Американский таблоид - Джеймс Эллрой

Худыми дрожащими пальцами Хьюз поправил халат.

— Ты — очень жестокий человек.

— Нет, я твой очень жестокий человек — за это ты меня и держишь.

— Ты — мой человек, что, однако же, не мешает тебе подрабатывать своей показушной частной детективной практикой.

— Потому, что я устаю от твоего общества. Представь себе, я тоже не любитель сожительства.

— Несмотря на то, сколько я тебе плачу?

— Как раз напротив, именно поэтому.

— Например?

— Пример? Пожалуйста: я живу в особняке в Холмби-хиллз, но за аренду платишь ты. Я езжу на новеньком «понтиаке»-купе, но за права заплатил ты. У меня…

— Толку от этих выяснений….

— Говард, ты что-то от меня хочешь. Выкладывай.

Хьюз нажал на кнопку пульта, и вырубил «Капитана Кенгуру».

— Я купил журнал «Строго секретно»[2]. Сей непристойный печатный орган я приобрел по двум причинам. Первая. Я общаюсь с мистером Эдгаром Гувером, и мне бы хотелось, чтобы наша дружба с этим господином стала прочней. Мы оба любим смачные статейки о Голливуде, которыми славится «Строго секретно», так что покупка сего издания сделана не только ради удовольствия. Это тонкий политический ход. Проще говоря, я хотел бы иметь возможность очернить политиков, к которым испытываю антипатию — вроде сенатора Джона Кеннеди: этот транжира и плейбой в шестидесятом может стать соперником моего хорошего друга Дика Никсона в борьбе за президентское кресло. Как тебе, бесспорно, известно, я и его отец в двадцатых были конкурентами в бизнесе, и, признаться честно, терпеть не могу всю семейку.

Пит переспросил:

— И?

— И мне известно, что ты работал на «Строго секретно» — подтверждал «подлинность» материалов. Насколько мне известно, этот аспект деятельности журнала связан с вымогательством — что-что, а это у тебя получается хорошо.

Пит захрустел суставами пальцев:

— Ну да, «подтверждал подлинность» — иными словами, говорил: «Не стоит подавать в суд на журнал, иначе вам не поздоровится». Если вам понадобится помощь подобного рода, я согласен.

— Отлично. Хорошее начало.

— Не тяни, Говард. Я знаю тамошних сотрудников, так что выкладывай: кто уходит, а кто остается.

Хьюз едва заметно дернулся.

— Секретарем в приемной работала негритянка, притом с перхотью — так что я ее уволил. Стрингер и по совместительству так называемый «поставщик скандалов» уволился сам, так что я желаю, чтобы ты нашел мне нового. Сола Мальцмана я оставил. Долгие годы он писал туда статьи под псевдонимом, так что я все-таки склоняюсь к тому, чтобы и дальше держать его, хотя он и значится в черных списках как коммунист, состоящий, по меньшей мере, в двадцати одной организации левого толка. И…

— И это — весь коллектив, который нужен. Сол — отличный работник, а если оправдаются наши худшие опасения, за него может поработать Гейл — пару лет она периодически пописывала в «Строго секретно». Юридическую поддержку обеспечит твой адвокат, Дик Стейзел, а для установки «жучков» я могу привлечь Фреда Турентайна. И — я найду тебе «поставщика скандалов». Буду расспрашивать и держать нос по ветру — но это может занять некоторое время.

— Я тебе доверяю. Ты, как обычно, окажешься на высоте.

Пит громко захрустел пальцами. Суставы ныли — верный признак грядущего дождя. Хьюз спросил:

— Это обязательно — так делать?

— Эти руки свели нас вместе, босс. Просто решил напомнить, что они все еще при мне.

Гостиная Питова особняка занимала площадь восемьдесят четыре на восемьдесят метров.

Стены фойе были отделаны мрамором с «золотой крошкой».

Девять спален. Огромные холодильные камеры глубиной тридцать футов. Каждый месяц по приказу Хьюза во всем доме чистили ковры — однажды по ним прошелся негр.

На потолке и лестничных пролетах верхнего этажа стояли камеры видеонаблюдения — направленные на спальню миссис Хьюз.

Пит встретил Гейл на кухне. У нее были потрясающие кудряшки и длинные темные волосы — ему все еще продолжала нравиться ее внешность.

Она сказала:

— Обычно, когда кто-нибудь входит в дом, это слышно, — но не тогда, когда входная дверь в полумиле отсюда.

— Мы уже год здесь живем, а ты все еще шутишь по этому поводу.

— Я живу в Тадж-Махале. К такому, знаешь ли, привыкнуть надо.

Пит, расставив ноги, оседлал стул.

— Ты нервничаешь.

Гейл отодвинула свой стул.

— Ну да… для подельницы вымогателя я нервозная. И как зовут сегодняшнего клиента?

— Уолтер П. Киннард. Сорок семь лет; налево ходит с самого медового месяца. У него есть дети, которых он обожает; жена утверждает, что он поведется, если я прижму его фотографиями и пригрожу показать их детям. Он не прочь заложить за воротник, и за ленчем непременно пропускает стаканчик.

Гейл перекрестилась — отчасти напоказ, отчасти искренне.

— Где?

— Знакомишься с ним в «Укромной гавани Дейла». В нескольких кварталах отсюда у него квартира, куда он водит секретаршу, но ты будешь настаивать, чтобы вы пошли в «Амбассадор». Наплетешь, что приехала в город на семинар и у тебя шикарный номер с баром.

Гейл вздрогнула. Когда она вот так вздрагивала еще до вечера, это означало, что она боится.

Пит сунул ей ключ.

— Я снял номер, соседний с твоим, так что можешь смело запираться и делать все, как надо. Я подобрал ключ к замку смежной двери, так что на этот раз шума не будет.

Гейл зажгла сигарету. Руки не трясутся — хорошо.

— Отвлеки меня. Расскажи, чего хотел Говард-затворник.

— Он купил «Строго секретно». И теперь хочет, чтоб я нашел ему журналиста; таким образом, он сможет наложить лапу на голливудские скандальчики и делиться ими со своим приятелем Эдгаром Гувером. Он хочет полить грязью своих политических оппонентов, вроде твоего давешнего бойфренда, Джека Кеннеди.

— Пара выходных вместе — не повод считать его моим бойфрендом.

— Твоя чертовски сексуальная улыбка его на что-то да подвигла.

— Ну да, мы как-то раз летали с ним в Акапулько. Жест, достойный Говарда-затворника, вот ты и ревнуешь.

— Вы с ним летали в его медовый месяц.

— И что? Он женился по политическим соображениям, а политика, знаешь ли, способствует случайным связям. И — господи, я и не знала, что ты та-а-акой вуайер.

Пит достал из кобуры пушку и быстро проверил обойму — сам не понимая собственной спешки. Гейл заметила:

— Не находишь, что у нас с тобой странная жизнь?

В центр они поехали на разных автомобилях. Гейл устроилась в баре; Пит занял отдельный кабинет поблизости, где и сидел, прихлебывая виски с содовой.

В ресторане было полно народу — «Гавань Дейла» облюбовали офисные работники, которые приходили в обеденный перерыв. У Пита не было проблем со столиком, — в свое время он спас владельца заведения от педика-шантажиста.

Много женщин: в основном уилширский офисный контингент. Гейл выделялась из общей массы — beacoup more je ne sais quoi[3]. Пит поглощал коктейльные орешки — он забыл позавтракать.

Киннард опаздывал. Пит осматривал комнату — рентгеновским взглядом.

Возле телефонов-автоматов — Джек Уэйлен, лос-анджелесский букмекер №1. Через два кабинета от него — двое высших чинов лос-анджелесского полицейского управления. Эти сволочи как раз в данный момент шептались:

— Бондюран…. Ну да, та женщина, Крессмейер.

На Пита нахлынули воспоминания.

Конец сорок девятого. У него — приличные приработки: обеспечение безопасности карточных игроков и устройство нелегальных абортов. Делал аборты его младший брат, Фрэнк.

Пит записался в морскую пехоту — чтобы получить «грин-кард». Фрэнк жил с родителями в канадском Квебеке и изучал медицину.

Пит узнал жизнь рано. Фрэнк — поздно.

Говори по-английски, а не по-французски. Избавляйся от акцента и дуй в Америку.

Фрэнк появился в Эл-Эй, одержимый жаждой наживы. Он получил степень доктора медицины и занялся «частной практикой»: толкал морфий и делал нелегальные аборты.

Фрэнк обожал карты и стриптизерш. Фрэнк охотно водился с бандитами. Фрэнк стал завсегдатаем «покерных вечеров», которые устраивал по четвергам Микки Коэн [4].

Фрэнк подружился с налетчиком по имени Хьюи Крессмейер. Мамаша Хьюи держала абортарий в Черном городе. Подружка Хьюи забеременела, и он попросил мамашу и Фрэнка помочь ему. Хьюи сглупил и совершил налет на заведение, где проводились «покерные вечера» Микки — Пита в тот вечер «на посту» не было: его подкосил грипп.

Микки «заказал» налетчика Питу.

Питу стукнули: Хьюи прячется в Эль-Сегундо. В доме, принадлежащем одному из бойцов Джека Драгны[5].

Микки ненавидел Джека Драгну. Он удвоил цену и сказал: убей всех, кто будет в доме.

14 декабря 1949 года — небо затянуло облаками, задул пронизывающий ветер.