Девятая пространства - Роман Суржиков

– Какова была бы благодарность вежливого человека?

Полковник написал число на салфетке. Гамильтон прочел, чиркнул зажигалкой, подержал салфетку над пепельницей, пока огонек не коснулся пальцев.

– Завтра я буду очень благодарен вам, полковник.

– Было приятно с вами побеседовать, доктор.

Военный ушел.

Гамильтон попросил еще чашку кофе. Вдыхая ароматный напиток, он мысленно произнес недосказанное.

– Мы сделали анализ ДНК. В первый же день, пока правительство еще не взяло нас под контроль. У Бекки нет ДНК. Ее клетки состоят из кремниевых соединений. Наследственная информация хранится в виде зон с разной электропроводимостью. Вероятно, это существо способно накапливать и передавать наследственную память. Ребекка не просто инопланетянин – она даже не белковый организм. Когда об этом узнают, ее разорвут на кусочки. Такие, как вы, полковник Хардинг, сэр.

Этот день выдался удивительно спокойным. Была лишь одна часовая съемка. После экскурсий Бекки с аппетитом вкусила фунт минеральной смеси, затем подремала полчаса и взялась за игру. Тогда к ней впустили телевизионщиков.

Немцы ваяли научно-популярную программу о фрау Ребекке. Перегавкиваясь на своем шипяще-лязгающем наречии, они деловито метались по периметру вольера. К совершенно безобидной Бекки на всякий случай старались не приближаться – сходство с ягуаром порождало здоровую опаску. Расставив аппаратуру, немцы вытолкнули из своих рядов белобрысую девушку-репортера в блестяще-серебристом комбинезоне, которая присела рядом с Ребеккой и принялась вступать в контакт. Немка показывала Ребекке внушительного размера фотографии созвездий, крутила перед ее носом глобус, вещала нечто медленно и разборчиво – словом, подошла к делу контакта с максимальной серьезностью. Бекки ни на секунду не отрывалась от своего мячика. Тогда белобрысая картинно прилегла на бок грудью к телекамерам, извлекла из кармана шарик и принялась швырять его о стену. Ребекка не придала значения – это была не первая и даже не десятая попытка подражания. Но когда немка вдруг упустила свой мяч, и тот откатился прямо к ультрамариновой лапе, Бекки благосклонно отпасовала его обратно. Телевизионщики пришли в полный восторг – контакт с инопланетным разумом удался! Приняв во внимание взаимоотношения лучшего и хорошего, белобрысая тут же провозгласила резюме и удалилась из вольера.

Хьюго Шелби терпеливо дожидался конца съемок. Он хотел поговорить.

Шутки о его платоническом чувстве к синей кошке уже столько раз обошли институт, что стало признаком дурного тона заикаться на эту тему. Ни для кого не было секретом, что трижды в неделю седеющий Хьюго проводил час-другой, сидя у вольера и вдумчиво общаясь… со стеклом. Ребекка, играющая в клетке, реагировала на речи смотрителя не более, чем прозрачная кварцевая стена, потому чудачество Хьюго вызывало поначалу всеобщее умиление и сопереживание. Поначалу – потом наскучило.

А между тем, у Хьюго и Ребекки имелась крошечная тайна: иногда она отвечала ему. Крайне редко. Одно из тысячи слов, сказанных им, чем-то трогало ее. Тогда Бекки отрывалась от мячика и пару секунд смотрела на мужчину, затем возвращалась к игре. Это и был ответ.

Из слов и фраз, отмеченных Ребеккой, Хьюго пытался составить нечто связное, найти в ее реакциях систему. Выходило абсурдно и глупо, вроде квинтэссенции центральной истории мороженого, или пингвинов Марса, льющих воду на закат. Смотритель в глубине души догадывался, что Бекки не понимает ни единого слова, а в редких ее взглядах меньше смысла, чем в ударах мухи о стекло. Он все больше убеждался, что леди Ребекка не умнее дворовой Мурки, и от этой мысли почему-то становилось горько.

Сегодня Хьюго Шелби не стал рассказывать ей ни о Древнем Риме, ни о человеческой психологии, ни о романах Сомерсета Моэма. Он сел у стекла и спросил напрямую:

– Мисс Ребекка, вы понимаете хоть что-то?

Двенадцать футов – отскок.

– Вы вообще замечаете, когда я говорю с вами?

Бросок – двенадцать футов.

– Мисс Ребекка, простите, но… у вас ведь нет ни капли разума? Верно?

Отскок – двенадцать футов.

– Что вы вообще здесь делаете?

Вот тут Ребекка поймала мячик, подняла взгляд к лицу мужчины и внимательно посмотрела ему в глаза. А затем смачно облизнула собственный нос.

Спасатель пришел в ту же ночь. Он возник в виде крохотной аномалии – черной точки в воздухе. Разжал пространство вокруг себя, обрел истинные размеры и массу, адаптировался к законам этого мира, затем снял аномальный барьер. Камеры видеонаблюдения зафиксировали, как он появился в холе пятого этажа и двинулся по коридорам, безошибочно находя дорогу. Охранники при входах не видели его, так как он не пользовался входами. Охранники на лестнице не видели его, поскольку он миновал и лестницу. Понизив жесткость молекулярных связей в своем теле, он туманным облаком провалился сквозь три перекрытия и сконденсировался в вольере Ребекки.

– Девятая пространства, я пришел спасти тебя, если ты нуждаешься в спасении, и помочь тебе, если ты нуждаешься в помощи.

Синяя кошка проснулась, недовольно вздернула ушами, облизнула лапу и протерла ею глаза.

– Я – Бет, восьмой силы. Я пришел, чтобы ты вернулась.

Ребекка встала, неторопливо обошла спасателя кругом, принюхалась. Легла и опустила голову на лапы.

– Девятая пространства, прошу, ответь мне. В каких средствах нуждаешься ты, чтобы вернуться?

Бекки перекатилась на бок и почесала задней лапой за ухом. Потом высунула язык и приступила к туалету.

– Кто тебя похитил? Что случилось с тобой?!

Ребекка вылизывала внутреннюю поверхность бедер.

– Это – они?.. Какой вред они тебе причинили?!

И вдруг стекло взлетело кверху, открывая пространство с существами. Существа были теплы и активны. С их рук сорвались сгустки энергии и метнулись к спасателю. Бет не сразу поверил – они атакуют его?!

Бет был воином восьмой ступени, его гены хранили совершенство сотен поколений мастеров. Его тело на клеточном уровне знало, как реагировать на любой мыслимый вид оружия.

Разряды электричества коснулись кожи, и защитные ткани рассеяли их. Бет ударил волной давления, отшвырнул существ и ринулся вслед за ними в коридор. Сперва отбить атаку, затем – уводить Девятую. Коридор был полон – существа с обеих сторон, десятки. Их оружие было кинетическим, потому Бет ушел из фазы вещества. Он обратился в сгусток энергии. Пули проносились сквозь тело, не причиняя вреда. Бет смещался, на миллисекунды обретал материальность и бил. Враги бешено стреляли в ответ, решетили мерцающее облако, пляшущее перед стволами. Кинетическая энергия пронизывала то место, где спасателя уже не было. Враги вовсе не умели защищаться. Импульсы сжатия сбивали их с ног и ломали конечности, тепловые удары заставляли корчиться от боли. За шесть секунд Бет, восьмой силы, лишил их боеспособности и на мгновенье задержался в фазе вещества, чтобы убедиться в победе.

Тогда мучительно горячая игла вонзилась в спину. Боль и удивление сковали его на миг, новые иглы прошили тело. Он лишился сознания, так и не успев поверить в то, что проиграл.

Зеленоватое тело чужака напоминало препарированную лягушку. Щупы зондов и электроды, торчащие из него, выполняли функцию гвоздей – спасатель был пришпилен ими к пространству помещения. Импульсный ток, протекающий по тканям чужака, парализовал его и удерживал на месте. Иного способа удержать существо, способное проходить сквозь стены, не было.

Стоя в холле пятого этажа, спешно переоборудованном под военную лабораторию, доктор Гамильтон ощущал колючую абсурдность происходящего. Словно в плохом боевике, вокруг были «свои» и «чужие». Свои здесь – это парни с автоматами, и парни в блестящих комбинезонах со стеклами вместо лиц, и парни с каменными скулами над офицерскими погонами. Чужие – это Эдвард Гамильтон и Хьюго Шелби. И полумертвое тело существа.

– Полковник Хардинг, я требую прекратить… – Он отчеканил сталью это «требую», но на «прекратить» голос сорвался.

– Вы требуете? Надо же! – Полковник изобразил подобие удивления. – За пять месяцев исследований вы не добились результатов. Однако, если экземпляр U1 необходимо было сохранить живым ввиду его уникальности, то с U2 мы можем применить надежные методы… познания.

– Никто из моих подчиненных не станет участвовать в этой экзекуции.

– Мои подчиненные прекрасно управятся и сами.

– Я запрещаю подобный опыт на территории моего института.

– Это вряд ли. По приказу министра обороны я имею право совершать в вашем институте любые действия, направленные на безопасность Великобритании.

Доктор Гамильтон поперхнулся.

– Эта пытка – в целях безопасности?!

– Двадцать шесть моих солдат госпитализированы, двое погибли.