Как было написано первое письмо - Редьярд Киплинг

Она показала рисунок первобытным женщинам, терпеливо сидевшим на чужом человеке.

— Вот мой Тегумай со сломанной рукой. Вот копье вонзилось ему в спину. Вот человек, прицеливающийся копьем. Вот другой бросает копье из пещеры, а вот куча людей (это были Таффины бобры, хотя они больше напоминали людей, чем бобров) гонится за Тегумаем. Ах, ужас!

— Ужас! — повторили первобытные женщины и, к удивлению чужого человека, обмазали ему голову глиной и били его, и созвали всех вождей и колдунов своего племени. Те решили, что надо отрубить ему голову, но раньше он должен отвести их на берег, где спрятана бедняжка Таффи.

Тем временем чужой человек (из племени тевара) чувствовал себя очень неприятно. Женщины склеили ему волосы вязкой глиной; они катали его взад и вперед по острым камешкам; они сидели на нем вшестером; они били и колотили его так, что он еле дышал; и хотя он не понимал их языка, но догадывался, что они его ругали. Как бы то ни было, он ничего не говорил, пока не сбежалось все племя, а тогда повел всех на берег реки Вагай. Там Таффи плела венки из маргариток, а Тегумай ловил мелких карпов своим починенным багром.

— Ты скоро сбегал, — сказала Таффи, — но зачем ты привел столько народу? Папочка, милый! Вот мой сюрприз. Ты удивился? Да?

— Очень, — ответил Тегумай, — но на сегодня пропала моя рыбная ловля. Ведь сюда идет все наше милое, славное племя, Таффи.

Он не ошибся. Впереди всех шла Тешумай Тевиндрау с другими женщинами. Они крепко держали чужого человека, у которого голова была обмазана глиной. За ними шли старшие и младшие вожди, помощники вождей и воины, вооруженные с головы до ног. Далее выступало все племя, начиная от самых богатых людей и кончая бедняками и рабами. Все они прыгали и кричали и распугали всю рыбу. Тегумай сказал им благодарственную речь.

Тешумай Тевиндрау подбежала к Таффи и принялась целовать и ласкать ее, а старший вождь племени схватил Тегумая за пучок перьев на голове и стал трясти изо всех сил.

— Объяснись! Объяснись! Объяснись! — кричало все племя Тегумаю.

— Пусти, оставь мои перья! — кричал Тегумай. — Разве человек не может сломать своего багра, чтоб не сбежались все соплеменники? Вы — несносные люди!

— Кажется, вы даже не принесли папе его черного багра? — спросила Таффи. — А что вы делаете с моим чужаком?

Они били его по двое, по трое и по целому десятку, так что у него глаза чуть не выскочили. Он, задыхаясь, указал на Таффи.

— Где злые люди, которые нападали на вас, деточка? — спросила Тешумай Тевиндрау.

— Никто не нападал, — сказал Тегумай. — За все утро здесь был только несчастный человек, которого вы теперь хотите задушить. В своем ли вы уме?

— Он принес ужасный рисунок, — ответил главный вождь. — На этом рисунке ты был пронзен копьями.

— Это я дала ему рисунок, — сказала сконфуженная Таффи.

— Ты?! — в один голос воскликнуло все племя.

— Шалунья, которую надо наказывать! Ты?!

— Милая Таффи, нам, кажется, достанется, — сказал папа и обнял ее одной рукой. Под его защитой она сразу успокоилась.

— Объяснись! Объяснись! Объяснись! — воскликнул главный вождь и подпрыгнул на одной ноге.

— Я хотела, чтобы чужак принес папин багор, и нарисовала это, — сказала Таффи. — Там нет людей с копьями. Я нарисовала багор три раза, чтобы не ошибиться. Я не виновата, что он как будто попал папе в голову: на березовой коре было слишком мало места. Мама говорит, что там злые люди, а это мои бобры. Я нарисовала их, чтобы показать дорогу через болото. Я нарисовала маму у входа в пещеру; она радуется тому, что пришел милый чужак. А вы все глупые люди! — закончила Таффи. — Он — хороший! Зачем вы обмазали ему голову глиной? Вымойте сейчас!

Все долго молчали. Наконец главный вождь расхохотался; за ним расхохотался чужой человек (из племени тевара); затем. Тегумай стал покатываться со смеху, а потом и все племя стало дружно хохотать. Не смеялись только Тешумай Тевиндрау и другие женщины.

Главный вождь стал припевать:

— О, шалунья, которую надо наказывать! Ты напала на великое изобретение.

— Не знаю. Я хотела только, чтобы принесли папин черный багор, — сказала Таффи.

— Все равно. Это великое изобретение, и впоследствии люди назовут его письмом. Пока это лишь рисунки, а, как мы сегодня видели, рисунки не всегда понятны. Но настанет время, дочка Тегумая, когда мы узнаем буквы и сможем читать и писать. Тогда уж нас все будут понимать. Пусть женщины сейчас смоют глину с головы чужого человека!

— Я буду очень рада, чтобы понимали, — сказала Таффи. — Теперь вы все пришли с оружием, а никто не принес папиного черного багра.

В отдаленные времена древний народ вырезал историю Таффимай Металлу май на старом слоновом клыке. Если вы прочтете мою сказочку или вам ее прочтут вслух, то вы поймете, как она изображена на клыке. Из этого клыка выла сделана труба, принадлежавшая племени Тегумая. Рисунок был нацарапан гвоздем или чем-то острым, а царапины сверху были покрыты черной краской; но все разделительные черточки и пять маленьких кружков внизу были покрыты красной краской. Когда-то на одном конце трубы висела сетка из зерен, раковин и драгоценных камней; потом она оторвалась и потерялась. Остался только клочок, который вы видите. Вокруг рисунка так называемые рунические письмена. Если вы когда-нибудь научитесь их читать, то узнаете много нового.

Главный вождь на это ответил:

— Милая Таффи, в следующий раз, когда ты напишешь картинку-письмо, пришли его с человеком, который говорит по-нашему и может объяснить, что оно означает. Мне ничего, потому что я — главный вождь, а остальному племени ты наделала хлопот, и, как видишь, чужак был очень озадачен.

Они приняли чужого человека в свое племя, так как он был деликатен и не рассердился за то, что женщины обмазали ему голову глиной. Но с того дня и поныне (я думаю, что в этом виновата Таффи) лишь немногие маленькие девочки охотно учатся читать и писать. Другие же предпочитают рисовать картинки и играть со своими отцами, как Таффи.