Флавиан. Восхождение - Протоиерей Александр Торик

Впрочем, иногда он и сам вдруг говорил кому-нибудь что-либо душеполезное, коротенько, но прямо в десяточку. Да порой и отец Флавиан пользовался возможностью облегчить душу под его схимнической епитрахилью. Одним словом, батюшка к месту пришелся.

Вот! Еще из новостей, пожалуй, стоит сказать о том, что наш семинарист Сереженька взял да и женился в конце третьего курса, едва к исполнившимся ему девятнадцати годкам. Невесту себе он нашел у нас на клиросе, маленькую, худенькую, молчаливую, с прекрасным звонким голосом и широко раскрытыми васильковыми глазами Дашеньку.

Венчание в нашем храме вы можете себе представить сами! И ошибетесь, было намного лучше! В общем, сейчас Сереженька ждет своей очереди на диаконскую хиротонию (посвящение в диаконы).

Про свою семью здесь говорить не буду, это тема для отдельного рассказа.

Словом, вернемся к нашим октопусам!

В конце Светлой седмицы со Святой горы позвонил послушник Игорь.

— Отче Флавиане! Приезжайте к нам в удел Пречистой Богородицы! Прозорливый старец Папа Герасим из Кавсокаливии вышел из затвора и принимает всех приходящих к нему за советом. Сейчас ему девяносто семь, здоровье слабенькое, сколько он еще сможет послужить миру, неизвестно. Так что если хотите его застать и поговорить с ним, то торопитесь! Рад буду повидаться с вами и, если благословят, повозить вас на нашей скитской машине по Афону, я сейчас на послушании шофера по совместительству. Приезжайте, отче!

Разговор шел по громкой связи во время езды по разбитой грунтовке на моем «бронетранспортере». Мы с отцом Флавианом возвращались из глухой деревушки Ермоловки, где причащали всех трех, последних оставшихся в той деревне, старушек. Причащал их, понятное дело, Флавиан, а я, помимо всех прочих водительско-чемоданоносительско-пономарских обязанностей «адъютанта его высокопреподобия» еще и пел вместе с Флавианом для счастливых бабушек канон Святой Пасхи (ну, не Жаровский хор, конечно, но старушкам понравилось)!

И тут этот звонок! У меня аж в груди все вспыхнуло!

— Отче! Надо ехать! А кто такой этот старец Папа Герасим?

— Монах в скиту Кавсокаливия, русский по происхождению, сын белоэмигранта, офицера царской армии, на Афоне с тридцатых годов. Очень высокой жизни подвижник, мне о нем некоторые, знавшие его ранее, афониты рассказывали. Последние пять лет жил в затворе. Поэтому мы к нему в прошлый раз и не попали, когда на Святой горе были.

— Отче, а он и вправду прозорливый старец?

— Говорят так, сам не видел. А тебе что, прозорливый старец нужен?

— Мне? Да вообще-то, наверное, не нужен...У меня же есть духовник, вот ты и отдувайся!

— А вот мне нужен! Есть у меня несколько вопросов, относительно которых я своим умом принять решение никак не могу! А от Господа «весточки» не приходит, по грехам моим. Так что готовь наши загранпаспорта, брат «паломник»!

Воистину, если Бог даст, то и «в окно подаст»! Скорость, с какой нам оформили визы, страховки, билеты, трансферты и прочее, меня просто изумила — через шесть дней после вышеописанного разговора мы с отцом Флавианом уже сходили с трапа самолета в знакомом нам аэропорту Македония.

Была весна, и летное поле встретило нас не тем опаляющим жаром, что в прошлый раз, а радушным мягким теплом и легким запахом моря, приносимым нежным ветерком из залива.

Батюшку пожилой греческий таможенник провел через проход для граждан ЕС, минуя здоровенную очередь российских туристов, вызвав среди них диаметрально противоположные реакции от: «Спаси его, Господи! И здесь верующие люди есть!» до: «Этим попам везде халява!».

Выйдя на улицу из аэропорта и ища глазами свой трансфертный микроавтобус, я вдруг увидел стоящую между туристических автобусов мечту «реального джипера» — новенький пикап «Мицубиси L200». Залюбовавшись мощным кенгурином с дополнительными фарами, я не сразу заметил вылезающего из-за руля Игоря! Нашего Игоря, в полинявшем подряснике с приспущенным на бедра афонским ремнем с круглой крестчатой пряжкой.

— Игореха, ты?!

— Здорово, брат Алексий! Где батюшка?

— В холле у рюкзаков сидит, караулит, а я вышел трансферт искать.

— Такой трансферт подойдет? — Игорь, улыбаясь, показал на свой пикап.

— Подойдет! — раздался сзади нас голос Флавиана, незаметно подошедшего с двумя нашими рюкзаками и сумкой подарков для друзей афонитов с духовными книгами и CD-дисками.

— Ты, батюшка, в следующий раз еще и меня на плечи посади! — кинулся я отнимать у него рюкзаки. — Уж тогда с гарантией отпоем тебя здесь греческим чином, а то так, глядишь, еще и не сразу помрешь от инфаркта!

— Эвлогите, отче! — подошел благословляться Игорь.

— О, Кириос! — благословил его Флавиан. — Ты как здесь оказался?

— Отец-скитоначальник командировал новую бензопилу купить и кое-что из продуктов на рынке в Салониках.

А заодно, говорит, захвати сюда и батюшку своего, а то он у пантелеимоновской братии застрянет и к нам невесть когда попадет! Завтра вместе на пароме и поплывем, да потом через Дафни сразу к нам в скит!

— Спаси Господи твоего отца Никифора!

Два часа дороги до Уранополиса пролетели незаметно. Игорь пересказал нам все основные новости афонской жизни; кто пострижен, кто из какой обители в какую перешел, а кто и совсем переселился «за Петра и Павла» (в Пантелеимоновом монастыре кладбищенский храм с костницей). Флавиан живо всем интересовался.

— Игореш! А ты чего совсем не спрашиваешь, что у нас в России происходит? — полюбопытствовал я.

— Леха! Я хоть еще и послушник, но все равно уже вроде как и монах! А монах для мира умирает, и мир для него. Мой мир теперь Святая гора. Если кто из знакомых умер или родился, ты мне скажи, я их на молитвенную память в свой синодик запишу. А большего мне знать и не нужно, и неполезно.

— Во как! — удивился я.

— Я, Леша, сам видел, как бесы монахов на ностальгию «раскручивают», вплоть до оставления теми монахами Святой горы. Смотришь, завел монах мобильный телефон, начал с Россией перезваниваться, с родными, друзьями старыми, их земными делами интересоваться.

Затем глядь — он уже погрустневший ходит, задумчивый, молитва в нем прекратилась, службы не в радость стали. А потом, через какое-то время, видишь его уже на арсане, с чемоданами, поджидающим паром на Уранополис. И все! И нет его больше на Афоне!

Только ведь там, в миру, его те же самые бесы и встретят, что со Святой горы выгоняли, и отнюдь не с ковровой дорожкой и духовым оркестром. Но теперь уже лишенного благодатной защиты Святой горы.

Есть притча такая, встречает афонский отшельник беса, а у того все плечи истерты. Спрашивает подвижник: «Ты где так плечи натер?»

Бес отвечает: «Да вот, на себе приходится монахов на пристань таскать, лишь бы с Афона уехали!» Монах спрашивает: «А что же будет, когда уедут?» Бес говорит: «О! Там уже они меня на себе возят!»

Поэтому опытные духовники и учат: стал монахом — забудь прежнюю жизнь!

За разговором незаметно пролетела дорога, пикап выехал на последний участок прибрежного шоссе, слева потянулись отели. Машина миновала «Александрос Палас», «Аристотелес», «Ксению», разные другие курортные заведения и въехала на главную улицу Уранополиса.

— Где ночуете, отче? — спросил Игорь Флавиана, медленно ведя машину по неширокой улочке, с обеих сторон застроенной двух-трехэтажными отельчиками и магазинчиками.

— У Стелиоса в Македонии, как в прошлый раз, — ответил Флавиан.

— Отлично! Сейчас я вас туда и доставлю! А я заночую у грека знакомого, Кириака, у него брат монах в Ксенофонте, и он всегда любых афонцев на ночлег с радостью принимает, как греков, так и русских. Это отсюда недалеко.

Мы въехали на маленькую площадь перед древней византийской башней, повернули налево по набережной, нырнули в переулок и остановились перед маленьким, уютного вида отелем со светящейся вывеской «HOTELMAKEDONIA». Игорь, первым выскочив из машины, принялся выгружать из нее наш багаж, я кинулся ему помогать. Дверь отеля открылась, и из нее вышел невысокий, интеллигентного вида, приветливый грек, хозяин гостиницы Стелиос.

— Калимера (Доброе утро (греч.)), Стелиос! — приветствовал его грузно спрыгнувший с высокой подножки пикапа Флавиан.

— Калимера, патер (Доброе утро, отец (греч.))! Калимера! — заулыбался тот в ответ. — How are you? (Как вы? (англ.))

— Поли орео (Все замечательно (греч.))! — тоже улыбаясь, ответил Флавиан.

— First floor for father! Only first floor! (Первый этаж для отца! Только первый этаж! (англ.)) — завопил я. — У него ноги больные!

— О key! О key! (Хорошо! Хорошо! (англ.)) — все так же улыбаясь, закивал Стелиос. — Only first floor! — И взял у Игоря рюкзак Флавиана.

Нам на двоих с батюшкой достался самый удобный номер на первом этаже. Расположившись и приняв душ, мы с Флавианом переоделись в чистую одежду и переглянулись.