Лабиринты ревности - Абигайль Кейси

Потом семейная жизнь обретала привычное однообразие и монотонность.

Она звала его Малышом.

Он ее — Аидой.

Но вот начинались сборы в новую рискованную экспедицию.

Облегающий комбинезон, грубые рукавицы, резиновые сапоги, ботинки с шипами, веревочная лестница, тонкий канат, респиратор, набор стальных карабинов и самое главное — разнокалиберные фонари — один на каску, другой на грудь, еще один про запас.

Особое место в пещерном снаряжении занимал портативный биотуалет с зауженными габаритами.

Малыш прекрасно знал эту модель — безводного типа, работающую не на растворах, а на твердых адсорбентах. Округлый дизайн, боковые ручки для удобства транспортировки и облегченный корпус. Модель специального назначения для туристов, альпинистов, путешественников на лоно природы и других искателей приключений.

Спелеологиня заботилась не о своем комфорте, а о сохранении экологического внутрипещерного баланса.

Мужа, который помогал упаковывать экипировку, не интересовали проблемы и факторы мира, лишенного солнца и ветра. Мужа волновал джекпот федеральной лотереи. А еще — результаты баскетбольных ристалищ.

Она звала его Малышом.

Он ее — Аидой.

Малыш никогда не боялся темноты и не страдал ни одной известной медицине фобией, в том числе и страхом перед замкнутым пространством.

Однажды, когда произошла авария на городской подстанции, Малыш в одиночестве, без света, газет и журналов просидел в застрявшем лифте полтора часа. От этого вынужденного пребывания между одиннадцатым и двенадцатым этажами у Малыша даже аппетит не ухудшился, а нижнее и верхнее давление оставались в норме до и после.

Малыш не боялся темноты и не ведал, что такое клаустрофобия…

И это спасло его в тот момент, когда, проснувшись в непривычной пещерной нише, он вдруг обнаружил, что его жена исчезла, причем вместе со всеми спелеологическими принадлежностями, осветительными приборами и рюкзаком, набитым продуктами.

Недаром он так не хотел соглашаться на этот экстремальный пикник, приуроченный Аидой к семилетней годовщине бракосочетания.

Так не хотел…

Хотя здесь, под землей, секс получился гораздо смачней, чем в городской квартире. Несмотря даже на удвоенную тесноту — нишу с низким скошенным сводом и узкий спальный мешок.

Аида, погасив фонари, сама раздела мужа и, обнаженная, втиснулась к нему в спальник.

И Малыш вдруг понял, что сегодня не будет осточертевших презервативов. Испытывая давно забытый, натуральный, ничем не ограниченный кайф, осчастливленный муж не мог решить, чего же ради устроен этот пещерный акт. То ли Аида хотела приобщить Малыша к спелеологическим фишкам, то ли наоборот — проститься с надоевшей спелеологией.

А может, ей просто наконец-то захотелось ребеночка?

На третьем заходе неутомимого супруга уже волновал только один вопрос — не повлияет ли необычная обстановка на процесс зачатия. А вдруг родится наследник с нежелательными атавизмами? И Малыш старался из последних сил, чтобы не получилось чудо-юдо, похожее на крота, цокора или землеройку.

И Аида старалась так, что новенький спальник трещал по швам.

Малыш задыхался от нехватки свежего воздуха и плыл в изобильном поту, но продержался до победного. Аида сдалась первая и, трижды удовлетворенная, уползла в темноту к себе в спальник. Когда отдышавшийся Малыш засыпал, она находилась рядом, умиротворенная и молчаливая.

Между ними едва тлел алый ночник, окрашивая груду одежд в кровавые тона.

Рюкзак успокаивающе чернел в ногах.

А из диктофона приглушенно звучала лекция о происхождении карстовых полостей и эрозийных гротов.

Глава 2

Мрачное предчувствие

В первую экстремальную ночь, проведенную глубоко под землей, Малышу не снилось ничего ужасного.

Только существо, похожее на помесь гнома и тролля, периодически дразнилось в отсветах адского пламени — сладострастно высовывало язык и совершало прочие непристойные жесты.

Когда в очередной раз хулиганствующее создание, претендующее на звание пещерного аборигена, начало строить рожи, Малыш понял, что хватит почивать, и вырвался из монотонного сна, оставив полугнома-полутролля ни с чем.

Если во сне имелись хотя бы отсветы адского пожарища, то в реальности отсутствовала даже искорка света.

Проснувшись, Малыш долго соображал, почему он, совершенно голый, находится в полной темноте и абсолютной тишине.

— Аида! — позвал Малыш жену, которая должна была находиться где-то рядом. — Аида!

Но никто не ответил.

— Хватит меня приучать к пещерному быту, дорогая.

Но ни спасительного хихиканья, ни развеселого хохота, означающего конец розыгрыша.

— Ну как хочешь, — спокойно произнес брошенный супруг. — Можешь прятаться хоть до опупения.

Малыш, не вылезая из спальника, раскинул руки.

— Меня это уже не волнует.

Левая уперлась в неровную шероховатость стены, а правая, исследовав ближайшее пространство неровного пола, убедилась в отсутствии жены и шмоток.

— Во-первых, это уже не смешно, — сказал Малыш сам себе. — Во-вторых, совсем не романтично.

Темень, лишая человека зрения, обостряет другие чувства.

Вслушиваясь и принюхиваясь, Малыш фиксировал непреложный факт.

Похоже, случилось что-то из ряда вон выходящее.

Аида исчезла.

Ни родного дыхания, ни знакомого шевеления.

Ни аромата привычной косметики.

Ни одного признака наличия супруги.

— Милая, ну хватит прикалываться! — крикнул Малыш. — Покажись!

Но даже эхо не ответило горе-спелеологу.

— Аида, мне надоели эти шутки.

Нет ответа.

— Аида, я знаю, ты где-то здесь.

Нет ответа.

— Аида…

Голос Малыша звучал, как в мобильнике, лишенном выхода на желанного собеседника.

— Абонент временно недоступен, — произнес Малыш загробным голосом. — Абонент временно недоступен.

Малыш вдруг припомнил ублюдочное существо с хулиганскими наклонностями, копошившееся ночь напролет в его спящем сознании.

Может, недаром гаденыш раз за разом влезал в сон?

Неужели гном-тролль, оккупировавший сновидения, похитил женщину, осмелившуюся привести в это мистическое и древнее место постороннего?

Малыш освободился от спальника.

А может, сам босс подземной корпорации, напялив шлем-невидимку и кроссовки-скороходы, умыкнул блондинку-спелеологиню для утех?

Малыш устроился поверх единственного предмета, уцелевшего после странной ночевки. Этот экземпляр пошивочной индустрии был сейчас единственным островком здравого смысла, подтверждающим реальность происходящего.