Битва чудовищ - Нед Виззини

— Я не хочу, чтобы ты произносила это слово на букву «б», Элеонора. Я знаю, что многое изменилось с тех пор, как ваш отец получил…

— Кстати, где папа? — перебила ее Корделия.

— Он на пробежке, — пояснила миссис Уолкер, — и к тому же…

— Все утро на пробежке? Он что, готовится к марафону?

— Не меняй тему разговора! Даже теперь, когда мы стали более обеспеченными людьми, мы все равно должны оставаться такими же, как прежде.

Дети переглянулись, а затем посмотрели на маму. Неужели она произносит эту речь, стоя в кухне, набитой дорогущей техникой.

— Это значит, что мы относимся друг к другу уважительно и не говорим с набитым ртом. А еще это значит, что мы добры друг к другу. Если мы чем-то обижены, мы вежливо просим перестать так делать. Все уяснили?

Корделия и Элеонора кивнули, хотя Корделия продолжала слушать музыку — недавно она открыла для себя одну исландскую группу. Их музыка звучала… Я бы сказала «холодно», подумала Корделия. Это самая холодная музыка, которую мне доводилось слышать.

В последние дни Корделии нравилось ощущать этот холод. Оцепенение. Только так она могла справиться со всем безумием, которое с ней случилось. Она не могла ни с кем поделиться тем, через что ей пришлось пройти, не могла ни написать, ни рассказать об этом. Лучше было бы и вовсе забыть о том, что это вообще происходило. Хотя вряд ли такое было возможно, поэтому она старалась отвлечь себя; для этого она поставила в своей комнате телевизор.

Сначала она просто не хотела отставать от Брендана, у которого был и телевизор, и настоящая камера для вяления мяса на чердаке (или, как любила говорить Корделия, в пещере «не-совсем-человека»). Но вскоре телевидение, как раньше музыка, стало для нее источником успокоения. Шумные звуки отвлекали от постоянных воспоминаний, размышлений и тревоги, которая прочно поселилась в ее душе после событий недавнего времени. Раньше в попытке убежать от своих мыслей она углублялась в чтение, но теперь книги не приносили ей такого удовольствия — это же из-за книг она попала в беду. «Я меняюсь, — подумала Корделия, — и мне кажется, не в лучшую сторону». От печальных открытий ее отвлек Брендан, заметивший на улице грузовик службы доставки FedEx.

— Куда ты, Брендан?!

Мальчик стремительно сорвался с места, пронесся мимо стоящих в коридоре доспехов и, распахнув огромные двери парадного входа, выбежал в прохладу утреннего Сан-Франциско. Затем он стремглав спустился вниз по тропинке, петляющей среди огромных дубов на нетронутой газонокосилкой лужайке, мимо подъездной дорожки с новым Феррари его отца… прямиком на проспект Си Клифф, где мужчина в сине-оранжевой форме припарковал свой грузовик.

— Брендан Уолкер?

— Я! — воскликнул Брендан.

Мальчик подписал накладную и принялся открывать посылку прямо на тротуаре. Он развернул упаковку… и раскрыл рот от удивления.

2

Корделия и Элеонора, которые вслед за Бренданом спустились к дороге, подбежали к брату, который продолжал любоваться содержимым своей посылки.

— Это рюкзак?! — спросила Корделия.

— Не просто рюкзак, — ответил Брендан. — Это рюкзак Mastermind из Японии. Видишь их логотип — череп на спинке? Настоящие бриллианты.

— Как хрустальный череп в фильме «Индиана Джонс»? — восхитилась Элеонора.

— Ты что, еще круче! Это один из самых эксклюзивных рюкзаков во всем мире! Их было выпущено всего пятьдесят экземпляров!

— Откуда он у тебя? — поинтересовалась Корделия.

— На одном сайте… — пустился в объяснения Брендан.

— Брендан! Что это?

— Ну, мам, это…

— Рюкзак с бриллиантовым черепом из Японии, на который он, скорее всего, потратил тысячу долларов, — тут же перебила брата Элеонора.

— Нелл!

Брендан уже надевал рюкзак. Возможно, если мама увидит, как тот хорошо смотрится, она разрешит его оставить.

— Послушай, мам… Бэй Академия — замечательная школа… это лучшая школа в Сан-Франциско. Все это знают.

Глаза миссис Уолкер сузились, но она продолжала внимательно слушать его. Корделия и Элеонора обменялись возмущенными взглядами. Брендан же продолжал.

— Ученики там соревнуются между собой. И я имею в виду не учебу. Я хочу сказать, что мы учимся с детьми очень влиятельных людей. Их родители банкиры, владельцы крупных компаний, известные бейсболисты. Так что моему внешнему виду нужно что-то, подчеркивающее статус.

— Подчеркивающее статус… — повторила за ним мама.

— Я когда-нибудь жаловался на то, что ты покупала мне в L.L. Bean[4]? Нет. Но эти вещи носит любой. Мне нужно что-то такое, чтобы, когда я шел по школьному коридору, все оборачивались и говорили «Вау, кто этот парень?!». Потому что иначе на меня никто и не смотрит. Или смотрят все, но в плохом смысле. Как на пятно, которое нужно стереть.

— Мам! — воскликнула Корделия. — Ты же не купишься на это? Вся эта тирада только ради рюкзака стоимостью в тысячу долларов!

— Может, ты перестанешь твердить про тысячу долларов? Он стоил меньше, — отбивался Брендан.

— Так сколько он действительно стоил? — спросила мама.

— Семьсот долларов.

Миссис Уолкер нахмурилась.

— Ты потратил семьсот долларов на рюкзак?

— Включая доставку.

— И как ты заплатил за все это?

— Твоей кредитной картой.

— Ты с ума сошел?!

— Все в порядке, — ответил Брендан. — Я выписал тебе чек на эту сумму.

Он вытащил чек из кармана. Чек был взят из чековой книжки миссис Уолкер, поэтому Брендан зачеркнул ее имя в верхнем левом углу и написал свое и точную стоимость рюкзака.

— Ты выписал мне чек с моего счета? — Лицо миссис Уолкер стало багровым.

— Ага, то есть… Я подумал, что часть твоих денег с формальной точки зрения является моими, — пустился в объяснения Брендан. — Я знаю, что вы с отцом отложили деньги нам на колледж. Так что я решил потратить часть моих денег на рюкзак.

— Ты не имеешь понятия, сколько денег мы отложили вам на колледж! — оборвала его рассуждения миссис Уолкер. — Ты сейчас же вернешь этот рюкзак!

— Но с ним я стану популярным, и меня станут приглашать на внеклассные мероприятия, и тогда у меня увеличатся шансы попасть в хороший колледж. Это же выгодное вложение.

— Знаешь, что увеличит шансы поступить в хороший колледж? Если ты избавишься от всех «У» в своем табеле успеваемости, — парировала миссис Уолкер. (В Бэй Академии была своя система оценок: «В» значило великолепно, «У» — удовлетворительно, «Т» — требует улучшений, «О» — отвратительно или, как говорили ученики, ой-ой.)

— В этом семестре у меня будут одни только «В», — пообещал Брендан. — Честное слово, я буду учиться как Корделия.

— Не верь ему, — возразила Корделия. — Меньше всего на свете он хочет быть похожим на меня.

Брендан посмотрел на нее. «Это ведь неправда! — подумал он. — Делия самая умная из всех, кого я когда-либо знал. Просто в последнее время она ведет себя немного странно».

— Я очень недовольна тобой, Брендан, — подвела итог разговору миссис Уолкер.

— Как ты его накажешь? — поинтересовалась Элеонора.

— Умолкни, Нелл, — пробормотал Брендан.

— Пусть выполняет работу по дому, — предложила Корделия.

— Работу по дому? — переспросил мальчик сестру. — И что же тогда останется делать нашим уборщицам? Неужели ты готова лишить людей работы во время нестабильности экономики, чтобы только насолить мне?

— Хорошо, — в разговор снова вступила миссис Уолкер. — Ты оставишь рюкзак, но будем считать его твоим подарком на день рождения.

— Это нечестно, — заныл Брендан. — Мой день рождения будет только через полгода.

— Или, — предложила миссис Уолкер. — Ты можешь устроиться работать в «Ин-энд-аут Бургер».

— Ты шутишь? — возмутился Брендан. — Как только меня увидят за прилавком, мне конец!

— Твое дело, — рассудительно заметила миссис Уолкер. — И если ты еще раз воспользуешься моей кредитной картой, я пойду в Глайд Мемориал[5] и отдам этот рюкзак первому бездомному, которого встречу. Не думай, что я этого не сделаю.

Брендан пожал плечами и вздохнул: он понял, что спор окончен, и он может оставить рюкзак. Но это также означало, что он не получит на день рождения мопед, как планировал.

— Ага, отлично, мам, — пробормотал Брендан. — Спасибо.

— Не верю, что ты так все это оставишь, — выразила свое недовольство Корделия.

— Послушай, разве я не купила вам с Элеонорой все, что вы хотели, как только мы получили те деньги.

— Да, но… но ведь…

— Но ведь вы девочки? — закончил фразу Брендан. — Извините, но у нас равноправие.