Дама с собачкой - Олег Дивов

Месяц назад Августа обстреляли. Вместе со мной. Обстреляли виртуозно: машина в решето, у нас обоих ни царапины, только из волос пришлось вычесывать грязь и мелкие осколки. Насчет заказчика у меня сомнений не было. Кэрол давно проболталась, как бы случайно и в узком доверенном кругу, что готова свести счеты, если кое-кто не одумается. Август и бровью не повел.

И, когда сегодня она позвонила и повелительным тоном предложила мне приехать, я согласилась. У меня было отвратительное настроение. Уже давно. В таком состоянии лучше не браться за рискованные проекты: легко умереть. Но парадокс в том, что как раз смерть не пугает и даже чем-то притягивает.

Тяжелый год. Пустые, нелепые слова. Осенью я пообещала деду, что непременно приеду домой на православное Рождество. Давно не виделась с родными, совсем заработалась. Август взялся за сложное расследование на Сибири, планировал закончить его к католическому Рождеству. Все обернулось плохо: очень славный человек погиб, и мы не успели его спасти. И конечно, не уложились в срок, а для разнообразия еще и в русской тюрьме посидели. На Таниру мы вернулись лишь в конце января. На память о том деле нам осталась спецсобака Василиса — списанный киборг из космодромной охраны, натасканный на грузовых роботов. С виду она была обычной сибирской овчаркой: пушистый рыжий мех, умильная черная морда, роскошный хвост. Позитивная такая собачка, а что большая, так это прекрасно — будет кого обнять в минуту жизни трудную. Главное, не заглядывать в пасть… И вот это чудовище, не успев долететь до своего нового дома, взяло и радостно ощенилось. Как же собаки любят устраивать такие подляны! Нам пришлось здорово помучиться с перевозкой всего зверинца, потом — с его обустройством.

А когда я, освободившись, позвонила деду, то узнала: поздно. Дед умер двадцать второго января, так и не дождавшись меня. Меланома. Проклятье. Один из немногих видов рака, излечимых только на ранней стадии. Дед просто не обратил внимания на первые симптомы. Он никому не сказал, что умирает. Хотел на прощание собрать всех, кого любил. А мы не поняли, не почувствовали.

Не знаю, как сложились бы мои отношения с Максом, если бы не смерть деда. Прошлым летом мы помирились, вскоре я застукала его с другой женщиной, потом мы снова помирились… Он хотел реанимировать наш брак. Я взяла тайм-аут на размышление. Собиралась дать ответ, когда вернусь с Сибири. Естественно, мне донесли, что в мое отсутствие Макс не терял времени даром. Я и без того чувствовала себя покинутой, и теперь нелогично, зато от всей души, обиделась на Макса: он развлекался, наслаждался жизнью, а дед там умирал. Я потеряла одного из самых дорогих людей, а этот неисправимый бабник пристает со свадьбой, вцепился как клещ. Не до веселья мне, ясно? В конце концов, если Макс хотел снова жениться, мог бы и побольше интересоваться моей семьей! Словом, я сказала: хватит. Хватит мучить друг друга. Мы не пара и… и вообще. Возможно, наша любовь еще не умерла, но рассудок — особенно мой — твердил, что пора разбегаться. Да к черту рассудок! Я точно знала, что больше не надену фамильное кольцо княгини Сонно, а Макса не устраивали никакие другие отношения. Он хотел, чтобы я была его, а я хочу быть своей. И дьявол меня раздери, мое сердце рыдало кровью, но я сказала: ставим точку.

Макс… Макс принял мой ответ. И скорбно поклялся, что я больше никогда о нем не услышу. Слово сдержал. Мне перестала звонить его сестра Татьяна, меня не беспокоили репортеры светской хроники. Более того, имя Максимиллиана ван ден Берга вовсе исчезло из новостей, включая даже финансовые. Я подозревала, что он заперся в поместье и глубоко задумался, как теперь быть дальше. Что ж, ему надо многое переоценить. Одиночество — хорошая вещь, особенно в нашем положении. Я бы тоже так хотела. Но знала, что мне это не поможет. А Макс — он справится. Я нисколько не боялась, что он покончит с собой или сопьется. Тогда бы я точно услышала о нем, пусть и в контексте смерти, а он ведь обещал, что исчезнет. Берги упорные: если чего решили, сто раз пожалеют, но будут держать марку.

Я заставляла себя жить. Даже завела что-то вроде романа. Следователь Йен Йоханссон, талантище и симпатяга, на три года меня моложе. Мы встречались, он трогательно ухаживал, я смеялась его шуткам и поощряла его юношескую еще любовь. Увы, я ни капельки не любила его. Наш как-бы-роман сошел на нет без ссор, не успев дойти до близости. Как и предсказывал доктор Моррис, Йену предложили место в федеральной безопасности. Он колебался, но все дружно уговаривали его согласиться, даже инспектор Крюгер, а я — больше всех. Йен уехал на Землю, я осталась на Танире. Кажется, он все понял. Изредка писал, звонил, звал в гости и обещал приехать сам. Мы оба знаем, что это просто лишь вежливость.

К лету я стала оживать. «Время лечит все» — ужасно грустная фраза. Вылечило и меня.

А месяц назад мне вдруг приснился Макс. Я вообще-то уникум, редко вижу сны, и Макс до этого не появлялся в них никогда. Он был весел, держался будто старый друг, но с какой-то несвойственной ему мудростью. Я проснулась в слезах. Почему-то была уверена, что Макса больше нет. Он приходил ко мне из-за края. Да, я практически атеистка, но точно знаю: после смерти жизнь не заканчивается. И мертвые частенько навещают живых и стараются рассказать им нечто важное, чего не успели при жизни. Макс не рассказывал. Пока.

Сегодня он опять приснился. Говорил, что ужасно скучает. Это было уже отвратительной приметой — может быть, моей собственной близкой смерти. А когда он попросил меня приехать к нему, я даже во сне поняла, что это значит. Мертвец зовет к себе. Хуже всего, что такая перспектива не особенно пугала.

Наверное, поэтому я согласилась встретиться с Кэрол Монро, отлично зная, что стерва меня ненавидит и ни перед чем не остановится.

Почти угадала: Кэрол пять часов мучила меня семейной историей. Это было, пожалуй, страшнее, чем монологи Августа о машинках. Неподготовленного человека так и в гроб загнать можно.

— Надеюсь, вы понимаете… — начала Кэрол в двенадцатый раз.

— Да, мисс Монро, отлично понимаю. С вашего разрешения, я дам ответ завтра.

— Почему это завтра? — ледяным тоном осведомилась Кэрол. — Кажется, я не для того вас звала, чтобы вы размышляли!

— У меня есть незавершенное дело. Завтра я буду точно знать, когда смогу поступить в полное ваше распоряжение.

— Хорошо. — Она не скрывала недовольства. — Завтра в двенадцать тридцать жду вашего звонка.

Я вышла на улицу и с тоской посмотрела в небо. Собирался дождь. Почему-то с тех пор, как я поселилась на Танире, перед важным делом всегда собирается дождь.