Про волков, собак и кошек - Елена Мычко

У бывалых охотников-следопытов отличать волчьи следы от собачьих выходит очень ловко. Я же, хоть и учусь на кафедре зоологии, все-таки в трапперы не гожусь. Потому, увидев подходящий след, всякий раз проверяю его спичкой: у волка отпечатки боковых пальцев находятся значительно выше мякиша, а у собаки пальцы его огибают, и вложенная в след спичка пересекает отпечаток мякиша. Со стороны я, наверное, выгляжу странно: двигаюсь короткими перебежками, кручу головой по сторонам и то и дело наклоняюсь и что-то прикладываю к снегу. Да, еще я время от времени подвываю и кричу протяжно: «Олки-олки-олки!» Так мы с девчонками договорились, чтобы случайным свидетелям хоть непонятно было, кого ж это мы потеряли! Их голоса время от времени тоже доносятся из темноты.

Сколько мы так блуждали — ей-богу не знаю, такое ощущение, что всю ночь. А потом как-то вдруг наши пропащие нашлись. Сначала навстречу выскочили самые крупные кобели — братья Корсар и Грей. Похоже, им надоело гулять под аккомпанемент наших раздраженно-жалобных воплей. Потом позволили увидеть себя и соблаговолили подойти еще двое. При этом волк вылетел первым, а вот волчица, кажется, готова была еще попить нашей кровушки, и не кинься Глот обратно к кустам, мы спокойно прошли бы мимо Даньки еще раз двадцать. Последним нашелся Виген. Он с таким пылом исследовал пустые ящики у соседнего корпуса, что вся пирамида с грохотом развалилась. Кинувшись на шум, мы обнаружили виновника крушения. Вот Виген нам явно обрадовался — еще бы, такой повод с честью покинуть поле боя, а то кто их, эти ящики, знает, вдруг опять бросятся все скопом на маленького волчка!

Пока беглецов искали, пока нашли, пока загнали в выгульный дворик с высоким забором, пока дочинили вольер и вернули зверей на место, давно настало утро. Мы сидели у себя в лаборатории и не спеша попивали чай. Работницы вивария что-то бурно обсуждали на первом этаже.

— И чего галдят, вроде мы с побегом волков не засветились?!

— Ну, вряд ли кто-то видел, мы точно ни с кем не сталкивались…

— Однако шефу звонить придется, он-то должен знать о таком ЧП.

Тут надо отметить, что для начальства вивария, да и для многих сотрудников кафедры физиологии животных мы, волчатники, были давним бельмом на глазу. Все-таки особо опасные хищники, а работают с ними три девчонки да еще загадочный Тарик, который вообще числится сторожем в Ботаническом саду. Начальница вивария не раз задавалась вопросом, что будет, если волки кого-нибудь покусают или разбегутся. И ведь как в воду смотрела! Так что ей о происшествии лучше не знать. А вот заведующий лабораторией генетики поведения животных Крушинский (его-то мы и звали шефом) был нашим истинным руководителем, единственной надеждой и опорой. Именно Леонид Викторович дал добро на работу с волками, и утаивать от него хоть что-то даже и в голову не приходило.

Пока мы обсуждали, кто, когда и как донесет правду о событиях минувшей ночи до шефа, в лабораторном отсеке появились первые дамы-научницы с кафедры. Признаться, мы удивились: рановато еще для научных сотрудников. Те впорхнули в изрядном возбуждении, что-то обсуждая и перебивая друг друга, когда увидели нас.

— А, девочки! Чай пьем? И нам тоже налейте. Ну, как вам эта ночка?!

Мы изумленно переглянулись, мол, а они-то откуда знают? Я осторожно выдавила, мол, а что такого было?!

— Ну как же! Ведь в Москве было землетрясение! Посуда в шкафу побилась… чуть из ванны не выплеснуло… окна звенели… люстра чуть не оборвалась!

Мы вновь обменялись взглядами — так вот почему звери буйствовали — и дружно ответили: «Да мы как-то не обратили внимания, темновато было…»

Под наркозом

У нас очередная беда — эпидемия чумы. Вообще-то к тому, что болеют щенки, и молодые собаки питомника Ботсада, я уже почти привыкла. Что делать, есть такая вещь — болезни молодняка, и редкой собаке удается их миновать. Конечно, этого можно избежать, если сделать прививки, но на дворе 76-й год. А это значит, что на ветстанции есть только советские вакцины от чумы и бешенства, и если бешенство делают обязательно и бесплатно, то за противочумную извольте платить. Вот и спрашивается, из каких шишей прививать молодняк, если никто из доброй полусотни собак на балансе не числится, стипендия 40 рублей в месяц, да и где вообще ту вакцину доставать в промышленных количествах?

Но сейчас ситуация стократ хуже — зачумились волки. Их тоже никто отродясь не прививал, но волки-то, кстати, и не болели. Более того, если бы заболели волчата, а нашим-то — почти два года, только-только прошли первый гон — и на тебе! Похоже, именно брачные игры и подорвали силы зверей, поскольку хуже всего двум старшим по рангу кобелям, Корсару и Грею. Два их низкоранговых собрата скачут как ни в чем не бывало, волчица просто сияет здоровьем, а эти — лежат пластом.

Заходим в клетку — да, ребята, плохи ваши дела. Глаза затекли гноем, носы потрескались, короткое тяжелое дыхание и явный жар. В клетке под открытым небом они точно долго не протянут, да и лечить их в присутствии остальной стаи явно не выйдет. Вон сбежались, живчики, — да не прыгайте же вы по больным братьям!

Идем на поклон к начальнице. Дескать, так и так, Фаина Андреевна, позвольте Христа ради больных волков в изолятор вивария определить. Не разрешает, и понятно почему: в изоляторе блоки устроены так, что из них и мелкая шавка, не особо напрягаясь, выйдет, не то что волк. Увидев наши вытянувшиеся лица, Фаина Андреевна задумывается и, о радость, — добрая она все-таки душа — разрешает перевести зверей в пустой сарай, где раньше держали кур. «Только окно забейте фанерой, так и быть, возьмите ее в собачнике, а то как бы не вышли, пока силы есть!» — кричит она нам вслед.

Вот за это спасибо, в курятнике сухо, нет сквозняков, зато есть освещение. А окно забить, так даже лучше, при чуме больных животных яркий свет очень беспокоит, врачи специально рекомендуют окна занавешивать. Так что уже через полчаса наши страдальцы лежат на сухих и теплых опилках, а мы пытаемся уговорить их попить и хоть чего-нибудь съесть.

Совсем скверно — ни есть, ни пить наши зверики не хотят. Значит, таблетки им не скормишь, да и смерть от обезвоживания становится лишь вопросом времени. Придется делать уколы.

Здесь не обойтись без отступления. Это сейчас при тяжелых инфекциях лечат сыворотками, иммуностимуляторами, витаминными композициями, гомеопатическими препаратами, а в те годы… Все, что было доступно, это витамины группы В и аскорбинка, алоэ да древние антибиотики (пенициллин и стрептомицин). Антибиотики не должны были давать развиться осложнениям, витамины и алоэ поддерживали защитные силы организма, ну а с обезвоживанием боролись, вводя физиологический раствор с глюкозой. Вот и вся «лечоба» — толку от нее был минимум, зато времени уходила пропасть.

А теперь представьте, что добрый десяток уколов за раз надо сделать не маленькому щенку или полугодовалой собаке, а волку весом под шестьдесят киллограммов. Вот мы целый день и «развлекались». Утречком прибежишь, шприцы вскипятишь, зарядишь — и в курятник. Там каждому зверю глаза и нос спитым чаем промоешь, в пасть хоть сколько-то раствора ромашки зальешь и давай его, беднягу, шпиговать: витамины, антибиотики, физраствор под шкуру. А вводить того физраствора надо за раз не менее полулитра. Так что пока утреннюю обработку сделал, перекурил, чайку попил, пора за дневную браться, а там и до вечерней недалеко. И все бы ничего, только не помогает наше лечение — уходят звери, уже и головы едва поднимают. С огромным трудом, через тридцать третьих знакомых добыли мы препарат, который вроде бы должен помочь. Вот только незадача — его нужно вводить строго в вену.

А это значит — надо наложить на лапу жгут, попасть в вену (не самая легкая задача, когда животное при смерти) и очень медленно ввести лекарство.

Сидим — думаем: собаку можно удержать силой, чтобы не дергалась, а с волком это не пройдет. Но если зверь лапу выдернет, то игла из вены выйдет моментально — и начинай все сначала. Кроме того, волки хоть и ручные, но как им идея жгута, перетягивающего лапу, понравится — это никому не известно. Вполне могут зубами отмахнуться, а под такие клыки подставляться совсем не хочется.

Вот тут нам знакомые ветврачи и посоветовали, и ладно бы хоть один, а то как сговорились… Дескать, думать нечего, вводите своих зверей в наркоз и колите что хотите. Да еще говорят, что волкам наркоз только на пользу пойдет: расслабятся, все меньше риск нервной формы[1].

Так что взяли мы с Анной по шприцу с аминазином (очень нам этот препарат рекомендовали, мол, быстро и надежно!) и пошли к волкам. Ввели аминазин, ждем, когда же это наши волчарики расслабятся.

Вот тут оно и началось! Клянусь, такого страха мне больше не довелось испытать. Сначала поднялся Корсар. Он вставал медленно, как-то рывками распрямляя суставы и мотая тяжелой башкой. Потом прыжком вскочил Грей и закачался, с трудом сохраняя равновесие. Оба зверя стояли на дрожащих ногах, обводя помещение расфокусированными взглядами, из пасти текли ручейки пены.