ЛоГГ. Роковая свадьба. 2-я часть триптиха «Спасти императора» - Мария Буркова

– Да, Карин, да!

– Вуаля, – холодно присвистнула Катерозе, слегка взявшись притоптывать правым носком, – а ты кто у нас, Эсмеральда? – проникновенно произнесла она, подняв подбородок чуть выше.

– Чего? – опешив, выронила собеседница, не сумев даже закрыть рот.

– Я спрашиваю, Эсмеральда, ты кто? – проговорила столь ледяным и каменным тоном Катерозе, что та, к которой было обращено это полное высокомерного безразличия заявление, натуральным образом поперхнулась и явно ненадолго разучилась говорить.

Райнхард почувствовал себя очень неуютно и замер на месте, как будто его тут не было. Возникло страстное желание закрыть глаза, но осуществлять его было никак не возможно. Катерозе тем временем не собиралась ждать ответа и проговорила прежним тоном, чуть повысив голос:

– Эсмеральда, я спросила, ты мне кто, изволь ответить немедленно. Ну?

– Госпожа Катерозе, – убитым голосом проговорила побледневшая собеседница, – простите.

– Какого чёрта?! – рявкнула фройляйн фон Кройцер так, что вздрогнул бы кто угодно. – Быстро отвечай, кто ты! От тебя ещё такой пакости я не дожидалась!

– Я ваша покорная слуга, госпожа Катерозе, – тихо произнесла Эсмеральда, потупившись, – простите, пожалуйста.

Райнхард против воли ощутил, что сердце рухнуло куда-то глубоко под пол и закатилось неведомо куда.

Надлежало срочно продышаться, прогнав от себя некоторые призраки прошлого, а дышать глубоко и тихо – это уже некоторая проблема… Катерозе резко уложила обе руки на талию, при этом сделав бурное движение корпусом и наклонив голову, что давало чёткое представление о том, что она попросту взбешена:

– Ах, так! Какая дивная подстава – ты мне всего лишь слуга теперь, да?! – проревела она тембром дикой зверюги. – И больше ничего, стало быть?! С каких это пор ты научилась таким ударам в спину, Эсмеральда, поделись-ка столь ценным опытом! Может быть, ты мне все эти годы лгала успешно, а? Что и говорить, сразу видно, что дружба – это мужская привилегия, а у нас её в природе не бывает, спасибо за доказательство!

– Катерозе, не надо! – с ужасом донеслось с того конца связи. – Не надо, пожалуйста!

– Чего не надо?! – продолжила рычать фон Кройцер в том же духе. – Чего не надо? Тебе плевать, как я себя чувствую, тебе же главное – всласть почистоплюйствовать, значит! Отлично, буду знать, что на тебя мне рассчитывать больше не приходится, ты у нас так, просто слуга мне! Могла бы в таком случае и заранее предупредить, а не сейчас, когда мне поддержка нужна, подлая ты сущность! Всё, можешь быть свободна, о марьяже мы больше не будем говорить – со слугой не обсуждают ничего важного, – она выпрямилась в струну и снова сложила руки на груди, добавив уже ледяным тоном. – Все вопросы на сегодня, стало быть? Или ты ещё чего забыла сообщить?

Пауза была крохотной, но показалась явно длиннее, чем она была на самом деле – Катерозе чуть повернулась в профиль к экрану связи и предстала перед созерцавшим её мужчиной во всём слепящем великолепии женской красоты в наряде невесты, сногсшибательной во все времена. Легендарные царицы всей истории человечества могли бы сейчас позавидовать этой рыжей валькирии – что осанке, что манере держаться, а тем более, что девушка была чудо как хороша и казалась более юной, чем любая восемнадцатилетняя леди. Тем не менее, грозы в её облике сейчас было ничуть не меньше, чем нежности, усиливаемой запахом белых лилий, наколотых поверх пышного кринолина, положенного по протоколу действа. Наряд был полностью завершён – только фата у Катерозе была слишком короткая, только до плеч, и подвёрнута сейчас поверх причёски – явно оттого, что разговор по связи был для неё важен, и лицо требовалось держать открытым. Оно казалось высеченным из алебастра – а молнии в карих глазах сверкали ничуть не слабее настоящих. Однако невеста ощущала себя, видимо, не в этом качестве вовсе сейчас вовсе – и щелчки пальцами через перчатки у неё получались не тише обычных. Даже каблук не шевелится, автоматически отметил Райнхард. Не то самообладание такое, что поискать ещё надо подобное, не то слишком хорошо знает, что делает – но не хотелось бы ни разу оказаться на месте того, к кому такое обращение адресовано… На третьем щелчке пальцев, вполне себе сходивших за грохот в наступившей тишине, собеседница грозной дамы в белом крикнула уже с настоящей мольбой:

– Карин!

– Чего? – убийственно ледяным тоном поинтересовались в ответ.

– Карин, прости, это была дурость с моей стороны!

– Да ещё какая дурость, – холодно усмехнулась Катерозе, не меняя выражения лица, – угробить всё дело из-за дешёвых сантиментов. Ты не годишься в напарники уже или не хочешь больше помогать мне? Мне этот момент непонятен, – добавила она спокойно и рассудительно, будто и впрямь крепко задумалась, и снова щёлкнула пальцами.

– Карин, ты же знаешь, что я всегда с тобой, что бы не случилось! – прежним тоном выпалила Эсмеральда.

– Типа того, – с холодной грустью произнесла Катерозе, слегка пожав плечами, – да только услужливый дурак опаснее врага, если помнишь.

– Карин!

– Блондинка ты, блондинка, Эсмеральда, – сокрушённо покачав головой, проговорила её начальница уже заметно потеплевшим голосом и повернулась лицом к экрану связи, – куда тебя несёт, а? Хочешь соскочить с трассы – пожалуйста, ступай замуж за кого попало, даже и за имперского солдата. Только, чур – не выть потом, что тебя заперли на кухне и детей ты слишком рано нарожала целую кучу! Особенно, когда овдовеешь невовремя, потому что ни черта мы сделать не успели, как собирались, – она подбоченилась совершенно спокойным жестом и чуть подняла голову. – Ты что, думаешь, в Империи всё в ажуре и достаточно туда выскочить, чтоб спокойно жить? Да режим Гольденбаумов оттого и прогнил, что их бабы сели на шею своим парням и ноги свесили! Придавили за пятьсот лет так, что ребята упали от изнеможения, тащить на себе всё. Ну, давай, подождём, когда Лоэнграмм выдохнется окончательно, разгребая этот бардак, погибнет, и на него же свешают всех собак свои и наши паразиты. Ты не отсидишься, даже и не рассчитывай на это – грохнут и тебя скоренько, и детей поизувернее – мне ли тебе припоминать, как это у нас в гаражах делается, а?

– Карин, я ни от чего не отказываюсь, пойми! – истово продолжала уверять Эсмеральда. – Ну, сморозила дурость, ну, с кем не бывает, не злись.

– Ха, ещё одна дурость – чего мне злиться-то тут, Эсмеральда? – холодно усмехнулась Катерозе. – Не по формату эмоция. А вот дурости себе позволять у нас с тобой права нет – мы же не мужчины, с нас и спрос другой будет потом. Всё-таки, какая скотина человек вообще и женщина в частности: чем лучше к ней относишься, тем паскудней она себя ведёт, верно?

– Да мы с тобой не раз об этом говорили уже, – с грустью поддержала собеседница. – Кабы Ян взял чин имперского адмирала, ему бы слова никто на родине плохого вслед не сказал, вопреки его собственным представлениям.

– А кто мне чего в таком случае скажет там?! Ты тоже одна додумалась мне мораль прочесть, не сомневайся!

– Карин, я же за тебя беспокоюсь, тысяча чертей! – рыкнула уже Эсмеральда с немалым апломбом.

– Да ну? – великосветским тоном отпарировала Катерозе, не шевелясь. – А по ходу, так ты нарушаешь субординацию невовремя и не по делу, да и вся недолга.

Райнхард ощутил, что его кидает фактически в жар. Что за чертовщина творится тут у него под боком, в самом деле?! Мало того, что дамы ни разу не шутят, так ещё и рассуждают о нём, самовластном правителе Галактики, как о неодушевлённом предмете! И заставили понервничать даже. Нет, это всё становится слишком интересным, нужно пронаблюдать подольше, этак ещё что невероятно новое придётся услышать…

– Карин, ну сколько извиняться-то можно, а? – уже слегка закипятилась собеседница.

– Раз так стоит вопрос, то что нужно сказать, а? – вполне себе спокойно хмыкнула та, к кому обращались, слегка пожав плечами. – Хреново у нас с тобой по теме субординации, сама вижу.

– Зиг Лоэнграмм? – растерянно произнесла Эсмеральда, впрочем, как отличница, помнящая урок.

– Сгодится, не всё ж июльские звёзды вспоминать, – со спокойным апломбом командира пожала плечами Катерозе. – Что там у нас с кредитом на кондитеров? Получен?

– Да, невестке Яна Вэньли, похоже, дают деньги, не глядя, – весело усмехнулась собеседница, – даже ничего не уточняя толком. Кстати, у нас без тебя тут новая мода, глянь, – Райнхард сумел-таки рассмотреть, что говорившая лихо нахлобучила на лоб республиканский армейский берет… без символики Союза, факт, потому что на нужном месте красовалось золочёное изображение геральдического льва его династии… – Вся абитура, нацепившая нынче на экзамены такую тему, была принята сразу на дневное отделение университета! Представляешь теперь, сколько стоит это на чёрном рынке? Казельн же изъял всё со складов заранее.