Стихотворения неизвестных годов - Александр Пушкин

ОТРЫВКИ

1814

***

Мы недавно от печали,Пущин, Пушкин, я, барон,По бокалу осушалиИ Фому прогнали вон.

1816

НОЭЛЬ НА ЛЕЙБ-ГУСАРСКИЙ ПОЛК.[1]

В конюшнях ЛевашоваРождается Христос.Звезда сияет снова,Всё с шумом понеслось.. . . . . . . . . .Иосиф отпер ворота:". .. потише, господа,Ведь вы здесь не в харчевне".

Христос спросил косого:". . . . . . ". . . . . . .."Из Голубцовых я!". вскричал Спаситель удивленный:". .. его обнять готов.Он мне сказал: "я из глупцов",Вот малый откровенный".

. . . . . . .. . . . . . .Изрек хлыстом махаяПолковник филантроп.. . . . . . .Я славной Пукаловой друг. . .. - хоть тысячи услуг.. . . . . . . . .

Вдруг сабля застучала,Сияет аксельбант,Лихого генералаВбегает адъютант.". . . . — мой генерал доволен,Что, здесь. . . Христос живет?. . . . . сам он не придет,От дев немного болен".

DUBIA. ДВУМ АЛЕКСАНДРАМ ПАВЛОВИЧАМ.

Романов и Зернов лихой,   Вы сходны меж собою:Зернов! хромаешь ты ногой,   Романов головою.Но что, найду ль довольно сил   Сравненье кончить шпицом?Тот в кухне нос переломил,   А тот под Австерлицом.

ГАРАЛЬ И ГАЛЬВИНА.

Взошла луна над дремлющим заливом,В глухой туман окрестности легли;Полночный ветр качает кораблиИ в парусе шумит нетерпеливом.Взойдет заря — далек их будет строй.Остри свой меч, воитель молодой!

Где ты, Гараль? Печальная ГальвинаЖдет милого в пещерной темноте.Спеши, Гараль, к унылой красоте!Заря блеснет, — и гордая дружинаУмчится вдаль, грозящая войной.Где ты, где ты, воитель молодой?

Гальвина с ним. О, сколько слез печали,И сколько слез восторгов и любви!Но край небес бледнеет, и в далиРедеет тень. Уж латы зазвучали;Близка заря; несется шум глухой…Что медлишь ты, воитель молодой?

Призывному Гальвина клику внемлет,Тоски, надежд и робости полна,Едва дыша, разлуки ждет она:Но юноша на персях девы дремлет.Призывы битв умолкли за горой, —Не слышал их воитель молодой.

Уже суда покинуть брег готовы,К ним юноши с веселием бегут;Прощальну длань подругам подают;Златой зари раскинулись покровы;Но, утомлен любовью и тоской,Покоится воитель молодой.

Пылает день. Он открывает очиГальвина мнит ласкающей рукойСокрыть от глаз досадный свет дневной."Прости, пора! сокрылись тени ночи;Спешу к мечам!" воскликнул — и стрелойЛетит на брег воитель молодой.

Но тихо всё, лишь у пустого брегаПодъемлется шумящая волна;Лишь дева там, печальна и бледна,И вдалеке плывут ладьи набега.О, для чего печальной красотойПленялся ты, воитель молодой?

Она в слезах; в немой воитель думе."О милый друг! о жизнь души моей!Что слава нам? что делать средь мечей?Пускай другой несется в бранном шуме;Но я твоя, ты вечно, вечно мой!…Забудь войну, воитель молодой!"

Гараль молчал. Надменное ветрилоЕго звало к брегам чужой земли;Но с бурею так быстро кораблиЛетели вдаль, и дева так унылоЕго влекла трепещущей рукой…Всё, всё забыл воитель молодой!

И он у ног своей подруги нежнойСказал: "Пускай гремят набег и брань:Забыла меч ослабленная длань!"Их дни слились в отраде безмятежной;Лишь у брегов терзаемых волнойДрожа, краснел воитель молодой.

Но быстро дни восторгов пролетели.Бойцы плывут к брегам родной земли;Сыны побед с добычей притекли,И скальды им хваленья песнь воспели.Тогда поник бесславною главойНа пиршествах воитель молодой.

Могучие наперсники судьбиныК ногам невест повергли меч и щит;Кровавый меч героев не лежитУ ног одной оставленной Гальвины.Красавица вздохнула, — и другойЕе пленил воитель молодой.

С тех пор один бродил Гараль унылый;Умолк его веселый прежде глас,Лишь иногда в безмолвный ночи часУединен шептал он имя милой.Война зажглась, — и встречи роковойПошел искать воитель молодой.

ИСПОВЕДЬ БЕДНОГО СТИХОТВОРЦА.

   Священник.Кто ты, мой сын?

   Стихотворец.   Отец, я бедный однодворец,Сперва подьячий был, а ныне стихотворец.Довольно в целый год бумаги исчертил;Пришел покаяться — я много нагрешил.

   Священник.Поближе; наперед скажи мне откровенно,Намерен ли себя исправить непременно?

   Стихотворец.Отец, я духом слаб, не смею слова дать.

   Священник.Старался ль ты закон господний соблюдатьИ кроме Вышнего не чтить другого бога?

   Стихотворец.Ах, с этой стороны я грешен очень много;Мне богом было — я, любви предметом — я,   я заключалися и братья и друзья,   Лишь я был мой и царь и демон обладатель;А что всего тошней, лишь я был мой читатель.

   Священник.Вторую заповедь исполнил ли, мой сын?

   Стихотворец.Кумиров у меня бывало не один:Любил я золото и знатным поклонялся,Во всякой песенке Глафирами пленялся,Которых от роду хотя и не видал,Но тем не менее безбожно обожал.

   Священник.А имя божие?

   Стихотворец.   Когда не доставалоИль рифмы иль стопы, то, признаюсь, бывалоИ имя божие вклею в упрямый стих.

   Священник.А часто ль?

   Стихотворец.   Да во всех элегиях моих:Там можешь, батюшка, прочесть на каждой строчке"Увы!" и "се", и "ах", "мой бог!", тире да точки.

   Священник.Нехорошо, мой сын! А чтишь ли ты родных?

   Стихотворец.Не много; да к тому ж не знаю вовсе их,Зато своих я чад люблю и чту душою.

   Священник.Как время проводил?

   Стихотворец.   Я летом и зимоюПять дней пишу, пишу, печатаю в шестой,Чтоб с горем пополам насытиться в седьмой.А в церковь некогда: в передней ГлазуноваЯ по три жду часа с лакеями Графова.

   Священник.Убийцей не был ли?

   Стихотворец.   Ах, этому греху,Отец, причастен я, покаюсь на духу.Приятель мой Дамон лежал при смерти болен.Я навестил его; он очень был доволен;Желая бедному страдальцу угодить,Я оду стал ему торжественно твердить.И что же? Бедный друг! Он со строфы начальнойПоморщился, кряхтел… и умер.

   Священник.   Не похвально!Но вот уж грех прямой: да ты ж прелюбодей!Твои стихи…

   Стихотворец.   Все лгут, а на душе моей,Ей-богу, я греха такого не имею;По моде лишний грех взвалил себе на шеюА правду вымолвить — я сущий Эпиктет,Воды не замутить, предобренький поэт.

   Священник.Да, лгать нехорошо. Скажи мне, бога ради,Соблюл ли заповедь хоть эту: не укради?

   Стихотворец.Ах, батюшка, грешон! Я краду иногда!(К тому приучены все наши господа),Словцо из Коцебу, стих целый из Вольтера,И даже у своих; не надобно примера.Да как же без того бедняжкам нам писать?Как мало своего — придется занимать.

   Священник.Нехорошо, мой сын, на счет чужой лениться,Советую тебе скорее отучитьсяОт этого греха. На друга своегоНе доносил ли ты и ложного чего?

   Стихотворец.Лукавый соблазнил. Я малый не богатый —За деньги написал посланье длинновато,В котором Мевия усердно утешал —Он, батюшка, жену недавно потерял.Я публике донес что бедный горько тужит,А он от радости молебны богу служит.

   Священник.Вперед не затевай, мой сын, таких проказ.Завидовал ли ты?

   Стихотворец.   Завидовал не раз,Греха не утаю, — богатому соседу.Хоть не ослу его, но жирному обедуИ бронзе, деревням и рыжей четверне,Которых не иметь мне даже и во сне.Завидовал купцу, беспечному монаху,Глупцу, заснувшему без мыслей и без страху,И, словом, всякому, кто только не поэт.

   Священник.Худого за собой не знаешь больше?

   Стихотворец.   Нет.Во всем покаялся; греха не вспомню боле,Я вечно трезво жил, постился поневоле,И ближним выгоду не раз я доставлял:Частенько одами несчастных усыплял.

   Священник.Послушай же теперь полезного совета:Будь добрый человек из грешного поэта.

ВИШНЯ.

Румяной зареюПокрылся восток,В селе за рекоюПотух огонек.

Росой окропилисьЦветы на полях,Стада пробудилисьНа мягких лугах.

Туманы седыеПлывут к облакам,Пастушки младыеСпешат к пастухам.

С журчаньем стремитсяИсточник меж гор,Вдали золотитсяВо тьме синий бор.

Пастушка младаяНа рынок спешитИ вдаль, припевая,Прилежно глядит.

Румянец играетНа полных щеках,Невинность блистаетНа робких глазах.

Искусной рукоюКоса убрана,И ножка собоюПрельщать создана.

Корсетом покрытаВся прелесть грудей,Под фартуком скрытаПриманка людей.

Пастушка приходитВ вишенник густойИ много находитПлодов пред собой.

Хоть вид их прекрасенКрасотку манит,Но путь к ним опасен —Бедняжку страшит.

Подумав, решиласьСих вишен поесть,За ветвь ухватиласьНа дерево взлезть.

Уже достигаетНаграды своейИ робко ступаетНогой меж ветвей.

Бери плод рукою —И вишня твоя,Но, ах! что с тобою,Пастушка моя?

Вдали усмотрела, —Спешит пастушок;Нога ослабела,Скользит башмачок.

И ветвь затрещала —Беда, смерть грозит!Пастушка упала,Но, ах, какой вид.

Сучек преломленныйЗа платье задел;Пастух удивленныйВсю прелесть узрел.

Среди двух прелестныхБелей снегу ног,На сгибах чудесныхПастух то зреть мог,

Что скрыто до времяУ всех милых дам,За что из эдемаБыл выгнан Адам.

Пастушку несчастнуС сучка тихо снялИ грудь свою страстнуК красотке прижал.

Вся кровь закипелаВ двух пылких сердцах,Любовь прилетелаНа быстрых крылах.

Утеха страданийДвух юных сердец,В любви ожиданийСупругам венец.

Прельщенный красоюМладой пастушекГорячей рукоюКоснулся до ног.

И вмиг зарезвилсяАмур в их ногах;Пастух очутилсяНа полных грудях.

И вишню румянуВ соку раздавил,И соком багрянымТраву окропил.

ЗАВЕЩАНИЕ К[ЮХЕЛЬБЕКЕРА].

Друзья, простите! ЗавещаюВам всё чем рад и чем богат;Обиды, песни — всё прощаю,А мне пускай долги простят.

СТИХОТВОРЕНИЯ, НАПИСАННЫЕ ДО ПОСТУПЛЕНИЯ В ЛИЦЕЙ