Детонатор - Инна Живетьева

Васька кинулся в ближайшую деревню и начал трезвонить начальству. Там сначала решили, что все перепились к чертовой матери, но когда не добились связи с Павловым, начальником экспедиции, выслали людей.

Холм изучали химики, физики, биологи, но так и не поняли главного — живы ли еще люди, и как их оттуда вытащить. Стенки не поддавались ни резаку, ни огню — любой разрез мгновенно затягивался, прихватывая с собой и инструмент.

Надежду вселяло то, что на другой день с купола скатился комок слизи, в котором нашли записку. Бумагу словно кто изжевал, но все-таки удалось прочесть, что люди живы и просят о помощи. Еще через день Васька заметил, что как только к холму подходит Димка, то в куполе приоткрывается окошко. Небольшое, руку засунуть. Правда, у мальчишки тут же начинала болеть голова и падать давление, раз Ваське даже на руках пришлось его оттуда вытаскивать.

Дядя Боря мялся, подбирал слова, но Сашка все-таки понял, что существует версия: можно попытаться открыть проход, подпустив к холму ребенка кого-нибудь из сотрудников. Правда, что будет с ребенком — непонятно. Из восьми детей холм отреагировал на двоих, второй стала Анька. Когда девочка потрогала пальчиком стену, дыра распахнулась на метр в диаметре. Девочка тут же потеряла сознание, и ее вертолетом отправили в областной город. До сих пор лежит в больнице и на вопросы не отвечает.

Степь дыхнула в лицо ветром, заставив скрипнуть песком на зубах. Сашка раздраженно повертел головой: жесткий воротник куртки натирал шею. Плотная материя тяжело ложилась на плечи, полы били по ногам. Детского размера у специалистов не нашлось, вот и впихнули мальчишку в эту робу. Приборов навешали — Сашка не знал, куда руки деть, чтобы ненароком их не зацепить. Дядя Боря ободряюще похлопал по плечу, и мальчик еле сдержался, чтобы грубо не скинуть горячую ладонь. Взрослые, стоящие рядом, неловко молчали. Только один негромко говорил в радиотелефон:

— Да, все так же. Уже сорок четыре и шесть в диаметре. Да, высылаем.

Сашка обежал взглядом лица, нашел Ваську — тот единственный из всех не строил приторную рожу, а ободряюще подмигнул.

— Присядем, что ли, на дорожку, — несколько развязано брякнул аспирант.

— У меня и под задницей приборы, — буркнул Сашка, вывернулся из-под ладони дяди Бори и решительно пошел к куполу. Коленки подрагивали, но спину мальчишка старался держать ровно. Вот будет номер, если ничего не произойдет, подумал Сашка и испугался этого больше, чем купола. Нельзя так думать. Там отец, балагур дядя Гриша Солодников, суховатый Павлов, шумные родители близнецов Ракитиных, молодой Пашка Ветров — он учил мальчишек водить раздолбанный экспедиционный грузовичок.

Слизисто-зеленоватый холм поблескивал на солнце. Чем ближе подходил мальчик, тем меньше он боялся. Отвращение вытесняло остальные чувства, заставляло сглатывать слюну и морщиться. Слизь чуть подрагивала под ветром, словно животное подергивало шкурой. Сашке не показали выплюнутые холмом ботинки, и мальчик никак не мог поверить что папа — там.

Сашка остановился вплотную к куполу. Заходящее солнце грело спину, но казалось, что между лопатками сейчас воспламенится не от лучей, а от взглядов. Слизь дернулась, на этот раз резко, прогнулась внутрь. Сашка коротко выдохнул и положил в выемку обтянутую перчаткой руку.

Мягкие, точно сотканные из желе огромные лапы обхватили мальчику, дернули, закрутили. В глазах позеленело. Обожгло, как будто к коже приложили лед. Сашка втянул сквозь зубы приторно воняющий воздух, закашлялся. И тут же словно теплой волной омыло.

— Детонатор, — сказал бесплотный голос. Он родился словно бы в голове мальчика.

— Что? — Сашкины слова завязли в зеленоватом тумане, едва слетев с губ.

Он испуганно оглянулся, но вокруг ничего не было, кроме зелени. Плотная, похожая даже не на туман, а на кисель, она совершенно не мешала дышать, смотреть и двигаться. Но вот дальше полуметра ничего не разглядеть. Тревожно пискнул один из датчиков. Коротко хрипнула и замолчала рация.

— Детонатор, — повторил голос.

— Что за фигня?

Сашку как по голове ударило.

…Полуденное солнце накаляло степь, высушивало намокшие от пота гимнастерки, раскаляло каски. Маревом висел тяжелый запах. Но некому было прятаться от солнца и морщиться от стоящего в степи духа — все мертвы. Сашка в ужасе отступил подальше от лежащего навзничь тела — ноги убитого раздавлены в кровавое месиво. Понимание ударило в виски, осело на языке шершавым песком: тут шел бой, в котором не осталось выживших. Захотелось в штабе выслужиться, задницу свою прикрыть — и бросили батальон не обученных толком мальчишек под танки. А что они могли сделать с винтовками против таких машин? Сашка скрипнул зубам от ненависти: нашелся же гад!

Марево над полем сгущалось, темнело, приобретало трупный оттенок, оседало на землю. Оседало — и просачивалось меж корней травы, растекалось под землей упругой слизью. Той самой, из которой потом вырос холм. Сашку тряхнуло от омерзения, он яростно рванулся в снова окружившем его зеленом тумане.

— Детонатор, — ласково сказал голос в голове.

…Игра шла по всем правилам. Это вам не с палками наперевес бегать и «пух-пух, ты убит» орать. Нужно раздобыть пакет со схемой укрепления района. Деревенские похвалялись, что экспедиторским «ни в жизь» до него не добраться. Разведчики облазили уже все укромные места и в раздраженно костерили противников.

— Может, они в навоз зарыли, — сплюнул на землю Димка, — с них станется.

Анька почесала исцарапанные в овраге ноги и ничего не сказала. Сашка подумал, что незачем было в шортики выряжаться, но невольно задержался взглядом на Анькиных загорелых коленках.

— Тише вы, — проворчал он.

Разведчики сидели в тени сарая и наблюдали за окраинной улицей. Дома на ней стояли только по одну сторону, а по другой шел овраг — в нем-то и затаились основные силы деревенских. Подобраться к ним с улицы незаметно не получилось: десятилетний Мишка пристроился неподалеку от спуска на перевернутом ящике и простреливал глазами окрестности.

— Ну чего расселся? — прошипел Димка.

Сашка прищурился, глянул внимательнее на довольное Мишкино лицо — ни тени скуки, ни грамма обиды, что не взяли в действующую армию, а заставили торчать тут на солнцепеке. Перевел взгляд на ящик.

— А я знаю — почему, — выдохнул он. Анька хлопнула огромными серыми глазищами — как только ветер от ресниц не пошел. — У него в ящике — пакет. Зуб даю!

— Чей зуб? — недоверчиво усмехнулась Анька. Но Димка встрепенулся:

— А что, вполне!

— Ну и как мы туда попадем? — Анькины волосы щекотали щеку и сбивали Сашку с мыслей. — Он нас сразу заметит. И вся армия из оврага примчится. Дохлый номер.

Сашка отполз назад, присел у стенки сарая. Димка разочаровано крутил носом: тоже никаких идей. Ковыляющая со стороны выпаса бабка Агата кольнула их взглядом. Рассиживаться тут нельзя, заметят. Сашка с досадой поковырял дырку на джинсах. Вон еще дядя Гена топает, прицепится — так не отстанет. Генку-алкоголика недолюбливали не за беспробудное пьянство — мало ли в деревне пьющих мужиков, — а за нудность и привязчивость. Работники экспедиции торопливо прятались в кустах, когда видели на горизонте Генку. Пару раз нарубив дров для кухни, мужик счел, что теперь имеет полное право клянчить себе на бутылку. И проще было дать, чем отвязаться. Сашка оглянулся, высматривая пути к отступлению. И только тут вспомнил, что Генка-алкоголик — Мишкин отец. Идея, пришедшая в голову, показалось очень оригинальной.

Сашка встал, поддернул джинсы.

— Применим военную хитрость!

Анька недоверчиво взмахнула ресницами. Димка еле слышно хмыкнул.

Генка уже сворачивал за угол, когда Сашка догнал его. Хорошее место — Мишка их не заметит.

— Дядя Гена, здрасте!

Мужик окинул Сашку мутным взглядом.

— А, привет, экспедиторный.

— Дядь Ген, а вашему Мишке там у нас бутылку водки передали. Отнеси, говорят, отцу. Очень он нам с дровами помог.

В мутных глазах вспыхнула заинтересованность.

— Чесс-слово. Вон ваш Мишка сидит, спросите у него.

Генка торопливо потрусил к оврагу.

— Военная хитрость, значит? — Димка снова сплюнул. В голосе его сквозила задумчивость, словно мальчишка не решил для себя, как отнестись к Сашкиной идее.