Хронобеллетристика, коммерческие историки и фольк-хистори - Виктор Мясников

Хронобеллетристы не признают археологию, ссылаясь на факты подделок и мистификаций. Они не обращаются к вспомогательным историческим дисциплинам, вроде нумизматики, геральдики и т.д. Их работы основаны исключительно на письменных источниках, на литературе. Скажем, на летописях, которые на первом курсе филфака изучаются в рамках курса "Древнерусская литература", на Библии и тому подобных вещах. Так же, как прочие коммерческие историки, они могут какие-то древние произведения объявить поддельными, но при этом с легкостью сослаться на тексты современных авторов или романы А.Дюма. В отдельных случаях пользуются незатейливой логикой для построения необходимых выводов. Так Носовский и Фоменко, доказывая, что Великая китайская стена не могла служить надежным оборонительным рубежом, приходят к выводу, что ее построили между 1650 и 1689 года для обозначения границы между Китаем и Россией по Нерчинскому договору. (3) Впрочем, Александр Бушков в своей книге "Россия, которой не было" настаивает на другой версии: " Великая Китайская стена, какой мы ее видим сегодня, в самом деле грандиознейшее сооружение, построена во времена Мао Цзе-Дуна. У которого хватало и амбиций, и многомиллионного резерва рабочей силы, чтобы реализовать подобный проект." (4) Мнение самих китайцев никого не интересует.

Очень занимательны лингвистические упражнения хронобеллетристов. Уже стала классикой интерпретация имени хана Батыя -- Батя. Но если для одних Батя -- атаман русской казачей Орды, то для других он Римский папа, глава Золотого Ордена крестоносцев. Ну, а хазары -- это, понятное дело, гусары -венгерские рыцари. Нет особой надобности уточнять, кто из авторов что конкретно сочинил в каждом отдельном случае. Гораздо интересней их жесткая конкуренция. Они активно полемизируют , опровергают и разоблачают друг друга. Что поделать, если всемирная история одна на всех.

Объединяет хронобеллетристов общая убежденность в неправдоподобно великом прошлом России. Никакого татаро-монгольского ига не было, Чингисхан -- наш человек, а древние цивилизации -- фикция. Читателя это должно бодрить и внутренне возвышать. Он, конечно, может растеряться от всей этой взаимоисключающей разноголосицы, но, с дугой стороны, у него есть широкий выбор версий. Можно найти на любой вкус. Или начать думать самому, обратившись к трудам профессиональных историков. А еще можно получать удовольствие от самой литературной игры, если она не покажется слишком глупой. Авторы иногда не скрывают, что сами забавляются. Так в конце "Другой истории Руси" С.Валянского и Д.Калюжного имеется откровенно стёбовая глава "Хроники хронотроники", состоящая из анекдотов про авторов проекта. Например: "Изучать иностранные языки С.И. Валянский и Д.В. Калюжный отказывались принципиально. Зачем бы им было утруждаться, если верстальщик О. Горяйнов свободно владел женой-переводчицей, а ученый секретарь г-жа Ермилова -- словарем иностранных слов?" (5) Верстальщик О. Горяйнов, кстати сочинил послесловие к книге, заканчивающееся длинным "стихом-посвящением". Там есть такое четверостишие:

Мир немало геморрою

Поимел за этот срок.

Например, ахейцы Трою

Сдали немцам под шумок... (6)

Такого "геморрою" за свои деньги читатель может поиметь немеряно, поскольку хронобеллетристы склонны к многотомным писаниям. Валянский и Калюжный даже копирайтом защитили свою идею проекта "Хронотрон". Пока в этой серии задумано пять книг, включая "Другую историю литературы" и "Другую историю искусства". И это правильно -- золотую жилу следует вычерпывать до дна. Лишь бы им им не мешали профессиональные историки со своими "анти-фоменковскими" конференциями и книжками. Впрочем, скандал -лучшая реклама.

***

С литературной точки зрения хронобеллетристика ущербна и просто нежизнеспособна. Это гомункул, скроенный из кусков мертвых тел и непонятных окаменелых костных останков, кое-как связанных обрывками сухожилий и покрытых истлевшим пергаментом. В нем нет плоти и крови -- исторической мифологии, фольклорных цитат, устоявшихся представлений. Представьте себе роман о Батыевом нашествии, основанном на "новой хронологии", где Батый -Александр Невский, под корень вырезавший Рязань. И кому в этом случае провозглашать: "Кто с мечом к нам пришел..."? А с какой позиции описывать штурм Рязани? То ли восторгаться отважными русичами, с криком: "Веди нас, батя!" лезущими на частокол, то ли другими отважным русичами, с криком: "Батыги поганые!" дубасящими тех отважных по шеломам.

Такой роман историческим никто не признает, он однозначно пойдет по ведомству альтернативной фантастики. Там, пожалуйста, все, что угодно. Великая Ордусь с тремя столицами, одна из которых Александрия Невская на брегах Невы-хэ. И сыскарь Багатур Лобо с ученым-законником Богданом Руховичем Оуянцевым-Сю, расследующие "Дело о полку Игореве". Так, кстати, называется третий роман эпопеи Хольма ван Зайчика "Плохих людей нет" (Санкт-Петербург, "Азбука", 2001).

Историческая беллетристика и сама творит мифы, насаждает шаблонные представления. Ну кто из читателей "Трех мушкетеров" поверит, что кардинал Ришелье был великим государственным деятелем? Впрочем, в русской литературе исторический роман долгое время служил делу просвещения. Он обязан был содержать только историческую правду и ничего, кроме правды. Естественно, в понимании автора, жестко ориентированного на научные знания и общепринятые представления. Скажем, Стенька Разин обязан утопить персидскую княжну. А вот с какой присказкой он это сделал и по какой причине, тут уже на усмотрение автора, точнее, в соответствии с художественной правдой образа казачьего атамана. Поэтому исторический русский роман всегда находился в русле мейстрима и служил прекрасным дополнением к учебнику истории. В таком произведении всегда давалась широкая картина жизни всех слоев общества, подробно описывались быт и нравы, язык приобретал старинную тяжеловесность, а широко известные события обрастали художественными подробностями. Он обязательно был патриотичен и идеологичен.

Пример Александра Дюма, выковыривавшего изюм занимательности из пресной булки истории, как-то не увлекал. Каноны нарушил Валентин Пикуль, хотя ему так и не удалось стать настоящим "русским Дюма". Он не сумел создать культового героя вроде д"Артаньяна или графа Монте-Кристо. Его "маленькие люди" не рисковали связываться с крупными историческими личностями и влиять на события государственного масштаба. Он не пожелал полностью порвать с традицией. Манипулируя историческими событиями, Пикуль все же придерживался определенных рамок. Тем не менее, его можно считать основоположником русской фольк-хистори, массовой исторической беллетристики, рассчитанной на читателя, ищущего развлечения.

Фольк-хистори -- явление многогранное. Тут есть и бульварный авантюрный роман, и салонный, и житийно-монархический, и патриотический, и ретро-детектив. Как положено масскульту, все они подразумевают негласный договор автора с читателем. То есть все читательские ожидания должны быть удовлетворены, финал предсказуем, исторические сплетни и анекдоты обязательно пересказаны, а нагрузка на мозги минимальна. Исторический антураж в пределах банальной эрудиции.

Прямые наследники традиционной отечественной исторической романистики -- патриотические и житийно-монархические романы. Они солидно объемисты, вплоть до многотомья-многопудья, неторопливы, державны и соборны. Зачастую сбиваются в плотные тематические косяки-серии: "Рюриковичи", "Романовы", "Великие полководцы", "Слава", "Русская Америка" и тому подобное. Они греют душу истинного патриота и обстоятельным внешним видом -- суперобложка, капитальный переплет, -- и содержанием. Наши люди, в противовес зарубежным хищникам, несут добро и свет просвещения нецивилизованным народам, хотят дружить, обустраиваться и преумножать славу России. Моральный облик, как у строителей коммунизма. Встречаются, конечно, отдельные отщепенцы, так их в железа куют или вообще живота лишают. В романе А. Кудри "Правитель Аляски" именно так все и обстоит. Прославленный герой рок-оперы Резанов отнюдь не "куртизанит всякий день", как он сообщал в своих письмах, губернаторскую дочку, а относится к ней с трепетный умилением. Сам же правитель Аляски Александр Баранов больше озабочен строительством поселений, чем добычей мехов для акционеров Российско-Американской компании. Хотя по мере чтения начинаешь понимать, что Аляска вовсе не была частью империи, а лишь заморской колонией. И все ее освоение сводилось к вывозу пушнины. Но греет сердце патриота мысль, что земелька-то Алясочка нашей была искони, уж тут-то мы вашингтонским ястребам нос утерли.

Житийно-монархический роман бурно рацсвел в период ельцинского правления. Первый президент России и сам любил в монархические игрушки поиграть. Возродил царские ордена с крестами на шею, звездами на грудь и лентами через плечо, учредил разрядную табель окладов госчиновников, вместо "руки КГБ" ввел идиому "государево око". А уж какая была эпопея с царскими останками! Все монархическое и аристократическое быстро вошло в моду. Даже на самом демократическом канале НТВ всерьез обсуждали возможность восстановления монархии в России. Как тут было не появиться житиям царственных мучеников, героев Белой гвардии и прочих особ высокого положения?