Книга - Владимир Казьмин

— Смотрите, Дом светится!

Все разговоры резко смолкли, и ребята уставились на ярко горящие в сумерках окна и освещенные внутри странные предметы.

В Доме теперь через свежевымытое окно была видна стена одной из комнат, которую оклеивали обоями какие-то люди. В другом окне было видно, как рабочие обкладывают облицовочной плиткой камин, в третьем расставляют по деревянным полкам книги.

— Погнали, позыбрим! — предложил Игорь.

— Да ну, родители вставят — уже одиннадцать! — неуверенно отозвался Саша, — может, завтра посмотрим.

— Завтра родичи опять ждать будут! — возразил Игорь.

— Ребята, глядите! Машина! — прервал их Вадик.

К Дому, действительно подъехал автомобиль — старый черный Кадиллак.

— Ни фига себе, машина! — присвистнул Костик, — Да это гроб на колесах! Я такой тачки ни разу в жизни не видел!

— Это старый Кадиллак выпуска пятидесятых годов прошлого века, — с ходу определил Миша.

— Да ему, наверное, лет двести — таких и на картинках не увидишь!

— Ну и что! А ты видел хозяина этого авто? — вступил в спор Вадим Нет, А где?

— Вон! В первом справа окне. Вот ему, наверное, и есть лет пятьсот! Все перевели взгляд на окно, куда указывал Вадик. В окне была видна сгорбленная спина седовласого мужчины, который махал руками, видимо что-то приказывая рабочим.

Вдруг он покачнулся и схватился рукой за сердце. В Доме вдруг засуетились, потом какая-то женщина побежала к телефону-автомату.

Вскоре подъехала машина скорой помощи и увезла старика в больницу.

Немного погодя, рабочие выключили в Доме свет и разошлись по домам.

— Ну что, мужики! Валим по домам? — высказал мысль Шурик.

— А слабо залезть в Дом и посмотреть, что там такое? — предложил Игорь.

— Да ну! Родители ждут! И потом, нельзя лезть без спросу в чужой дом это нехорошо! — начал канючить осторожный Вадька.

Ребята начали его высмеивать, обзывая трусишкой-зайчишкой, но все-таки пошли по домам.

На город опустилась ночь, забрезжили звезды, затем небо заволокли тучи, и стало еще темней. В Доме загорелся огонек, со стороны похожий на свет свечи. Затем из Дома раздались скрежет и шаркающие шаги, пару раз хлопнули внутренние двери, что-то тяжело громыхнуло — как будто кто-то рассыпал по полу книги, потом вздохнул, со скрежетом наклонился и принялся подбирать книги и швырять их через комнату на книжную полку. Если бы в этот момент случайный прохожий заглянул в окно, у него глаза бы полезли на лоб от удивления. Он бы увидел, как из угла, освещенного берущимся ниоткуда слабым колеблющимся светом, взлетают вверх одна за другой рассыпанные книги, встряхиваются от пыли и побелки и летят точнехонько на книжные полки, где невидимые руки их аккуратно расставляют в ряд, при этом сортируя по неизвестным признакам. Этого никто не заметил, так как была ночь с воскресенья на понедельник, и на часах ближайшего учреждения часы показывали три часа ночи. Потом свет переместился в другую комнату, пролетев через стену, и исчез.

Все стихло.

На утро Игорь проснулся поздно — с ночи и все утро шел сильный дождь. Хмурое утро озарили первые, пробившиеся сквозь тучи лучики солнца. Шла вторая неделя летних каникулов, и впереди было полно свободного времени и мало-мало развлечений и приятностей.

Игорь встал и прошелся по квартире. На кухне сидела бабушка и смотрела в окно, родители уже давно ушли на работу. Игорь тоже посмотрел в окно и охнул от удивления: на месте их Дерева была черная дымящаяся груда головешек.

— Игорюша! — позвала его бабушка, — Что ты хочешь на завтрак?

— А что у тебя есть?

— Блинчики с мясом и рис с колбасой.

— Ничего, ба!

— Ну, как же это! Надо есть, а то не будешь сильным! И девочки любить не будут!

— Я терпеть не могу блины с мясом, а рис уже надоел! Давай чай с бутербродом!

Завтрак в обществе бабушки, которая пересказывала ему все сплетни, услышанные накануне у соседок на лавочке, всегда был своеобразным занятием на отвлечение от всего мира и концентрацию на поглощение пищи, так как бабушка грузила его всякими разговорами о том, кто с кем развелся, женился, подрался, поругался, покусался и всякой другой чушью. Но в это утро разговор зашел о странных событиях этой ночи и непонятном Доме. Игорь внимал с интересом, и, незаметно для себя, поглотил три бутерброда. Когда Игорь уже дожевывал четвертый из семи приготовленных ему бабушкой бутербродов, раздался звонок в дверь. Это пришел Вадик. Его квартира имела такое же расположение, как у Игоря, только этажом выше, и у обоих из комнаты открывался вид на пустырь и, соответственно на Дом.

— Вадичек, — позвала бабушка, — хочешь кушать?

— Нет, Спасибо!

— Вадик! Ешь, сказала! — приказал Игорь, подвигая ему тарелку с бутербродами, — Я больше не хочу.

— Игорюша! — заканючила бабушка.

— Отстань! — немедленно отозвался Игорь, заворачивая свой завтрак, — С собой возьму!

Ребята вышли на улицу.

— Ты видел? — одновременно вырвалось у них, — Что именно?

Весело рассмеявшись, они побежали в сторону Дерева. Там уже вся компания в сборе обсуждала ночные события.

— Мужики, — сказал подошедший Алексей, — отец сказал, что того старикана увезли в реанимацию, и он умер от инфаркта, а Дом предназначался под Музей чего-то там неизведанного.

Там наверняка есть такие фенечки, которых ни у кого нет.

— Не бреши! — скептично возразил Игорь, — Ни под какой ни под музей, а под тайную секту любителей человеческих жертвоприношений и поклонения дьяволу.

— Да ну! Скажешь тоже! Это опять тебе бабушка наговорила!

— Чего спорите-то! — вмешался в их спор Шурик, — Пошли! Сами разберем, что там в Доме и как!

— А заметят — шею намылят?

— Не намылят!

— О чем базар? — важно осведомился подошедший в этот момент Миха.

— Пошли в Дом, поглядим.

— Какие проблемы! Пойдем, только вечером, как стемнеет.

— А родители? — возразил, было, Вадик, но его засмеяли и начали вырабатывать план действий.

Где-то около часа ночи, когда многие люди уже спали, а наши герои стойко боролись со сном.

Дом проснулся…

Что-то или кто-то заворочалось, заухало, зажгло свет и принялось за работу. Ремонт шел дальше по графику своим ходом, но без участия людей словно кто-то не мог успокоиться, пока не выполнит свою миссию на этой грешной земле. В эту ночь не было стихии, но работа шла ускоренными темпами. К трем часам пополуночи все стихло, а план работ был почти выполнен. Дом сверкал чистотой и порядком и стал действительно походить на музей. Дальняя комната озарялась призрачным светом и последняя приводилась в порядок. Здесь книг было просто несметное количество, и все они выглядели так, как будто пролежали на полках не одну сотню лет — на самом же деле некоторым было несколько тысячелетий.

В Доме и вправду нашло пристанище нечто древнее и странное, которое из века в век меняло Дом за Домом — хранилище за хранилищем и каждый раз при этом менялся Хранитель, в обязанность которого входило приготовление следующего Места пребывания, если предыдущее себя не оправдывало, и нахождение преемника. Обычно преемственность была непрерывной и лишь в этот раз — второй раз за всю историю Дома Хранитель не успел найти преемника при жизни, и судьба Дома отсвечивала неопределенностью. Дом превращался в Ловушку для героя. Какие — то нити судьбоносных старушек обещали достойного преемника — настоящего Последователя и, может быть даже Миссию, но… Во Вселенной нет ничего предопределяющего Судьбу Дома — она отсутствует полностью и частично, и вершат ее люди, судьба которых находится в пике неизвестности. Так было всегда. А теперь приготовления закончены, и камуфляжная стена в этот Храм истории закрылась — остальной камуфляж готов обманывать неискушенный взгляд постороннего своей невинностью и Ловушка готова….

Перед рассветом, около четырех часов утра, когда на улице еще безлюдно и люди спят самым крепким сном, около Дома раздались осторожные шаги нескольких человек.

— А если нас засекут? — прошептал в пустоту Вадик.

— Тебя никто на веревке не тащит — иди домой! — зло прошипел Игорь.

Ребята трусили, но показать перед товарищами, что ты хочешь домой в теплую постель баиньки — это несмываемый позор на всю жизнь, затворничество и постоянные подкалывания в школе. То есть почти самоубийство — так думал каждый, и на душе от этого становилось холодней, чем в Антарктиде, а зубы просто сводило от постоянных попыток сдержать дрожь.

Внезапно порыв ветра окатил группу ребятишек пронизывающим до костей утренним холодом и распахнул настежь дверь черного хода, к которой они со всевозможными хитростями и осторожностями подбирались уже несколько минут. Это сочетание подействовало как пушечный выстрел — все немедленно рассеялись по заднему двору как партизаны. Дверь закрылась с оглушающим хлопком и тут же открылась и затрепетала под действием невесть откуда взявшегося ветра. Также внезапно все стихло, и дверь остановилась в приоткрытом состоянии. Ребята постепенно собрались в кучу. Если раньше они боялись заглянуть в задние окна и увидеть там растленные трупики детей, то теперь всем захотелось бежать подальше от этого места, и лишь любопытство и боязнь насмешек держали их вместе до тех пор, пока настоящий ужас не скует мышцы и не погонит прочь.