Мы среди животных. Рассказы - Сергей Триумфов

Во дворе тоже наступала эпоха правления Дикой Матильды. Дружок, конечно, обрадовался появлению нового жильца и хотел по случаю знакомства по-дружески лизнуть Диму. Но она с шипением погрозила ему лапой с выпущенными, как ножи, когтями, словно предупредив: «Только без панибратства и без поцелуйчиков. Я – девушка строгая и не люблю фамильярности».

«Понял, – ответил ей Дружок, не переставая приветливо махать кренделем своего хвоста. – Я этикет знаю. Не в навозной куче родился». И побежал дальше дарить свою любовь тем, кто в ней нуждался.

А вот у Пети Петровича был не такой покладистый характер, как у Дружка. В Диме он увидел если не соперника, то опасность разрушения нравственности куриного гарема. Наступление он начал с большого полукруга, клокоча низким голосом и подходя все ближе к Диме. Она лежала спокойно, смотря на мир раскосыми японскими глазами, словноразмышляя: «Каждое живое существо имеет право на свою внутреннюю территорию: не приставайте ко мне, и я не буду доставать вас». Но Петя Петрович не умел размышлять, когда чувствовал нарушения установленного куриного порядка. Его алый гребень еще больше налился кровью, и он бросился в атаку. Звенели его шпоры, из горла вылетал воинственный клич, ветер свистел в распушенных перьях, и уже победоносными флагами развевались перья разноцветного хвоста: сметающий все на своем пути ураган несся на Диму. В последний момент распрямившейся пружиной она высоко подпрыгнула и оказалась позади петуха. Он еле успел затормозить, чтобы не врезаться и не обрушить наш дом. Слегка ударившись о стену, он что-то недовольно пробурчал про себя и решил, что урок воспитания на этом можно закончить. Дима сидела поодаль, смотрела на него невинными глазами. Он прекрасно изучил простодушие и покорность своих несушек, но не знал настоящего коварства других женщин. В этом была его ошибка. От первого прыжка Димы он сумел устоять на ногах. И пока он старался понять, что произошло, Дима снова прыгнула на него. Петю Петровича спасла только генетическая память. Он вдруг вспомнил, что его предками были птицы, и в первый раз в жизни он взлетел. Бешено и громко взбивая воздух крыльями, он оторвался от земли. Покорный гарем с испугом и восхищением следил за акробатикой своего повелителя. Расставшиеся с телом разноцветные перья безвольно и вяло кружили в воздухе. Когда он приземлился, он еще некоторое время бежал до укромного места под сараем. Его гарем предусмотрительно тоже разбежался в безопасные места. Только посреди двора сидела невозмутимая Дима, старательно вылизывая свои лапки.

Во дворе установился мир в условленных границах. Но ненадолго… В жаркое и ленивое послеобеденное время Дима сидела в позе медитирующего Будды в тени дома. Только уши, как локаторы, направлялись то в одну, то в другую сторону и подрагивали огромные седые гусарские усы. Вдалеке за огородом Петя Петрович уверенно командовал своим куриным войском. Длинно и монотонно в траве стрекотали кузнечики, и беззаботные бабочки легко меняли один цветок на другой, кокетливо подставляя солнечным лучам свои переливающиеся крылья. Иногда пролетал жук, разрезая разомлевший воздух тяжелым звуком своего форсажного полета.

Обычное спокойствие летнего дня нарушила соседская кошка. Может быть, она проходила мимо, может, зашла познакомиться с новой соседкой. Дима открыла глаза и, не мигая, смотрела на нее. Кошка сначала робко, но потом все более уверенно вышла полностью из скрывающей ее травы. Она словно бы говорила: я вот тут просто по-соседски забрела, шла-шла, а зачем шла, уже забыла. В отличие от Димы, у которой шерсть на спине была черной, а потом к животу через серый и желтый становилась белой, у кошки был хотя и серый, но ярко-строгий, правильный тигровый окрас. Лапки и кончики ушей ослепляли белизной только что выпавшего девственного снега. Если у Димы на мордочке пятна располагались совершенно случайно, как кляксы на листе бумаги, а под правым глазом было большое черное пятно, как синяк, добытый в тяжелой драке, то у кошки черные линии были ярки, строги и лаконичны, словно только что нарисованы макияжным карандашом гениального визажиста. Наверняка она считалась первой красавицей, и пользовалась небывалым успехом у всех здешних котов. Но главным ее достоинством был длинный хвост. Он извивался, поднимался, то снова падал, как лента в руках гимнастки. Дима прижала к себе плотнее свой тяжелый, похожий на полено хвост и, не выражая никаких эмоций, спокойно наблюдала за происходящим на травяном подиуме.

Кошка подходила все ближе и ближе. Привыкнув к постоянным восхищениям от людей до котов, она и подумать не могла, что может кому-то не понравиться. Когда между ними оставалось не больше метра, Дима совершила стремительный и точный бросок. Самое главное очарование красавицы, то есть ее хвост, был намертво зажат зубами Димы, которая несколько раз встряхнула ее, как вытрясают слежавшуюся за зиму пыльную перину. Кошка от испуга и боли взвыла совсем не кошачьим голосом. Дальше произошло совсем невообразимое. Вы видели когда-нибудь, как метают молот? Огромный спортсмен начинает раскручивать тяжелый шар на тросе, поворачиваясь вокруг своей оси. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. И когда они с молотом крутятся уже волчком, когда, кажется, сейчас они вместе оторвутся от земли, он отпускает молот в свободный полет. То же самое, что и с молотом, происходило с соседской кошкой. Сначала от земли оторвались ее передние лапы, затем задние, и тело, кружась, поплыло над землей. Мама побежала за ведром с водой, но опоздала. Когда тело кошки набрало вторую космическую скорость, Дима разжала зубы, и та в мгновение взмыла в воздух, превратившись сначала в маленькую кричащую точку, а потом в искусственный спутник Земли. Прибежавшая с ведром мама все же окатила Диму водой. Отряхнувшись от воды, она укоризненно посмотрела на нас и сказала: «Вы же знаете, что я люблю купаться, но сейчас это было лишним». Да, Дима действительно любила воду и обожала плавать. Она была бы чемпионкой среди кошек, если этот чемпионат провели.

Когда Дима вошла в наш дом, то очень внимательно знакомилась с тем, как мы до сих пор жили без нее. Она обнюхивала все: ножки столов и стульев, ботинки и цветы. Каждый угол нашей квартиры для нее имел огромное значение, отчего мама очень возмущалась, потому что сегодня она как раз там не успела вымыть полы. Даже самый дотошный инспектор БТИ в ее присутствии почувствовал бы себя неловко. По результатам своей проверки она выставила нам скромную оценку: «Терпеть можно» и решила остаться.

Во время своего обследования нашей квартиры она столкнулась с Принцессой, которая сначала растерялась и даже прекратила есть. Шелуха семечек повисла на ее усах. За доли секунды они обменялись значительным любезным диалогом:

«Этого не может быть», – сказала одна.

«Только этого мне не хватало», – ответила другая.

После этого Принцесса быстро юркнула под половик, а по телу Димы прошла высоковольтная брезгливая дрожь. И если им приходилось неожиданно встретиться, Дима отворачивалась в сторону, а по ее короткому хвосту пробегали нервные разряды. Всем своим видом Дима говорила: «Раз здесь она живет, то, конечно, я ее не трону, но как можно дома терпеть такую толстую крысу».

Принцесса тоже не выражала восторгов от их встречи. А так как ей волноваться было вредно, потому что она была в очередной раз беременна, мы решили по-царски предоставить Принцессе отдельную комнату с плотно закрывающейся дверью. Но первой родила котят Дима.

Началось все с того, что в доме стали пропадать вещи: носок, вязаная шапка, даже старая мамина кофта. Маме она была точно не нужна, и нам, девочкам, нечего было делать с одним носком. Мы знали, что вещи бегать не умеют, но могут и любят прятаться. А потом, когда про них забудут, они вдруг появляются на самом видном месте. Поэтому, зная эту страсть вещей – играть с нами в прятки, мы смирились и забыли про них на некоторое время.

Потом пропала Дима. Точнее, не пропала, а спряталась под шкафом и не выходила. Мы звали ее, пробовали выманить сырым мясом, которое она очень любила, но она ни на что не реагировала.

– Не приставайте к ней, – строго сказал папа. – Если она заболела, то пусть болеет. А когда выздоровеет, придет сама.

И он, как всегда, оказался прав. На следующий день, к нашей радости, Дима появилась. Мы по этому случаю дали ей праздничный кусок мяса. Но, схватив его, она тут же убежала к себе. Так продолжалось несколько дней, пока мы не услышали от нее странные звуки. Дима, которая никогда не подавала голоса, вдруг под шкафом начала как-то странно мурчать. Пришлось напроситься к ней в гости. И тогда все выяснилось: нашлись не только наши пропавшие вещи, из которых она скрутила подобие гнезда, но еще три маленьких котенка. Через неделю и Принцесса родила двух принцев и двух принцесс. Молодые мамы были погружены полностью в воспитание своих детей. Их совершенно не заботило, что происходило вокруг. Мы тоже постепенно успокоились и потеряли бдительность.