же, дама была похожа на мать Лизи…Когда вернулась миссис Ригли, отдававшая распоряжения слугам на завтра, девочка спросила у неё, кто был на этих двух снимках. «О, это наша дорогая мадам Тьери! – с любовью и уважением в голосе нараспев сказала миссис Ригли, указывая на изящную даму – она хозяйка Линсдена, она организовала тут пансион для таких прекрасных девочек, как ты, Лизи. Но увы, мадам Тьери очень редко приезжает к нам. Она любит путешествовать по миру, поэтому мы видим её только раз в год. Что до второй фотографии, то это наши с мисс Дугласс родители. Мы были совсем крошками, когда был сделан этот снимок. К сожалению, наши родители погибли в автокатастрофе спустя несколько месяцев….». Лизи вдруг представилось, что и её родители тоже могут погибнуть в автокатастрофе. Ей даже показалось, что это всё уже случилось, и она больше никогда не увидит ни маму, ни отца, и навсегда останется жить в этом пансионе! От таких мыслей у Лизи комок подкатил к горлу, губы задрожали, и слезы закапали в чашку с горячим ароматным чаем. Как будто прочитав мысли девочки, миссис Ригли присела рядом с ней и крепко обняла девочку за плечи. «Не плачь, Лизи, твои родители обязательно вернутся за тобой. Я обещаю. Все родители всегда возвращаются сюда за своими детьми, поверь мне». И Лизи вдруг стало жаль не только себя, но и маленьких миссис Ригли и мисс Дуглас, ведь к ним их родители так и не вернулись….Девочка с безграничной жалостью подняла глаза и заглянула в лицо управляющей. До этого момента она не разглядывала высокую даму, ей было не до этого, но сейчас, присмотревшись, она подумала, что миссис Ригли очень милая. У высокой дамы было узковатое бледное лицо, красивые серые глаза, нос с небольшой горбинкой, а черные волосы стянуты в тугой пучок, как у древнегреческих жриц, изображенных на старинных вазах. Такие вазы стояли в кабинете у отца Лизи, они были большие, красно-черные, с кое-где отколотыми краями, очень древние. Иногда по вечерам, когда отец засиживался в своем кабинете допоздна, а Лизи не спалось, она стучалась в комнату к отцу, и тот позволял ей тихонько сидеть рядом, в большом уютном кожаном кресле при свете настольной лампы. Лизи с любопытством рассматривала вазы с чёрными фигурками, придумывала фигуркам имена и сочиняла про них истории. И теперь, глядя в лицо миссис Ригли, Лизи вдруг подумала, что высокая дама и есть одна из тех фигурок, одна из великих и загадочных древнегреческих жриц! И что это отец послал её сюда присматривать и защищать девочку. Такие мысли обрадовали и приободрили Лизи, и она перестала плакать.

«Успокоилась? – ласково спросила миссис Ригли, – идем, я покажу тебе твою комнату и познакомлю с другими девочками, правда, пока не со всеми, а только с теми, которые будут твоими соседками. Остальные девочки уже готовятся ко сну в своих комнатах. Все наши воспитанницы очень хорошие и добрые, ты обязательно подружишься с ними». Она заперла свою дверь, и они с Лизи пошли в правый коридор, где также было много дверей. Коридор был отделан красным деревом, и в свете потолочных ламп казался блестящим и загадочным. «Интересно, миссис Ригли закрывает на ключ все комнаты девочек?» – подумала вдруг Лизи, и ей стало немного не по себе. Но это было, конечно, не так. Миссис Ригли постучала в одну из дверей и открыла её. Лизи увидела очень просторную комнату, гораздо больше, всем у высокой дамы, четыре аккуратные кровати с витиеватыми узорами, умывальник, четыре письменных стола у окна, книжные полки и темные тяжелые гардины на окнах. На каждом столе была своя настольная лампа под белым абажуром. Три девочки с любопытством уставились на Лизи. Две из них, почти ровесницы Лизи, были рыжеволосые близнецы Виталина и Камилла; у одной волосы были убраны в «хвостик» с правой стороны головы, у другой – с левой. Карие глаза девочек были так широко посажены, что это казалось немного неестественным и делало их похожими на рыбок в аквариуме. На близняшках были ночные сорочки, поскольку все в пансионе уже собирались ложиться спать. Девочки придирчиво и даже слегка вызывающе принялись рассматривать новенькую.

С широкого подоконника на Лизи смотрела девушка постарше, Франческа, но все называли её просто Фрайни; у неё были подстриженные светлые волосы, острый носик, умные глаза и большие круглые очки. Это делало её похожей на учительницу. Фрайни была в красивой шелковой пижаме стального цвета. И сама воспитанница, и то, что она сидела на подоконнике, чего никогда не разрешали делать Лизи, и даже её пижама, – все это сразу очень понравилось Лизи. «Фрайни, это Лизи, я говорила тебе о ней, расскажи ей о наших правилах и нашем распорядке, а завтра познакомишь её с остальными», – сказала миссис Ригли. Фрайни доброжелательно и даже весело кивнула, медленно и элегантно, как атласная лента, скользнула с подоконника и поманила Лизи рукой. У Лизи возникло чувство, что она уже сто лет знает эту самую Фрайни, что с ней всегда будет легко и приятно общаться, и что она всегда поможет в трудную минуту. Все это мелькнуло в голове Лизи, и она, совершенно не стесняясь нового общества, подошла к девушке. «Вот твой стол, – показала Фрайни на крайний столик, – а тут ты будешь спать». И она махнула рукой на кровать у окна. «Дамская комната в конце коридора, а кухня и гостиная на первом этаже. Не переживай, скоро ты ко всему тут привыкнешь, и потом даже не захочешь уезжать домой», -улыбнулась девушка. Лизи показалось полной глупостью то, что она не захочет уезжать отсюда домой, но девочка ничего не сказала, ведь ей очень понравилась Фрайни, и спорить с ней Лизи не хотела. Управляющая миссис Ригли, оставив новенькую в надежных руках и убедившись, что девочка всем довольна, вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь.