Падение «Вавилона» - Андрей Молчанов

Многие уже получили это приглашение, многие… Кое-кто, правда, еще и не подозревает о нем, не уведомлен, так сказать… Не заглянул в свой почтовый ящичек, ха-ха!

Паркер усмехнулся удовлетворенно, кривя губу. Что же… Это его хобби. Тренинг. А может, и продолжение работы. В любом случае он оказывает услугу аду, которому служит всю жизнь. Служит планомерно и без сомнений. А потому он, Джошуа, способен рассчитывать и на привилегии в тех мирах, что его ожидают… Он не из тех — слабеньких, грешащих и кающихся, мечущихся между искушением и праведностью, алчностью и бессребреничеством…

Он сделал свой выбор.

Отель назывался «Plantation Club». Его приземистые бунгало тянулись по краю подковы широкой бухты, отчерченной от океана ровной полосой белой пены, что обозначала невидимый риф.

За рифом начиналась синяя пропасть глубокой воды.

Сунув пластиковую карточку-ключ в паз замка, Джошуа вошел в номер — светлый, просторный, с огромным, до пола, окном, где виднелись близкие прибрежные пальмы и голубая океанская ширь.

На широком подстриженном газоне, разбитом вдоль фронтальной стороны отеля, в изобилии валялись перезрелые мохнатые кокосы.

Он набрал телефонный номер города — столицы островов Виктории, располагавшейся в получасе автомобильной езды от гостиницы.

Ответил женский голос. Произнеся пароль, Паркер незамедлительно услышал надлежащий отзыв.

Встречу со здешним помощником по проведению операции, назначили через два часа в центре города.

Джошуа надел плавки, халат, пляжные пластиковые шлепанцы и вышел из номера, направившись к небольшому ресторанчику, расположенному у бассейна.

Хотелось окунуться в океан, но, предупрежденный об обилии морских ежей, барракуд и скатов, а также о кусках кораллов, волочащихся вслед за волной и увечащих ноги купальщиков, он решил не рисковать, удовлетворившись бассейном: любая травма могла стать препятствием в предстоящей работе.

Подзаправившись жесткой говядиной, сдобренной местным экзотическим соусом и, запив низкокачественное по своим вкусовым данным, однако шокирующе дорогое блюдо импортным немецким пивом, Джошуа, скинув халат, погрузился в бассейн.

Тот, кто был ему нужен — полный мужчина в темных очках, с рябоватым лицом, — сидел за столиком у края бассейна, в окружении двух блондинок, повествуя им, судя по выражениям лиц собеседников, нечто забавное…

Поодаль томились три типа с мрачными, дегенеративными физиономиями — охрана.

Джошуа улыбнулся. Нет, все-таки, этот русский — идиот. Притащить сюда, на Сейшельские острова, эти центнеры мяса, думая, что оно способно его защитить…

Впрочем, остается лишь позавидовать ребятам: им выпало на дармовщинку прокатиться на курорт — вероятно, в последний раз в жизни… А может, и нет. Как ляжет карта. Их или его, Джошуа.

Итак. Сейчас предстояло совершить выбор: либо начать игру немедленно, либо — повременить.

«А что даст выжидание времени? — подумал он. — Вот он — самый подходящий момент — нейтральный, неосложненный никаким надуманным предлогом для знакомства…»

Он подплыл к краю бассейна. Непринужденно обратился к компании:

— О, я слышу русскую речь… Неужели вы сподобились добраться и до Сейшельских островов с вашими перестройками и демократией?

Паркер знал восемь языков. На русском говорил бегло, хотя и с заметным акцентом.

Человек с рябым лицом небрежно спросил:

— А откуда, позвольте узнать, русский язык столь хорошо знаком вам?

— Я американец, но мама родом из России… Так что рад увидеть здесь, на осколке Африканского материка, соотечественников предков.

— Хотите выпить? — Рябой кивнул на столик, густо заставленный полными и пустыми бокалами с напитками — как крепкими, так и безалкогольными.

— А… с удовольствием! — Паркер, подтянувшись на облицованном кафелем парапете, легко выскочил из воды. — Но заказываю я!

— Какая разница, кто… — с небольшим раздражением передернул плечами рябой.

— Символическая, — сказал Паркер, представившись тем именем, что было проставлено в актуальном на сей момент паспорте: — Майк Дуднев! — Мельком он взглянул на охранников — с невозмутимостью перекормленных бегемотов созерцающих сцену знакомства.

Их, охранников, не интересовал этот сорокалетний американец в плавках, бойко болтающий на их родном языке; какая могла от него исходить угроза? В их умах роились иные стереотипы: крадущиеся к дверям злоумышленники с бомбами, киллеры в подъездах с автоматами под полой, снайперы в чердачных оконцах… Нет, в принципе ребята мыслили правильно и знали, как держать первую линию обороны, но вот как вторую и сто вторую, лишь в общих чертах…

Свою профессию Паркер обозначил согласно выработанной легенде — хиропрактор, обучавшийся в Тибете.

Рябого, именовавшегося Сергеем, мучил остеохондроз, лечил его известный английский врач традиционными методами, лечение не помогало, и, учитывая склонность пациента ко всякого рода мистическим процедурам, аналитики ЦРУ порекомендовали Джошуа сыграть именно на этом моменте, снабдив его подробными фактами об установленных недомоганиях интересующего объекта. Что Джошуа и элегантно проделал, вызвав своей проницательностью восхищение как у Сергея, так и у блондинок, тотчас же напросившихся заодно продиагностировать и их.

Дамам Джошуа, естественно, не отказал, тем более, подобная их реакция была заранее учтена, а все их прошлые и настоящие хвори он также знал досконально.

Одна из блондинок, представленная ему сестрой блондинки иной, являлась любовницей Сергея. Иная же блондинка была законной женой, сознательно решившей уступить любвеобильному мужу в вопросе двойного брака и прекрасно, по данным Джошуа, уживающаяся с его наперсницей.

Что говорить, семейка Паркеру досталась в разработку занятная. Впрочем, чего только он, знаток зла и порока, не видел и не испытал в своей жизни; он — полиглот, спортсмен, медик, историк, психолог и — убийца…

Многогранность же его разносторонних специальностей определялась единственным, конкретным статусом агента Центрального разведывательного управления.

Через полчаса Джошуа и Сергей болтали с непринужденностью старых приятелей, попивая ледяной джин с тоником.

Темы разговора со всеми промежуточными связками были выверены, у русского невольно зарождался интерес и расположение к незнакомцу, и Джошуа оставалось лишь холодно фиксировать адекватность предвосхищенных в теории реакций собеседника и его спутниц, с реально достигнутыми.

— Прошу прощения… — Паркер взглянул на часы. — Мне пора ехать за женой, она ждет меня в городе…

— У вас здесь жена? Очень хорошо! — отозвался Сергей. — В семь часов вечера ждем вас в своем номере.

На сем Джошуа откланялся.

Возвращаясь в свои апартаменты, он с одобрением вспомнил о коллегах, готовивших операцию. Ребята все просчитали правильно. Во-первых, жена. То есть, напарник, играющий таковую роль. Весьма необходимый аксессуар. Отдыхать на Сейшельские острова, где бытовал известный консерватизм в укладе жизни, приезжали, как правило, семейные пары, и одиночки смотрелись здесь белыми воронами.

Во-вторых… Да что там, во-вторых! Ему выдали даже «ролекс» с корпусом, усыпанным бриллиантами, ибо этот русский был склонен судить о достойном его собеседнике в немалой степени по мишуре, собеседнику сопутствующей, и на часах Паркера взор Сергея останавливался, как тот подсчитал, семь раз…

Вот же — туземец, хотя и мультимиллионер…

Арендовав в отеле «Тойоту» с кондиционером, Джошуа покатил в город. Впрочем, городом, в американском или в европейском смысле этого слова, столицу данного островного государства можно было назвать едва ли. Скопище лачуг с деревянными ставнями одинаково блеклого малинового цвета, считанные кирпичные здания вокруг центрального перекрестка с установленной на нем миниатюрной копией лондонского Биг-Бена, неряшливо, с потеками окрашенной тусклой серебристой эмалью. И самое респектабельное и высокое здание столицы — Центр культуры США с реющим над ним звездно-полосатым стягом…

«Жена» — она же связник с резидентурой, наверняка изнывающей от безделья и скуки в этом кораллово-тропическом земном раю, встретила его в условленном месте, неподалеку от архитектурной пародии на лондонскую достопримечательность, воздвигнутую здесь ностальгирующими переселенцами из Старого Света.

Брюнетка лет двадцати пяти, хорошо сложенная, несколько замкнутая.

— Нам придется жить в одном номере, — сказал Паркер, укладывая в багажник машины ее сумку.

— Знаю. Кровати, надеюсь, раздельные? — спросила она с ледяной интонацией.

— Я вам неприятен? — чарующе улыбнулся Джошуа.

— Приятны весьма. Но не настолько, чтобы с вами спать, — прозвучал нелицеприятный ответ.