Дневник безумного старика - Дзюнъитиро Танидзаки

– Тебе мало кондиционированного воздуха? Жарко, поедем лучше домой.

Я, указывая на наконечник моей трости из «змеиного дерева»[16], сказал:

– Видишь, совсем стерся. Почему-то наконечники быстро выходят из строя, за два-три года обязательно изнашиваются. Может быть, там что-нибудь найдем.

В действительности у меня была другая мысль, но я ее не высказал.

– Номура-сан, как там с демонстрацией? Мы сможем возвратиться домой?

– Думаю, что сможем.

Как объяснил шофер, на сегодня была назначена демонстрация Национальной ассоциации студентов против правительства. В два часа они должны собраться в парке Хибия и направиться к парламенту и Главному полицейскому управлению; нам нужно постараться их объехать.

Мужской отдел на третьем этаже, но, к сожалению, ни одна трость мне не понравилась. По пути мы заглянули в женский отдел на втором этаже. Была распродажа по случаю праздника Бон[17], и была толпа. Там была выставка Summer Italian fashion[18], и продавалось множество образцов знаменитых итальянских модельеров. Сацуко то и дело восклицала: «Какая прелесть!» и уйти никак не могла. Я купил ей шелковый шарф от Кардена. Три тысячи иен.

– Мне очень нравится, но так дорого, что я и заикнуться не смею, – щебетала Сацуко перед сумочкой из бежевой замши, кажется, австрийской, с застежкой из искусственного сапфира. Двадцать с чем-то тысяч иен.

– Об этом уже проси Дзёкити.

– Бесполезно, он так скуп.

Жена моя за это время не произнесла ни слова.

– Уже пять часов. Не поехать ли нам на Гиндза? Поужинаем там и поедем домой, – обратился я к ней.

– Куда именно?

– Поедем в «Хамасаку». Мне давно хочется поесть морских угрей.

Я попросил Сацуко позвонить в ресторан «Хамасаку» и заказать три или четыре места у стойки на шесть часов. Я велел позвонить Дзёкити и сказать, что, если он может, пусть придет туда. Номура сказал:

– Демонстрация будет продолжаться до глубокой ночи, они должны идти от Касумигасэки, часов в десять прийти на Гиндза и после этого разойтись. Если мы сейчас поедем на Гиндза, возвращаться оттуда будем около восьми. Сейчас нам лучше сделать небольшой крюк, поехать через Итигая Мицукэ, Кудан, Яэсу, тогда мы с демонстрацией не столкнемся.

18 июня.

Продолжаю вчерашнее. Как и рассчитывали, в «Хамасаку» прибыли в шесть часов. Дзёкити уже был там. Расселись в таком порядке: жена, я, Сацуко, Дзёкити. Он с Сацуко заказали пиво, а мы с женой – зеленый чай. На закуску мы с женой взяли «водопад» из соевого творога[19], Дзёкити – соевые бобы, а Сацуко – бурые водоросли. Кроме соевого творога мне захотелось китового мяса с приправой из соевых бобов. Для жены и Дзёкити заказали сасими[20] из окуня, а мне и Сацуко из угрей со сливовым соусом. Потом взяли жареную рыбу: угрей мне, а остальным – форель; грибной суп и жареные баклажаны с приправой из бобов.

– Чего бы еще поесть? – сказал я.

– Ты не шутишь? Разве этого недостаточно?

– Не то чтобы недостаточно, но когда прихожу сюда, с удовольствием ем кансайские блюда[21].

– Есть окунь ямадай с солью, – посоветовал Дзёкити.

– Папа, не хотите ли этого? – сказала Сацуко.

Ее тарелка с угрем была почти совсем нетронутой, она съела только один или два маленьких кусочка, а остальное хотела передать мне, Я на это и рассчитывал, когда предлагал пойти в ресторан.

– Как же быть? Я уже кончил свою порцию, и блюдце с соусом унесли.

– Возьмите мое, – и Сацуко вместе с угрем подвинула мне свое блюдце со сливовым соусом. – Или, может быть, попросить другое?

– Не стоит, и так сойдет.

Сацуко съела только два кусочка рыбы, но соус был неопрятно размазан по всему блюдечку, как будто она с жадностью глотала свою рыбу. Очень неженственная манера есть. «Может быть, она это сделала нарочно?» – подумал я.

– Я оставила тебе внутренности форели, – сказала жена. Ее конек – аккуратно вытаскивать кости из жареной форели. Голову, кости и хвост она отодвигает в сторону, мякость съедает маленькими кусочками, и тарелка у нее остается чистой, как будто ее вылизала кошка. Внутренности она всегда оставляет мне.

– И у меня остались, пожалуйста, возьмите, – сказала Сацуко. – Только я не могу есть рыбу так аккуратно, как мама.

Действительно, внутренности и кости рыбы, которые она отделила, были разбросаны на тарелке и выглядели еще более неопрятно, чем соус. Я решил, что и это она делает нарочно.

За ужином Дзёкити сказал, что он через два-три дня должен поехать в командировку в Саппоро, предполагает, что пробудет там с неделю, и предложил Сацуко поехать вместе с ним. Она, подумав, ответила, что вообще-то хотела бы поехать на Хоккайдо летом, но на этот раз не получится, потому что Харухиса-сан пригласил ее двадцатого числа на матч бокса, и она дала слово. Дзёкити сказал только: «Вот как?» и уговаривать ее не стал. В половине восьмого поехали домой.

Утром восемнадцатого числа Кэйсукэ ушел в школу, Дзёкити – на службу. После этого я вышел погулять по саду и отдохнуть в беседке. До беседки всего тридцать с лишним метров, но с каждым днем ноги все больше и больше отказываются ходить, и сегодня мне было труднее дойти до нее, чем вчера. Безусловно, влияет и то, что во время летних дождей очень большая влажность, но в прошлом году в этот период так плохо не было. Я не чувствую в ногах боль и охлаждение, как в руке, но они очень тяжелеют и заплетаются. По временам тяжесть сосредоточивается в коленях, а иногда в подъеме ноги и подошве. Врачи говорят разное, одни, что это последствия перенесенного несколько лет назад в легкой форме инсульта, что в мозгу произошли кое-какие изменения, и это влияет на ноги; другие, что рентгеновский снимок показывает деформацию шейных и поясничных позвонков, и чтобы вытянуть их, необходимо лежать на наклонной кровати, голову зафиксировать, а поясницу уложить в гипсовый корсет. Я совершенно не могу вытерпеть ничего подобного, поэтому превозмогаю боль. Каждый день нужно хоть немного ходить, несмотря на трудности, в противном случае грозит полная потеря способности передвигать ногами. По временам меня так шатает, что я боюсь упасть, поэтому я хожу с моей палкой из бамбука, но обычно меня кто-то ведет, Сацуко или сиделка. Сегодня утром это была Сацуко.

– Сацуко, это тебе…

Когда мы сели в беседке, я вытащил из рукава кимоно сложенную пачку денег и положил ей в руку.

– Что это?

– Здесь двадцать пять тысяч, купи сумку, которую мы видели вчера.

– Большое спасибо.

Она быстро спрятала деньги за пазуху.

– Но когда будешь носить ее, как бы жена не догадалась, что это я дал тебе денег…

– Но мама тогда и не видела этой сумки, она прошла вперед.

Я решил, что так оно и было.

19 июня.

Хотя сегодня воскресенье, Дзёкити днем улетел из аэропорта Ханэда. Сацуко сразу же после его ухода села в хильман и уехала. Когда Сацуко за рулем, домашние боятся садиться с ней в машину, и хильман постепенно перешел в полное ее владение. Провожать мужа она не поехала, а направилась в «Скала» смотреть «Под раскаленным солнцем» с Аленом Делоном[22]. Вероятно, опять с Харухиса. Кэйсукэ скучал, оставшись один дома. Он ждал, что сегодня Кугако привезет из Цудзидо[23] детей.

Во втором часу пришел доктор Сугита. Его вызвала по телефону сиделка Сасаки, обеспокоенная моими сильными болями. Он сказал, что, по заключению профессора Кадзиура из больницы Токийского университета, пораженный очаг в мозгу полностью рассосался, поэтому боль, которую я чувствую сейчас, с перенесенным инсультом не связана, она или ревматического или нервного характера. До этого господин Сугита советовал обратиться к ортопеду, и я сделал рентген в больнице Тораномон. В области шейных позвонков затемнение, и меня напугали, сказав, что, так как рука очень сильно болит, это может быть рак, – поэтому мне сделали снимок в боковой проекции. К счастью, рака не оказалось, но шестой и седьмой позвонки деформированы, и в поясничных позвонках нашли изменения, но не такие сильные, как в шейных, – отсюда и боль и онемение в руке. Для этого надо сделать совершенно гладкую доску, установить под ней ролик, наклонить ее приблизительно на тридцать градусов и лежать на ней утром и вечером по пятнадцать минут. При этом голову надо подвесить на фиксированную повязку, Schlinge[24] Глиссона (она должна быть специально сделана на фабрике медицинского оборудования по мерке с моей головы), и под тяжестью тела позвоночник растягивается; увеличивая постепенно длительность и число сеансов, можно добиться хороших результатов за два-три месяца. Я сказал, что в такую жару у меня нет никакого желания этим заниматься, но господин Сугата ответил: «Другого средства нет. Попытайтесь все-таки». Не знаю еще, попробовать или нет, но решил заказать столяру доску и ролик и вызвать специалистов с фабрики медицинского оборудования, чтобы они измерили голову и сделали перевязь.