Заставь богов смеяться (СИ) - Власова Ксения

Эмили не могла не признать, что, несмотря на полное пренебрежение этической составляющей дела, предложение Тода работало. Ей это не нравилось, как не нравился и сам Тод, но она давно научилась подавлять свои чувства — агенту они были лишь помехой.

Мысли о неприятном коллеге не мешали мозгу спешно анализировать события недавних дней. Всматриваясь в розовеющую под лучами солнца долину, Эмили мучительно искала то, что могло спровоцировать возвращения кошмара.

Почти год она спала спокойно и уже успела привыкнуть к этому.

Поделиться с кем-то или попросить помощи штатного психолога она не могла — слишком высок был риск получить неприятности вместо сочувствия или толковой консультации.

Она окинула отстраненным взглядом казенную обстановку комнаты, полностью лишенную всякого отпечатка индивидуальности. Ей бы, по примеру коллег, разбавить холодный официоз каюты безделушками и личными вещами, но сама мысль об этом казалась кощунственной. Ее устраивало, что комната выглядит как гостиничный номер, который она вот уже несколько лет готова освободить по первому требованию. Иногда, правда, она подумывала повесить картину над кроватью и закрыть хотя бы небольшой клочок белых стен (белый цвет раздражал), но дальше размышлений дело не шло.

Эмили нажала на едва заметную кнопку на панели возле окна, и незаправленная кровать бесшумно приподнялась над полом, а затем так же тихо слилась с белой стеной, исчезнув в узком проеме. На ее место плавно опустился жесткий диван. Естественно, все того же нейтрального белого цвета.

Вытащив из шкафа большое пушистое полотенце, Эмили шагнула в ванную. Уже стоя под струями воды, она вспомнила, какой сегодня день и с облегчением перевела дух — причина возвращения кошмар найдена. Эмили прибавила мощность напора и улыбнулась: она не праздновала свои Дни рождения, но мысль о том, что каждый из них приближает ее к свободе, все же не могла не радовать.

«Только на что мне теперь эта свобода?»

Эмили вылила на макушку шампунь и зажмурила глаза — она подумает об этом позже.

Водные процедуры не заняли много времени. Спустя семь минут она уже стягивала мокрые волосы в хвост. Мазнула по своему отражению в зеркале оценивающим взглядом — синяков под глазами нет, лицо выглядит отдохнувшим и посвежевшим, как и положено после полноценного сна, — неосознаннокоснулась тонкого плетеного браслета на левом запястье и вновь открыла шкаф. Не глядя вытащила рабочий комбинезон цвета хаки. Пусть на лайнере не требовали носить форму, но на планерке Эмили предпочитала появляться именно в ней. Уже закрывая дверцу платяного шкафа, она зацепилась взглядом за короткий, открывающий колени хитон из белого шелка с золотой отделкой и вспомнила, что так и не сдала его на утилизацию. Вчерашняя операция изрядно потрепала амуницию, и теперь в чистом (спасибо функции автоматической химчистки, встроенной в гардероб), но рваном хитоне она едва ли будет похожа на богиню. Ей-то все равно, а греки не оценят. Мелочь, но любая мелочь может разрушить рабочую легенду.

Напомнив себе заглянуть на склад и выписать новый комплект одежды, она натянула узкий, сшитый точно по фигуре комбинезон и покинула каюту.

Тронный зал встретил ее тишиной. Вообще-то, просторное помещение с большими окнами и высоким потолком изначально носило название комнаты для совещаний, но с легкой руки Скарлетт Герен (вернее, благодаря ее острому языку) достаточно скоро вся команда Экспедиции начала шутливо величать место проведения утренней планерки Тронным залом. Было в этом что-то цепляющее.

В центре просторной комнаты с высоким потолком высился овальный стол. Выполненный из сплава новомодных искусственных материалов, он только притворялся хрупким предметом старины. Сила ядерного удара, мощь сменяющих друг друга столетий — ему все было нипочем. В целом, он смотрелся неуместно и насмешливо помпезно, но Эмили нравился этот стол. Своим нежно-зеленым, малахитовым цветом он бросал вызов унылому и однообразному интерьеру лайнера. А чужую смелость она всегда уважала.

Эмили привычно заняла одно из кресел и коснулась ладонью поверхности стола. Та кратко вспыхнула, считав отпечатки пальцев. Под рукой медленно проступила витиеватая вязь орнамента, которая сложилась в рельефную, выпуклую электронную надпись: «Афина».

«У айтишников тоже есть чувство юмора», — хмыкнула Эмили, не без интереса наблюдая за тем, как на крышке стола, напротив ее рабочего имени, проявляется жирная изумрудная галочка.

Дэниел — единственный, кто пришел раньше нее, оторвался от планшета, кивнул, а затем едва заметно скосил уголок губ влево — его тоже забавляла новая система контроля, но, как руководитель Экспедиции, он не мог открыто говорить об этом. Впрочем, Эмили не нужны были слова, она слишком хорошо знала Дэна, чтобы неверно истолковать его мимику.

Он отложил планшет в сторону, перекрыв им вычурную, с многочисленными завитушками, короткую надпись: "Зевс", и улыбнулся уже по-настоящему.

— Тебя можно поздравить или лучше не стоит рисковать?

Эмили хмыкнула и покачала головой. Дэн знал, почему она не любит свои Дни рождения, но считал причину надуманной. А у нее не было желания спорить с ним.

— Что пишут большие боссы? — перевела тему она, кивнув на планшет. На его экране мигал один из ярлычков — Дэн читал новости и свернул ленту только с ее приходом.

Тот снова улыбнулся, слегка качнул головой, оценив ее маневр, но не стал настаивать.

— Ничего хорошего, но и плохого не так много, — уклончиво ответил он. — Ты знаешь, в Конторе намечаются перестановки.

Эмили кивнула. Тема была злободневная, но уже изрядно поднадоевшая, как вечные разговоры о погоде. Дэн не стал развивать мысль — видимо, думал так же. Вместо этого он каким-то рассеянным жестом провел ладонью по своей макушке с ежиком светлых волос и неожиданно проговорил:

— Хорошо, что ты пришла первой. Я как раз хотел с тобой кое-что обсудить…

Договорить Дэн не успел. Двери разъехались, и в Тронный зал вошел Тод. Заметив их, он сократил шаг и сдержанно поздоровался:

— Рей, Бриг, доброе утро.

Эмили лишь кивнула, а Дэну отмолчаться не позволила тактичность:

— Здравствуйте, Рэнальф. Вы сегодня рано, — не подумав, добавил он.

В его голосе едва уловимо звучало сожаление. Тод Рэнальф был той еще занозой, так что чувства Дэна можно было понять. Эмили хмыкнула и отвела глаза. Боковым зрением она зацепила взглядом вспыхнувшую под рукой Тода вязь огненных букв: «Аид» и зеленую галочку напротив.

— Это упрек или одобрение, Рей? Не могу разобрать.

— Констатация факта, Рэнальф.

Эмили откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди. Она сидела между двумя мужчинами, такими разными, что соперничество между ними выглядело чем-то естественным и неизбежным. Внешне они тоже казались полной противоположностью друг друга. Тод на фоне высокого, мускулистого Дэна казался излишне сухопарым, даже обманчиво тщедушным. В его когда-то темных волосах уже поблескивала седина, а на смуглом лице, возле глаз и губ, разлетелась паутинка морщинок. Дэн был моложе на двенадцать лет, и тем удивительнее, что именно ему, а не Тоду, с его внушительным послужным списком, доверили руководство Экспедиции.

Тод с этим решением так и не смирился. Постоянная, скрытая, а иногда и явная конфронтация никого не удивляла, хоть и, безусловно, будоражила, как запах кофе по утрам из комнаты Кэролайн.

Эмили не нравился Тод. За все время их работы он не провалил ни одной операции и подал множество толковых идей, но вместо благодарности она раз за разом с напряжением всматривалась в его хитро прищуренные глаза, прикидывая, на что тот готов пойти, чтобы доказать начальству свою исключительность и сместить Дэна. Тод преследовал именно эту цель, об этом знал каждый обитатель лайнера «Олимп». И если остальные могли себе позволить наблюдать за ситуацией с любопытством, то Эмили — только с бешено колотящимся от страха сердцем.

Она не могла допустить, чтобы кресло руководителя Экспедиции занял Тод. Слишком многое для нее сделал Дэн. Эмили давно решила: если его сместят, то и она уйдет вслед за ним.