Документы Нового Завета: достоверны ли они? - Фредерик Брюс

Итак, из указанных двадцати семи книг мы в настоящий момент заинтересованы главным образом в первых пяти, написанных в повествовательной форме, хотя и другие, и особенно письма Павла, остаются важными для наших целей, поскольку содержат исторические намеки или иным способом проливают свет на Евангелия и Деяния.

2. Какова датировка этих документов?

Распятие Христа имело место, по установившемуся мнению около 30 г. Согласно Луке (3:1), проповедничество Иоанна Крестителя, непосредственно предшествующее началу служения нашего Господа, приходится на "пятнадцатый год правления Тиверия кесаря". Далее, Тиверий стал императором в августе 14 г., и согласно исчислению, принятому тогда в Сирии, которому следовал Лука, его пятнадцатый год правления начался в сентябре или октябре 27 г. [Указанный метод, сохранившийся в Сирии со времен Селевкидов, считал началом очередного года правления сентябрь-октябрь. Поскольку Тиверий пришел к власти в августе 14 г., второй год его правления должен был таким образом, начаться в сентябре-октябре того же года. В соответствие с этим Пасха, упоминаемая Иоанном в 2:13, приходится на март 28 г., что находится в согласии с хронологической привязкой в 2:20, поскольку Ирод начал стоительство Храма в 20-19 гг. до Р.Х., и 46 лет прошедших с этой даты приводят нас к 27-28 гг.] Четвертое Евангелие упоминает вслед за этим три праздника Пасхи [Иоан. 2:13; 6:4; 11:55], последняя из которых приходится таким образом, на 30 г., в котором, как это вероятно и по другим соображениям, имело место распятие. В это же время, как мы знаем из других источников, Пилат был римским губернатором Иудеи, Ирод Антипа четверовластником Галилеи, и Каиафа первосвященником. [См. гл. 9 и 10.]

Новый Завет был завершен, или по крайней мере завершен в существенных чертах, около 100 г., причем большинство его текстов существовало к тому времени от двадцати до сорока лет. В Англии большинство современных ученых определяет в настоящее время даты четырех Евангелий следующим образом: Матфей - около 85-90 гг., Марк - около 65 г., Лука - около 80-85 гг., Иоанн - около 90-100 гг. [Как, например, Б.Х. Стритер в "Четырех Евангелиях" (1924 г.) и В. Тэйлор в "Евангелиях" (1930 г.). Доводы в пользу более ранней датировки можно найти у А. Гарнака: "Датировка Деяний и Синоптических Евангелий" (1911), и К.И. Рэйвена: "Иисус и Евангелие любви" (1931 г.).] Я бы, пожалуй, отнес первые три Евангелия к более раннему времени: Марк - вскоре после 60 г., Лука - между 60 и 70 гг., и Матфей - вскоре после 70 г. Критерием, имеющим для меня особое значение, является относительная связь, которая, по-видимому существует между этими текстами и разрушением Иерусалима и Храма римлянами в 70 г. Согласно моей точке зрения, Марк и Лука писали прежде этого события, а Матфей вскоре после него.

Но, даже если принять более поздние датировки, ситуация остается обнадеживающей для историка, так как три Евангелия оказываются написаны в период, когда были живы многие, помнившие то, что говорил и делал Христос, и по меньшей мере некоторые из них все еще оставались в живых, когда писалось четвертое Евангелие. Если бы удалось установить, что авторы Евангелий использовали источники информации, восходившие к более ранней дате, ситуация была бы еще более обнадеживающей. Но к более детальному рассмотрению Евангелий мы перейдем в другой главе.

Дата написания Деяний определится датой третьего Евангелия, т.к. они являются частями одной исторической работы, и вторая часть по-видимому написана вскоре по завершению первой. Имеются весомые доводы в пользу датировки этой двойной работы окончанием двухлетнего заточения Павла в Риме (60-62 гг.). Некоторые ученые, однако, полагают, что "исходный текст", продолжением которого первоначально служили Деяния, был не нашим теперешним Евангелием от Луки, но более ранней его редакцией, иногда именуемой "Просто-Лукой"; это позволяет им датировать Деяния 60-ми годами, утверждая в то же время, что Евангелие^от Луки в своей окончательной форме явилось существенно позже. [C.S.C. Williams, "A Commentary on the Acts of the Apostles" (1957 г.), стр. 13 и далее.]

Время написания тринадцати Посланий Павла можно установить частью благодаря данным, содержащимся в самих этих текстах, и частью посредством сторонних свидетельств. Минули времена, когда аутентичность этих писем можно было отрицать целиком. Ныне имеются некоторые авторы, отвергающие подлинность Послания Ефесянам, меньшее число специалистов отрицают аутентичность 2 Послания Фессалони-кийцам, большее число не согласны с тем, что Пастырские Послания (1 и 2 Тимофею и Титу) вышли в дошедшей до нас редакции из под пера Павла. [Е.К. Simpson "The Pastoral Epistles" (1954 г.), стр. 1 и далее.] Я принимаю их все как принадлежащие Павлу, но и остающихся восьми писем самих по себе достаточно для нашей цели, и именно из них подчерпываются главные доводы, приведенные в нашей будущей главе о "Значении свидетельства Павла".

Десять из писем, носящих имя Павла, относятся к периоду, предшествующему окончанию его заточения в Риме. Эти последние, располагаемые в порядке их написания, могут быть датированы следующим образом: Галатам - 48 г. [Некоторые ученые датируют его несколькими годами позже, но мы считаем, что оно было написано перед совещанием в Иерусалиме, упоминаемым в Деян. 15], 1 и 2 Фессалоникийцам - 50 г., Филиппийцам - 54 г. [Мы полагаем, что оно написано в период заключения Павла в Эфесе, другие ученые датируют его 60 г.], 1 и 2 Коринфянам - 54-56 гг., Римлянам 57 г., Колоссянам, Филимону и Ефесянам - около 60 г. Лексика и историческая атмосфера Пастырских Посланий обладают признаками позднейшего времени по сравнению с другими Посланиями Павла, но эта их особенность не составляет препятствия для тех, кто верит во второе заключение Павла в Риме, завершившееся его казнью [Евсевий. "История церкви", 2:22, 25], и имевшее место около 64 г. Пастырские послания можно таким образом, датировать около 63-64 гг., и перемену в состоянии дел в церковных общинах, возглавлявшихся Павлом, о которой они свидетельствуют, можно частично объяснить теми возможностями, которые предоставило его противникам предшествовавшее заключение Павла в Риме.

В любом случае, время, протекшее между евангельскими событиями и написанием большинства книг Нового Завета, оказывается с точки зрения исторического исследования удовлетворительно коротким. Ибо в оценке достоверности античных исторических документов одним из самых важных вопросов является: как скоро по завершению событий были они зарегистрированы?

3. Что свидетельствует в пользу раннего происхождения этих документов?

Около середины прошлого столетия весьма влиятельная школа теологов уверенно утверждала, что некоторые из важнейших книг Нового Завета, включая Евангелия и Деяния, появились не ранее 30-х годов II в. [То была "тюбингенская" школа, названная по имени Тюбингенского университета, где профессорствовал Ф. Бауэр, ведущий ее представитель. Эта школа пересмотрела представления о зарождении христианства в соответствии с метафизикой Гегеля. Методы школы хорошо характеризуют знаменитый анекдот с тем, как Гегель излагал свою философию истории, ссылаясь на определенный ряд событий, как вдруг один из его слушателей, изучавший историю, запротестовал: "Но, герр профессор, факты говорят иначе!" "Тем хуже для фактов", - ответствовал Гегель.] Последний вывод явился результатом не столько исторических свидетельств, сколько философских убеждений. Уже в то время имелось достаточно исторических свидетельств, чтобы показать, насколько он лишен оснований, что и сделали Лайтфут, Тишендорф, Тригеллес и другие. Но сумма таких свидетельств, доступных в наше время, настолько обширнее и убедительнее, что датировку большинства материалов Нового Завета первым столетием невозможно отрицать никаким разумным способом, независимо от любых наших философских убеждений.

Свидетельства в пользу историчности материалов Нового Завета гораздо значительнее, нежели свидетельства, подтверждающие многие труды классических авторов, аутентичность которых никто и не возьмется оспаривать. И будь Новый Завет собранием светских документов, их аутентичность рассматривалась бы всеми специалистами как не подлежащая никакому сомнению. Любопытным образом, историки часто оказываются куда доверчивее в отношении к содержанию текстов Нового Завета, чем многие теологи. [Выводы тюбенгенцев популяризировал в Англии в 1874 г. "анонимный" автор "Сверхъестественной религии" (Уолтер Р. Кассельс), которому возражал епископ Лайтфут в статьях, помещенных в журнале "Контемпорери Ревью" в 1874-77 гг., перепечатанных в 1889 г. в сборнике "Эссе о сверхъестественной религии". Трактат Кассельса и контраргументация Лайтфута в особенности могут быть рекомендованы лицом изучающим логику и интересующимся проблемой правомочности "довода от умолчания". Историки, как У. Рамзэй, Эд Мейер и А. Ольмстед, энергично протестуют против избыточного скептицизма некоторых теологов в отношении исторических свидетельств Нового Завета.] Так или иначе, существуют люди, рассматривающие "священную книгу" как ipso facto подлежащую подозрению, и требуют куда больше подтверждающих свидетельств для такой работы, чем они приняли бы для обыкновенной светской или языческой рукописи. С точки зрения добросовестного историка стандарты строгости должны быть одинаковыми в обоих случаях. И, однако, мы не спорим с теми, кто хочет более основательных подтверждений Новому Завету, чем другим документам: во-первых, поскольку универсальные требования, предъявляемые Новым Заветом к человечеству, настолько абсолютны, а характер и деяния его главной Фигуры столь уникальны, что мы хотим настолько увериться в его истинности, насколько это только возможно, и во-вторых, именно потому, что у нас имеется гораздо больше свидетельств в отношении Нового Завета, нежели для других античных документов приблизительно того же времени.