Старуха - Павел Викторович Парменов

Дни тянулись медленно и однообразно. За окном грязь сменялась грязью и ничего не менялось.

— Ну и погодка, ветер с ног сносит. Уже который день идут нескончаемые дожди, — проговорила себе под нос вечно ворчащая бабушка.

— Молодой человек, не подскажешь, который час? — обратилась она к прохожему.

— Пол первого, — ответил он и продолжил свой путь.

— Ну и зачем я поперлась в этот магазин? Сейчас же перерыв. Когда уже закончится это “везение”? — сварливо ругалась она.

Заполняя тишину и необходимость в общении, она часто говорила сама с собой:

— Что-то Ирина давно не звонила, надо бы ей самой набрать. Интересно, она закончила институт или так и бегает по ночным клубам, дуреха. Да, наверно закончила. Сейчас же уже двадцать третий год. Это ей сейчас, уже около сорока. Наверно, закончила, — она мысленно решала математические задачи уровня второго класса.

Передвигая уставшие ноги, не обращая внимание на лужи и грязь, она целенаправленно двигалась в сторону магазина.

— Не буду торопиться, пойду потише. А то придется у дверей потом стоять, — старушка сменила обычный размеренный шаг на еще более медленный.

Движение бабушки было практически незаметным. Со стороны было отчетливо видно, что она двигалась, но насекомые были быстрее.

— Остановись! Куда помчалась? — догоняла ее следом всезнающая баба Люда.

— Еле тебя догнала, ты сегодня энергетических добавок напилась что ли? — ворчала она.

— Опять ты? Магазин еще закрыт.

— Ну и нехай, а я на почту, — возразила бабка.

— Почта тоже закрыта. Там тоже обед.

Соседки вынуждено разговорились. Они не пылали доброжелательностью друг к другу, но общая проблема объединила их в разговоре на целых десять минут. Столь долгих и мучительных для Зои Семеновны.

И никуда не денешься, не убежишь. Возраст уже не тот, чтобы взять и прибавить шаг в другом направлении. Придется терпеть.

— Твоя то еще жива? Иринка жива еще? — переспросила соседка.

— Жива, — ответила Зоя.

— Все равно не отстанет, — подумала она.

— Приезжает? Ну хоть изредка? Когда ты в последний раз ее видела? — продолжала атаковать расспросами неугомонная всезнайка.

— Ну что ты пристала. Приезжает — не приезжает. Тебе то что?

— Да я просто! Поинтересоваться решила. Не видно тебя в последнее время. Случилось что?

— Угомонись! Опять завелась как сорока, не остановить. Каркаешь без умолку. Прекрати, говорю. Помолчи хоть минутку!

Баба Зоя отвернулась и поковыляла дальше.

— Лучше я пару кругов пройду вокруг магазина, чем слушать эту ополоумевшую старуху, — подумала она и отправилась в дорогу.

— Иди, иди, пока ходится. Скоро лежать будешь и ссаться под себя. Немного осталось, — кричала вслед сумасшедшая.

— Катись колбаской по малой Спасской! — обидевшись, она продолжала что-то кричать вслед, но это уже никого не волновало.

Мир жесток. Все вокруг было пропитано ненавистью, а в лучшем случае безразличием.

Никто не обращал на старушку внимания. Пешеходы, разговаривая между собой, проходили мимо. Ее как будто не существовало.

По факту получается, что только Людмила беспокоится о ее проблемах и переживаниях.

Все дело в страхе. Старая жизнь сознательно игнорируется молодым поколением. Люди не хотят связываться и погружаться в удручающие заботы пенсионеров. Всем хочется верить, что их это не коснется.

— Какие же они все эгоисты. Да. Я такой же была, — освободившись от “назойливой пиявки”, она продолжала рассуждать:

— Заметить старика может только старик. Это как беременность. Люди не замечают беременных женщин до того момента, как сами не забеременеют. И вот тогда то их становится намного больше. Верно? Верно! Так и тут, — баба Зоя не на шутку напрягла извилины.

По всей видимости выпитые перед походом в магазин таблетки спровоцировали ясность ума, сознание стало контрастным и мозг имитировал бурную деятельность, но это ненадолго.

Сил в ногах почти не осталось, спина окаменела, а присесть было некуда.

Глава 4. Прозрение

— Бабушка, давайте я вам помогу.

— Внучок, не надо, я сама. Где-то я тебя уже сегодня видела. Только не припомню, где.

— Вы не понимаете. Мне нужны деньги. Я должен обязательно помочь, а вы мне заплатите.

— Ишь ты, какой шустрый. А зачем тебе деньги, на жвачки эти ваши или ты уже куришь? — заинтересовалась бабка.

Она переминалась с ноги на ногу, держась за перила возле входа в магазин. Мальчик ее заинтриговал.

— Бабушка, мне на хлебушек нужны деньги. У меня три сестренки и мама слепая. Мы очень хотим есть.

Старушка, растроганная рассказом мальчика, прослезилась. Достала из кармана носовой платок и вытерла слезы.

Жалость и сострадание испытывала она к несчастной семье.

— А где твой отец? — шмыгая носом, спросила она.

— Он наверно погиб. Я точно не знаю. Он уехал на заработки в Москву и пропал. Мама сказала, что его в рабство взяли и увезли в Африку. А бабушка говорит, что он на войне погиб.

— Так у тебя еще и бабушка есть?

— Да, она не ходячая. Лежит целыми днями на кровати и стонет.

Старуха прониклась. Мальчик тонко и очень точно передал атмосферу военных времен. Те самые испытания, которые Зоя, будучи маленькой девочкой, переживала в сороковые годы.

Ей стало по-настоящему его жалко.

Слезы потекли ручьем и полностью затмили видимость.

Вытирая платком намокшие веки, она спросила:

— А как тебя зовут?

Приподняв голову, старуха прищурилась. Пытаясь рассмотреть мальчика минусовым зрением, она поняла, что перед ней никого нет.

Бабушка одна-одинешенька стояла перед дверями супермаркета и держалась за перила.

— Куда он делся? — с непониманием возмутилась Зоя Семеновна.

Дверь в магазин открылась.

— Бабушка, проходите мы уже открылись! — вежливо сказала продавщица и протянула ей руку.

— Спасибо, доченька! А ты мальчика тут не видела? Вот такого, — и показала рукой рост мальчишки, примерно около метра от пола.

— Нет, бабушка, я только что подошла. Кроме вас тут никого не было.

Проходите, проходите!

Старуха огляделась вокруг.

— Действительно, никого нет. Привиделось что ли? А зачем я пришла? — обескураженная произошедшим событием, она совершенно растерялась. Все позабыла, что хотела.

В магазине пахло свежими фруктами и выпечкой. Было тепло и чисто. Яркое освещение в зале было ей на пользу, кое-что она даже могла рассмотреть без очков.

Медленно по коридору между стеллажей она пошла вглубь магазина, рассчитывая на то, что визуально соприкоснется с необходимыми продуктами и сразу вспомнит, зачем пришла.

— Зоя, привет! — поздоровалась с ней старая знакомая, проживающая в соседней пятиэтажке.

Старуха всматривалась в сморщенное лицо, частично выглядывающее из-под девичьего платка, и пыталась вспомнить, кто это.

— Марина?

— Привет, еще раз! Давно тебя не видела! Как у тебя дела? — накинулась на нее с расспросами забытая подружка.

— Погоди, дай я сперва тебя потрогаю, — недоверчиво ответила Зоя.

— Старая ты совсем что ли? Глазам