Нф-100: Шрамы на ладонях - Татьяна Шипошина

Родители расстраивались.

Ео слушала все увещевания родителей и учителей, кивала, но её зелёные глаза весело и упрямо поблёскивали. Руки Ео невольно сжимались в кулачки, а рот кривился в ухмылке. Раскаяния на лице не появлялось! Наоборот!

- Папа, отстань, - отмахивалась от нотаций Ео. - Мама, не приставай!

Дальше - больше.

Началось самовольные отлучки с уроков.

Ео убегала с уроков одна. Без компании. Бродила по городу, сидела у озера. Её легко находили и доставляли домой. Всё-таки, она не достигла ещё такого возраста, чтобы уйти слишком далеко.

Ничего предосудительного не совершала Ео, во время своих отлучек (кроме самих отлучек!). Так, сидела, мечтала о каких-то сказочных поворотах судьбы. Как будто улетает она на Гетор или на Нетор, да живёт там весело, в любви и согласии. Только с кем? Интересно ведь, с кем!?

А ещё Ео пела песенки. Песенки без слов:

- О, эля-ля-ля! О, ялю-лю-лю!

Иногда в песенках появлялись слова. Одно, или два. Одна, или две строчки.

- О, ля! Как мне хорошо тут на берегу! О, ля-ля! Как хорошо быть свободной, как птичка! Как хорошо иметь крылья и летать в небесах!

Душа у ребёнка пела, только и всего.

Правда, пела всегда не вовремя и не к месту.

Такое поведение никак не могло привести к хорошим результатам обучения. И вообще, ни к чему хорошему не могло привести.

ГЛАВА 3

Учителя делали замечания, мать расстраивалась. Даже плакала. Это продолжалось года два, или три.

Отец закрывался с Ео на кухне и беседовал, пытаясь объяснить очевидное:

- Мир стоит на том, что люди выполняют Законы и Правила! - горячился отец. - Как можно не понимать таких простых вещей!

"А иначе, видимо, мир не устоит... - думала Ео. - Рухнет, наверное. Интересно посмотреть, как это будет выглядеть!"

Почему-то слова отца вызывали у Ео не только внутренний протест, но и какую-то внутреннюю усмешку!

Вероятно, потому, что Ео становилась взрослее.

О том, что разрушение мира может представлять из себя катастрофу, Ео, конечно, не задумывалась. Не думала и о том, что при разрушении мира могут гибнуть люди. Просто, хоть и взрослела Ео, но оставалась ребёнком.

До протеста она доросла, а до осмысления последствий - нет.

Юношеский протест захватил Ео так неожиданно и так рано, что ни родители, ни учителя не смогли с ним справиться.

Правила предписывали слушать родителей и родителям подчинятся. До самого конца первого этапа обучения. А Ео ещё так много времени оставалось до конца...

Ео как будто играла в игру. А игра такая: Ео проверяла, хватит ли у педагогов и родителей терпения, чтобы вынести все её проделки?

Или: до каких пор можно нарушать Правила, чтоб дело завершалось замечаниями и смешными нотациями?

Играла Ео, играла. И заигралась.

За пару лет до окончания первого этапа обучения девочка забалансировала на грани "отстранения" от школы.

- Мы ставим вопрос об "отстранении" и запрете дальнейшего обучения вашего ребёнка. "За пограничное поведение", - однажды объявил родителям старший преподаватель. - Её выходки плохо действуют на других учеников. Она становится опасной не только для себя, но и для окружающих.

Это являлось серьёзным предупреждением! Проще говоря, это был конец.

- Я умываю руки! - провозгласил отец.

И тут же хватался за голову:

- Неужели придётся писать отказ?

- Сама виновата! - не смотрела на Ео мать. - Попробуй ещё скажи, что мы тебя не предупреждали! Смотри, мы можем заявить отказ!

Родители имели право так сказать. Закон предписывал им растить ребёнка. Но если ребёнок совсем уж выходил из подчинения и совершал грубые проступки, родители имели право заявить Совету, что отказываются растить его и нести за него ответственность.

Вот до чего дошло!

Закон предписывал растить ребёнка, но Закон не мог предписать никому испытывать к ребёнку (или к мужу, или к жене) - какие-то особенные чувства.

Ровная и каждодневная забота о ребёнке? Да!

Забота о том, чтоб ребёнок следовал Правилам? Да!

Но - не более того.

Конечно, родители не могли не испытывать к Ео (и к друг другу!) какого-то чувства привязанности. Но родители вполне могли существовать и без Ео. Правда, им не разрешили бы больше иметь детей.

Ну, и что?

Может, они бы даже получили предписание Совета на то, чтоб прекратить совместное проживание.

Ну, и что?

В мире Эмит-трей такая ситуация никого не удивляла.

Жаль, конечно, что девочка дошла до "отстранения". Если человека "отстраняли", его, для начала, направляли на Остров. То есть, высылали.

Могли выслать и Ео. Обидно, но... Сама виновата.

И всё.

В принципе, как говорили в новостных передачах, на Острове ничего страшного с людьми не происходило. Там текла та же самая жизнь, по тем же Законам, по тем же Правилам.

Только там присутствовало больше "наблюдателей и защитников".

Они ходили по Острову, и наблюдали. Ну, и защищали, если надо.

"Наблюдатели" предусматривались и в обычной жизни обычных людей.

После первого этапа обучения некоторых выпускников просто приглашали поступить на учёбу на "Отделение Порядка и Защиты". Учиться, чтобы получить специальность "наблюдателя и защитника".

В обыденной человеческой жизни наблюдатели, чаще всего, казались невидимыми. Да и зачем им как-то выпячивать себя!

Ведь Законы и Правила представляли суть существования мира Эмит-трей. С малых лет, от утробы матери людей приучали соблюдать Законы и Правила, и люди спокойно их соблюдали.

Даже перемещение на Остров не являлось окончательным наказанием для человека. Допускалось и приветствовалось возвращение в обычную жизнь. Иногда люди возвращались очень скоро, иногда - через несколько лет.

Среди знакомых и сотрудников родителей Ео никто на Остров не ссылался, и никто с Оствова не вернулся.

Узнать из первых уст, как живут люди на Острове - невозможно.

И невозможно узнать, что происходит с теми, кто не смог и на Острове жить спокойно. Об этом чего только не рассказывали! Но точно никто ничего не знал.

Да и какая, в общем, разница, что происходит с нарушителями! Надо просто жить, как положено, и тогда ни глупые, ни слишком заумные вопросы (что почти одно и тоже!) у человека не возникнут.

ГЛАВА 4

Для решения вопроса об "отстранении" школа направила Ео в Совет образования. Вместе с родителями.

Совет образования - часть общего, большого Совета. Не менее важная, чем все остальные части.

Здание Совета поражало внушительностью и величием. Полукруглое, с полупрозрачными стенами. С огромными картинами на стенах. На картинах - родная природа.

Внутри тихо, прохладно. Вьющиеся растения островками растекаются по стенам, занимая пространство между картинами.