Другая - Ка Ли

и не смогла! Все же она любила его всем сердцем, всей душой, и расстаться с ним ей было не под силу.

— Не делай этого! Просто убей! У тебя что, бабушки не было? — попросила Ирма Мироновна похитителя.

— Захлопнись, старая, ты мне и так противна! Но это моя работа и мне за нее деньги платят, — он ударил женщину в живот, и та от боли сжалась. — Если не будешь рыпаться, то я все сделаю быстро. Наслаждайся, тебя жеребец ублажать будет!

И мужчина засмеялся. Он смеялся, пока разрезал ножом пальто женщины. Смеялся, пока резал и рвал кофту и юбку. Он даже прослезился от смеха, когда стягивал с нее теплые колготки. Когда мужчина наконец перестал ржать и немного успокоился, он медленно, смакуя каждое действие, разорвал бюстгальтер и трусы. Заставив беззащитную женщину лежать голой на груде рваной одежды.

— Надо же! Все не так плохо, как я думал. Ты хорошо сохранилась, — мужчина пожамкал ее грудь, — даже сиськи почти не опали!

«Конечно, у меня же не было детей. И грудью я не кормила», — подумала Ирма Мироновна, не понимая, почему в голову лезут такие мысли.

— Ладно! Это не совсем по правилам, но я дам тебе выпить, — сказал похититель.

Он встал и налил в стакан водки, выпил залпом. Потом налил еще и протянул Ирме Мироновне стакан:

— Пей!

«Водка! Может, это поможет хоть немного отвлечься от унижения?» — подумала женщина и выпила. От страха содержимое стакана показалась ей чуть крепче воды, но все равно нутро обожгло и жар огнем пополз по всему телу.

За всю свою жизнь водку Ирма Мироновна пробовала всего раз пять и то пила не больше половины маленькой рюмочки. Она надеялась, что выпитого сейчас количества хватит, чтобы лишить ее сознания. Но из-за сильного страха алкоголь действовал медленно.

Похититель сжал лицо Ирмы Мироновны и поцеловал в губы, облизав их языком.

Противно! Ей было ужасно противно! Но почему-то происходящее вдруг стало ее забавлять. Может, из-за алкоголя? «Ладно, раз я не могу с этим справиться, то постараюсь хотя бы не радовать его своими воплями и уговорами. Пусть я умру обесчещенной, но ему воздастся…»

Боль в низу отвлекла ее от мыслей, насильник вторгся в нее без подготовки. Сколько лет она уже не была с мужчиной? Лет двадцать, наверное. В груди с бешеной скоростью заколотилось сердце и вдруг замедлилось, пропуская удар. Ту-дум, ту-дум. Промежутки между ударами увеличивались. Ту-дум! Дыхание остановилось. Время словно стало тягучим и тяжелым. Движение насильника замедлялось настолько, что, казалось, оно вовсе остановилось.

«Что это? Смерть? Все же сердце не выдержало? Слава богам! Но почему я все еще продолжаю думать? Говорят, что перед смертью люди видят всю прожитую жизнь». Ирма Мироновна вспомнила своего мужа, это он был ее жизнью. Все, что она делала, было только ради него. В голове проснулось ее первое воспоминание: «Все будет хорошо, Ирмушка, не плачь…» — слова няни. И следом другое, совершенно новое, но звучащее знакомым женским голосом, как тогда на том роковом склоне: «Ты обязательно все вспомнишь, когда человеческая жизнь закончится! Когда твое тело проснется, вспомнишь, кто ты и что ты можешь».

Воспоминания потекли ледяным ручьем. Какие-то Ирма Мироновна приняла как прожитые и родные мгновения. Другие же — как принадлежащие другой жизни. Но все эти воспоминания были ее, и они продолжали будоражить сознание, меняя характер, меняя пристрастия, делая из Ирмы Мироновны совершенно другого человека. А ведь и правда, что мы вообще есть? Мы — это наши поступки, наш выбор, наша память. И если что-то из них меняется — меняемся и мы.

Теперь Ирма Мироновна знала, кто она на самом деле. Она вспомнила себя, будучи в другом теле, в теле своей матери. Такие как она рожают ребенка только для того, чтобы передать ему свою память, так они могут жить вечно. Но передача памяти — это несовершенный процесс. И в нем есть свои условия, которые должны быть соблюдены. И самое главное — это прожить новую человеческую жизнь как минимум до двадцати пяти лет. Столько лет нужно организму, чтобы быть готовым к передаче памяти. Если бы Ирма Мироновна умерла в детстве, то она бы умерла навсегда. Теперь, когда передача памяти была завершена, человек по имени Ирма Мироновна перестал существовать! Пришло время появиться на свет более могущественному существу!

Ту-дум! Первый удар нечеловеческого сердца прогнал нечеловеческую кровь по всему телу. Ту-дум, ту-дум, ту-дум! Ирма вздохнула!

Время вернуло свою скорость, и насильник с силой вошел в нее. Она даже не удивилась, что теперь вдруг почувствовала приятную негу внизу живота. При каждом движении насильника, при каждом его грубом проникновении ощущения становились лишь более отчетливыми и возбуждающими. Ирма почувствовала себя живой и молодой. Она и правда становилась такой, тело восстанавливалось, мышцы и кожа подтягивались. Вот как оно все вышло! Сейчас не насильник истязал ее, а она поглощала его.

Насильник в наслаждении застонал. Он готов был кончить, но Ирма остановила его движение: «О нет, тебе еще рано…» — Она обхватила мужчину ногами и потянула на себя. Он поддался ей, перевернулся, и она оказалась сверху. Теперь Ирма двигалась сама, каждый раз нанизываясь на его член до самого конца. Чувствуя его желание, осознавая, что он полностью в ее власти. Он больше не принадлежал себе, он был ее игрушкой, ее первой добычей. Тело мужчины пылало, и она могла чувствовать жар, исходящий от его грубой кожи. «Хорошо, тепло, вкусно! Вот она, забытая сила! Вот она, сила суккуба!»

Разве мог этот идиот представить, что притащит в гараж и воскресит существо, прожившее больше тысячи лет? Ирма улыбнулась, запрокинула голову назад и выгнулась, приподнимая бедра так, чтобы внутри нее осталась лишь головка твердого члена. Похоже, член единственная достойная черта этого ничтожества. Ирма хмыкнула и опустилась до самого основания. Мужчина задрожал, он был на пределе, его энергия скользнула по телу Ирмы, и она поняла, как сильно голодна.

Ирма потянулась и взяла нож, тот самый, которым насильник разрезал ее одежду. Ей больше не было стыдно, не было обидно, в ней было только желание убить! Нож в сердце мужчины Ирма вонзила, когда тот в нее излился. Суккуб тут же втянула в себя всю