Варфоломеевская ночь (Варфоломеевская ночь, Молодость короля Генриха - VI) - Понсон Террайль

-Хорошо! - сказала Маргарита.- Докажите мне, что вы действительно обесчещены, и тогда я отдам вам шпагу, предоставив свободу действий. А пока...- она обратилась к Нанси,- оставь нас одних, милочка!

Нанси вышла из комнаты, унося с собой шпагу и думая:

"Положение становится серьезным, и королеве придется, пожалуй, пустить в дело солидные аргументы, чтобы помешать юноше покончить с собой".

-Итак, я слушаю вас! -- сказала Маргарита.- Говорите!..

-Ах, да что тут говорить и доказывать, когда дело ясно и без того? Я - беарнский дворянин, состоящий на службе у наваррского короля.

-Бы говорили мне это вчера.

-Король доверил мне дело, полагаясь на мою честь и преданность. Это дело заключалось в подготовке свежих подстав для путешествия, которому мой государь придает серьезную важность. Каким образом я заснул так крепко в Бюри, я не понимаю. Но все равно: проснись я теперь в Бюри, я еще успел бы в самый последний момент доставить королю свежих лошадей; теперь же, когда вы увезли меня за тридцать лье, я уже ничего не могу поделать. Не застав свежих лошадей, король сочтет меня предателем, я мне даже нечем оправдаться в его глазах. Вы сами видите, что мне остается только умереть.

Ожье произнес эту тираду с такой простотой и убежденностью что Маргарита почувствовала себя как бы вышибленной из седла, потому что все заранее придуманные ею аргументы сами собой отпадали теперь. Тогда она решилась пустить в ход самый последний аргумент, нелогичный, быть может, но зато... убедительный.

-Так позвольте же мне умереть! - грустно сказал Ожье, видя ее смущенное молчанье.

-Нет! - пламенно крикнула Маргарита.- Я не могу позволить вам покончить с собой.

-Не можете позволить? Но по какому праву?

-Без всякого права, а просто потому, что вы любите меня, и я... тоже... люблю вас!

Ожье страдальчески застонал, закрывая лицо руками, и тихо сказал:

-Как я несчастен! Я должен умереть в тот момент, когда предо мной раскроется небо!...

-Но ведь я люблю вас! - повторила Маргарита.

-Разве ваша любовь может вернуть мне утраченную честь? грустно возразил Ожье.

-Но если бы я попросила вас отсрочить исполнение своего решения хоть на несколько часов?

-Я должен был бы отказать вам, потому что никто не смеет пережить часы бесчестья.

-Так, значит, вы не любите меня! Как? Я, слабая, беззащитная женщина должна ехать далее одна среди всяких опасностей, а вы так не по-рыцарски отказываетесь проводить меня? Нет, вы не любите меня!

-Увы, я люблю вас.

-Так докажите это на деле и проводите меня до Анжера!

-Хорошо,-.ответил Ожье, грустно поникая головой.- Но обещайте мне, что там... вы вернете мне свободу действий.

-Хорошо! - ответила Маргарита, в которой ожила надежда.В Анжере я верну вам свободу действий, если мне не удастся заставить вас отказаться от своего жестокого намерения.

Она позвала Нанси и велела ей отдать шпагу молодому человеку. Та немедленно исполнила это.

Затем Маргарита кликнула Рауля и, когда он явился, сказала ему:

-Вот что, милочка, мы должны сейчас же тронуться в путь.

-Но наши лошади еще не отдохнули,- ответил Рауль, посматривая на Нанси,- да кроме того, здесь было бы удобно переночевать.

-В Анжере нам будет еще лучше. Рауль капризно надулся, но Нанси наклонилась к его уху и шепнула:

-Зарубите себе на носу, сударь, что раз мы попадем в Анжер, то проведем там не один день, а следовательно, у вас будет достаточно времени говорить о любви.

Рауль глубоко вздохнул и отправился будить погонщиков.

От Сен-Матюрена до Анжера было три лье, то есть два часа. пути, и около часа ночи наш маленький кортеж уже подъезжал к воротам города. В то время Анжер был важной крепостью, и ночью в город мог пробраться только тот, кто был лично известен дежурному офицеру или знал пароль. Но Маргариту это нисколько не поставило в тупик, она позвала Рауля и приказала ему вызвать к ней дежурного офицера.

Однако последний, явившись на зов, категорически отказался открыть ворота и вступить в какие бы то ни было переговоры с подъехавшей дамой. Он требовал, чтобы ему сказали пароль, и не желал идти ни на какие уступки.

Тогда Раулю пришлось пустить в ход решительное средство.

-Не хотите ли подержать со мной пари, господин офицер? сказал он.

-Пари? О чем?

-Да о том, что если вы заставите нас ночевать под открытым небом, то завтра утром вас посадят под строгий арест. То-то и дело, что сначала надо посмотреть, с кем имеешь дело, а потом уже выказывать строптивость!

Эти слова произвели впечатление на дежурного офицера, и он, приказав открыть ворота, разрешил экипажу подъехать ближе. Была очень ясная лунная ночь, и, приглядевшись к женскому лицу, высунувшемуся из экипажа, офицер испуганно вскрикнул:

-Боже мой!.. Ее величество королева наваррская!.. Ожье слабо вскрикнул и пошатнулся в седле. Тогда Маргарита высунулась еще больше и тихо сказала дрожавшему от волнения юноше:

-Да, я - наваррская королева и люблю вас... Как ваша государыня, я запрещаю вам покушаться на свою жизнь.

-Боже мой! - страдальчески ответил ей Ожье.- Вероятно, шпага не понадобится, так как мне кажется, что я и так не переживу этих минут!

III

Мы оставили Генриха Наваррского готовым оказать сопротивление тем неизвестным, которые догоняли кортеж, увозивший королеву-мать. Стук копыт преследователей слышался все ближе и ближе...

По знаку Генриха Ноэ Лагир и Гектор окружили экипаж, причем Гектор сказал королеве:

-По всем признакам, за нами гонятся, чтобы выручить ваше величество. Если это так, то вам несдобровать, потому что мы не выпустим вас живой.

-Но помилуйте...- взмолилась королева. Однако Гектор, не обращая на нее внимания, подошел к Генриху и Ноэ, совещавшимся между собою.

-Государь,- сказал Ноэ,- если я не ошибаюсь, преследующих, судя по стуку копыт, должно быть не менее полутора десятка, нас же - только четверо.

-Маловато, что и говорить! - согласился король.

-Допустим, что мы сможем продержаться час, но потом нам все же придется пасть.

-Ну, так мы и падем, друг мой Ноэ.

-А ваша звезда, государь? Та самая звезда, которая говорила вам о блестящей будущности?

-Ну, так что же? Если это действительно - моя звезда, то она не покинет меня и сейчас!

-Государь, но пословица недаром говорит, что "на Бога надейся, а сам не плошай". Так же и ваша звезда будет охранять вас только в том случае, если вы сами будете делать все, что надо.

-А что мне надо делать, по-твоему?

-Государь, ваша лошадь устала, но лошадь Гектора еще довольно свежа. Возьмите ее и спасайтесь! Генрих весело расхохотался и сказал:

-Да вы все просто с ума сошли! Полно говорить глупости!.. Лучше примем меры к защите. Наши лошади слишком устали, чтобы продолжать путь, но сражаться они еще могут. Так вперед же, ребята, в позицию! - и юный король, полный воинственного задора двинулся навстречу быстро приближавшемуся врагу.

Ноэ поехал рядом с Генрихом, а Гектор и Лагир встали по обе стороны экипажа.

Действительно, отряд, стук копыт которого слышали наши герои, несся на выручку королевы-матери. Но если бы в нем были только те лица, которые входили в его состав с самого начала, то положение наших гасконцев было бы вовсе не плохо, так как пятеро против четверых - перевес небольшой. Однако предусмотрительный Рене захватил с собой дюжину рейтаров, встреченных на пути и соблазнившихся обещанной им денежной наградой, и, таким образом, Генриху Наваррскому приходилось иметь дело с подавляющим по численности неприятелем. Но Генрих был отважен, неравенство сил не пугало его, и, не дожидаясь, пока враги бросятся на него, он первый кинулся на них.

Произошел решительный, но короткий бой, причем несколько человек из нападавших сразу же упало. Однако герцог Гиз был искусным полководцем. В первый ряд он поставил рейтаров, представлявших весьма посредственную боевую силу, а когда первый натиск наваррского короля и его товарищей обрушился на рейтаров и смял их, на арену борьбы выступил сам герцог со своими спутниками.

При свете луны Генрих Наваррский сразу узнал своего тезку и соперника и смело ринулся к нему навстречу. Ноэ, под которым была убита лошадь, сражался пешим, еле поспевая за своим царственным другом.

Герцог Гиз не мог видеть под маской лица наваррского короля, но понимал, что кроме Генриха, некому было пуститься в такую рискованную авантюру. Поэтому, увидав Генриха, со шпагой в руках прокладывавшего себе дорогу именно к нему, Гиз сразу догадался, кто это такой, и с дикой радостью ринулся на соперника.

Завязался ожесточенный бой. Наваррский король стал уже теснить герцога, и, видя это, Рене со свойственным ему предательством забрался в тыл Генриху, чтобы удобнее поразить его. Однако Ноэ увидал этот маневр и, подстрелив лошадь Флорентинца, бросился на него со шпагой.

Ноэ сделал резкий выпад, но Рене отскочил в сторону, и это заставило Амори потерять равновесие и упасть. В тот же миг на него кинулись два рейтара. Но Рене крикнул им: