Голова - Маргарет Этвуд

— Отлично, — говорит доктор Дервент. Он похлопывает Квентина по костлявому плечу. — Голову мы вам живо оттяпаем. Ничего не почувствуете. А потом, когда проснетесь… Полный фарш!

— Да уж, жду не дождусь, — бурчит Квентин.

Как в воду глядел.

Квентин открыл глаза. Он все помнил: как приехал в клинику «Медея»; как ужинал перед этим в ресторане — кстати, надо поговорить с шеф-поваром насчет фаршированного каплуна; последние часы в сознании, последние распоряжения; потом лицо Дейва Дервента, склонившегося над ним, когда пошел наркоз, отблеск лампы в линзах в форме полумесяца.

Сьюзи тоже была там. В последний момент, когда он уже проваливался в сон, она подошла к нему, заслонив обзор своим роскошным тугим бюстом — специально, не иначе.

— Спокойной ночи, скоро увидимся, — жарко прошептала она своими накачанными коллагеном губами ему на ухо.

Кстати, она же не медсестра и не врач. Кто ее впустил?

Неважно, теперь он все выяснит. Утром подъем, марш на работу, к черту докторов, размяться умственно и физически и приступить к приятным хлопотам по поиску врагов и тех, кто не так лоялен, как должен, — и последующему их уничтожению. Он поднимает новую правую руку, чтобы насладиться зрелищем — ни морщин, ни выпирающих вен, ни стариковских сухожилий, — но ничего не происходит. Пройдет, наверное: видимо, анестезия пока не выветрилась.

Он пытается повернуть голову. Ничего не происходит.

Все вокруг видно, словно сквозь стекло.

— Он проснулся, — говорит кто-то.

В поле зрения вплывает женское лицо. Сьюзи. Но Сьюзи чуть другая, похорошевшая, без налета дешевой броскости, облагороженная. Судя по всему, прошла несколько процедур у доктора Дервента. Можно представить, чем она их оплатила, шлюха.

— Привет, Квенти, — говорит она. — Хорошо тебе?

Ее улыбка при этом кричит: «Мне-то точно хорошо».

— В чем дело? — говорит Квентин. Голос его хриплый и слабый, но рот хотя бы работает. И уши. — Где мое новое тело?

Появляется Дейв Дервент. Он тоже изменился. Лицо больше не пухлое; его черты — более резкие, выраженные. Даже благородные.

— Здравствуйте, сэр, — говорит он.

«Так-то лучше, — думает Квентин. — Хоть какое-то разнообразие».

— Только не скажи, что ты облажался на хрен, — говорит он. — Придурок!

— В контракте предусмотрено подобное обстоятельство, — говорит доктор Дервент. — Ваша голова была переуступлена.

— Какого черта значит «переуступлена»? — рявкает Квентин. Хоть рявкать он не разучился. — Как можно переуступить чью-то голову?

— Ты сам вписал этот пункт, помнишь? — говорит Сьюзи. Она еле удерживается, чтобы не захихикать. — Ты весь контракт сам составил!

Она просто бурлит радостью. Квентину хочется ей врезать.

— В случае продажи клиники «Медея» все необработанные клиенты поступают в полное распоряжение нового владельца в порядке переуступки, — цитирует доктор Дервент.

— А вышло так, что, исходя из финансовой целесообразности, клиника «Медея» была продана. — Он уже открыто ухмыляется. И обнимает Сьюзи за плечо.

— И переименована, — добавляет Сьюзи. — Исходя из финансовой целесообразности.

Она уже открыто смеется.

— Мы знали, что можно заработать больше — гораздо больше, чем выращиванием новых тел. Мы просто откладывали головы, пока не накопили достаточно знаменитостей для торжественного открытия.

— Теперь она называется «Головорабская галерея повторного показа», — говорит доктор Дервент. — Броское название. Мы провели фокус-группы, хорошо запоминается, высокие баллы по зрительскому любопытству. Теперь мы — филиал «Брайант энтертейнмент». Люди платят хорошие деньги, чтобы заглянуть во внутренний мир своих любимцев…

— Как такое… Вы не можете запихнуть меня в кунсткамеру! — кричит Квентин. — Да и кто будет платить за то, чтобы посмотреть на отрезанные головы? Это что, шутка? Я еще не проснулся?

— О, гораздо больше, чем головы, — говорит доктор Дервент. — Это не просто ожившие восковые фигуры. Биографические издания, сайты великосветских слухов, реалити-шоу — все это устарело. Наш патентованный сплав нейрологии и цифровых технологий позволяет выборочно активировать любое воспоминание, воображаемую сцену и даже сон, который видел человек, а потом мы можем спроецировать полученные образы на экран. Вместе со звуком.

— Но это… Это… Я требую адвоката! — говорит Квентин. Однако в голосе его звучит отчаяние: он понял, что адвокат ему не поможет.

— Наши действия не противоречат условиям контракта, — объясняет доктор Дервент. — Пока вы спали, мы просеяли ваше сознание и теперь можем предложить клиентам широкий выбор программ.

— Мне больше всего нравится эпизод, где ты имеешь меня своим новым большим членом — он там у тебя почему-то светится, — а потом выгоняешь на улицу голой, — говорит Сьюзи. — Меня это даже заводит.

— Публика тоже полюбила этот сюжет, — соглашается доктор Дервент. — Он им очень нравится. А мой излюбленный момент — когда вы меня унижаете перед сотрудниками и увольняете. Я его несколько раз пересматривал. Да, большой спрос на историю с оборотнем, теперь, когда вы проснулись, мы можем даже поднять цену. Фанаты любят, когда бывший… Когда головораб тоже вынужден смотреть.

— Сид Брайант обожает смотреть фантазию, где он слюнявый дряхлый старик в доме престарелых, а вы приходите и издеваетесь над ним, — говорит Сьюзи. — Он так смеется, когда вы обзываете его «карбункулом». Даже попросил вырезать этот момент, чтобы крутить, как клип, на телекартине в своем кабинете.

Они оба счастливо улыбаются, глядя на него. Потом целуются, затяжным, жарким, сочащимся гормонами поцелуем, в котором нет ни капли фальши. Сьюзи прижимается к торсу Дервента, скрытому под лабораторным халатом с еле заметным логотипом. Она легонько стонет. Квентина трясет от боли, хотя трястись уже особенно нечему.

— Хотите, продемонстрирую? — осведомляется доктор Дервент. — Саму систему? Замечательная штука, все в высоком разрешении. Можете смотреть на экран вместе с другими зрителями. Хотя необходимости в этом нет, потому что то же самое будет прокручиваться у вас в голове.

— Даже если закрыть глаза, — добавляет Сьюзи. — Может, Квент хочет посмотреть старый эпизод, где он избивает свою первую жену? Что он там зонтиком вытворяет — это же надо такое придумать! Там еще нечто вроде изнасилования, хотя получилось не очень. Зато какие диалоги, правда, дорогой? — Она прикусывает ухо Дервента. — Придумать такое невозможно.

— Да, самый популярный ролик, — говорит доктор Дервент.