Кровь героев - Александр Зиновьевич Колин

мечу и огню все на своем пути, а затем также молниеносно исчезают, оставляя за собой только трупы мужчин да обесчещеных женщин и девушек, рыдающих над отцами, мужьями и братьями…

Так было всегда. Но теперь все меняется. Теперь викинги все чаще и чаще стали встречать отпор и начали сбиваться в стаи, собирая по нескольку боевых кораблей, на каждом из которых не меньше пятидесяти воинов. На сей раз корабль, замеченный путником, был один. Человек этот клялся муками Христовыми, что норманнов на судне мало (всего восемь пар весел), мачта ладьи сломана, очевидно короли моря прогневали своих богов и те в наказание наслали на них шторм, а может быть, конунг[2], хозяин этого драккара[3] поссорился с кем-то, не поделив добычи, и вынужден был спасаться, чтобы другие предводители не отдали приказ растерзать его воинов.

Странник, назвавшийся Гербертом, уверял, что сведущ в военном деле, и брался, если крестьяне, рыбаки и охотники поддержат его, напасть на ненавистых врагов, когда те причалят к берегу, дабы зализать раны и починить свой корабль. Тогда, как он говорил, если Господь будет милостив к добровольцам, они добудут себе славу, хорошее оружие и, может быть, даже если викинги возвращаются из похода — а так оно, скорее всего, и есть, — серебро и золото.

Обещание легкой и богатой добычи взбудоражило односельчан Ульрики, как и прочих окрестных жителей, соблазненных льстивыми посулами Герберта. Воин этот, а у него были не только меч и секира, но и хороший конь, уверял, что не раз ему случалось воевать с норманнами под знаменами английского короля. Правда, Герберт не уточнял, какого именно короля он имел в виду, но его воинственный вид и бравые речи заставили крестьян поверить чужеземцу. Да и то сказать, мало ли королевств на благословенной Богом земле саксов, англов и ютов?

Вопреки всем уверениям Герберта, старейшины опасались, что предприятие может оказаться не таким удачным, и викингам удастся ускользнуть, что сделает страшную месть норманнов неминуемой. Тогда они обратились за советом к Ульрике. Вот для этого-то девушка и вызвала сегодня из Страны духов свою прапрабабку Амалафриду, желая спросить старуху, ждет ли добровольцев под предводительством Герберта успех в намеченном ими предприятии.

Старуха затряслась от смеха, едва услышав вопрос девушки. Вволю навеселившись, Амалафрида, не двигая губами, заговорила, и Ульрика услышала резкий, высокий, дребезжащий голос, немного нараспев произносивший незнакомые ей имена:

— Это Эйрик, сын Вотана и Хельге. — Амалафрида снова захохотала. — Эйрик, рыжий, бесстрашный выкормыш волков, — продолжала она. — Люди безумны, если думают, что могут победить Эйрика. Пусть их будет много, он даже в одиночку убьет всех. Славный сын Вотана. Эйрик, Эйрик, Эйрик! — веселилась старуха. — Глупец Эйнар вернулся из похода и, узнав, что его красавица Хельге родила ему сына, вознегодовал. Как же, ведь прошло так много лун, с тех пор как драккар унес конунга и его дружину к неведомым берегам. Мальчик был уже довольно большой, но Эйнар все равно не захотел признать себя его отцом. Он выгнал Хельге вместе с ребенком и оставил в лесу на съедение волкам. Вотан вознегодовал, когда узнал об этом. Он сам явился к Эйнару и велел вернуть обратно женщину и ребенка, но воин, видно, совсем спятил — он выхватил меч и бросился на самого Вотана. Тот выбил клинок из рук безумца и в наказание за дерзость обещал лишить высшей награды… — Старуха замолчала, точно для того, чтобы перести дух. В тоне, которым она продолжила свой рассказ, появились ядовитые нотки. — Эйнар опомнился, когда понял, кто был отцом Эйрика, и сам со всей дружиной кинулся в лес на поиски Хельге. Но он опоздал: бездонная пучина гнева Вотана уже разверзлась, чтобы поглотить дерзкого конунга. Хельге нашли мертвой, а мальчик… мальчик исчез. — Видимо, тот факт, что Эйнар не нашел своего сына, доставлял старухе особенное наслаждение, потому что она вновь разразилась хохотом, на сей раз особенно продолжительным. — Так ведь Эйнар искал среди людей, а Эйрик бегал волчонком в стае. Даже сам Вотан не знал, где искать сына…

Эйнар взял себе другую жену, и она родила ему Харальда. Но конунг не увидел своего сына, потому что Вотан сдержал свое слово, — он наказал Эйнара, драккар которого наскочил на риф, пропорол себе днище и пошел ко дну со всей дружиной… А сам конунг, падая в воду, ударился головой о камень и утонул, не успев схватить меч. Эйнар утонул, но Эйрик вышел из леса, чтобы занять место того, кого люди считали его отцом. Теперь Эйрик — конунг. Бесстрашный Эйрик и Весельчак Харальд, которого молодой вождь признал братом, вместе. — Старуха протянула руку, указывая скрюченным ревматизмом пальцем с длинным, неровно обломанным ногтем прямо в лицо юной колдуньи. — Ты дозрела, и ты красива. Берегись. Эйрик уже причаливает к берегу.

— Кровь, кровь, кровь! — Таявшее лицо Амалафриды исказила страшная гримаса. — Кровь…

Видение исчезло. Тягучее марево в лачуге Ульрики рассеялось. Тело девушки, ничком лежавшей на полу, содрогалось в конвульсиях.

— Кровь, кровь, кровь, кровь, — повторяла она, почти беззвучно шевеля губами и царапая неровно обломанными ногтями землю. — Кровь, кровь, кровь.

Наконец-то он нашел подходящее место, чтобы причалить к берегу. Чья это земля? Похоже, здесь живут саксы. Эйрик уже не раз сражался с ними, они не любят открытой битвы, предпочитают нападать из-за угла, и, если убить их предводителя, остальные обращаются в бегство.

Вот и место, где можно пристать. Лес недалеко, до того, как стемнеет, он успеет послать туда воинов нарубить дров для костров и подстрелить какую-нибудь дичь. Сколько же дней питались они солониной и заплесневевшими корками хлеба? Подмокшие сухари, да и они в радость.

Тор[4] разгневался за что-то на Эйрика и послал страшную бурю, продолжавшуюся три дня. Молодой конунг, когда его драккар чуть было не вынесло на скалы, уже подумал, что боги уготовили ему судьбу отца… И сейчас еще Эйрик грустил, когда вспоминал, что Эйнар нашел свою смерть в пучине, не успев схватиться за рукоять меча.

Правда, свидетелей гибели конунга не осталось, вся дружина ушла на дно вместе с предводителем, но слух о том, что Эйнара постигла кара Одина за то, что конунг рискнул скрестить свое оружие с мечом бога, существовал и не забывался. Если так, то Эйрик не встретится с отцом в Валгалле…[5]

Впрочем, говорят, что настоящий его отец — сам хозяин царства мертвых воинов… Говорят… Может, и так, слушать во всяком случае приятно. Приятно и то, что сейчас воины обсушиватся у