Греймен и другие - Мария Ивановна Скворцова

простой. На её лице не было косметики и не было прически на голове. Когда живут не вместе легче сохранить привлекательный вид и потому-то вид Людмилы показался Греймену необычным. И ещё, не было эмоций, что-то случилось и это что-то навсегда изменило её жизнь.

–Привет.

–Привет.

–Пойдем поужинаем. Ты, наверное, хочешь есть?

–Хорошо. Что у тебя произошло?

–Вчера я ездила в Онкоцентр. Ну, по поводу того, что у меня около месяца каждый день болит голова. Мне сказали, что у меня последняя стадия рака и я буду жить примерно полгода.

Она не плакала. Греймен молчал, уставившись пустым взглядом в её переносицу. Он боялся взглянуть ей в глаза. Ему казалось, что она заплачет, если он это сделает. Так продолжалось несколько секунд. Потом это стало невыносимым. Он взял её руку в ладони и сказал:

–Ты – самое лучшее, что есть у меня в жизни. Что я могу сделать, чтобы тебе стало лучше?

Люда заплакала, она сказала:

– Мне хочется убежать от всего этого, куда-нибудь на край земли, куда-нибудь, где есть только тишина и так мало место для всего слишком человеческого! Уйти от зависти, соперничества, сплетен, бетонных домов, машин, копоти, грязи и всего, всего этого!

–Ты не расстраивайся, сказал Греймен. Прости, я сказал чушь какую-то. Мы что-нибудь придумаем обязательно, Людочка.

Всю последующую неделю он отпрашивался с работы по каким-то делам, так что девчонки из роуминга не могли понять, что с ним происходит и были на редкость удивлены его растрепанным внешним видом. Он ходил к финансовому и техническому директору и согласовывал отпуск на месяц по семейным обстоятельствам, что было совершенно невероятным в глазах его коллег.

На следующий день после разговора с Людой он зашел в "Альфа-Банк". С давних времен у него был вклад, который он аккуратно копил все эти годы. Он заказал половину суммы, а половину перевел на счет мамы. Через три дня он снял все деньги и купил два билета до Австралии и обратно, до океанского побережья. Люда когда-то давно говорила об Австралии и говорила, что хотела бы когда-нибудь увидеть этот, такой непохожий на другие, материк. Почему он вспомнил об этом, наверное, Света говорила о своем парне из Австралии, с которым они вот уже несколько лет встречались в Москве, и он вспомнил, что говорила Люда. Его даже не беспокоило то, что он будет делать после, вообще будущее перестало беспокоить его, хотя в этот момент жизни с точки зрения здравомыслия именно о нём нужно было думать прежде всего.

Он выбрал место на берегу океана с уютным домиком, где было мало людей, тихо и уютно. В аренду можно было взять автомобиль, если захочется выбраться за пределы городка. В тур входила и экскурсия на Большой барьерный риф.

Каждый вечер он ночевал у Люды, мама не была против. Несмотря на привязанность к сыну она понимала, что он взрослый человек и даже хотела, чтобы он наконец-то обрел свою взрослую жизнь, отдельную от её жизни.

Через неделю он пригласил Люду поехать вместе с ним в одно место и сказал, что это будет для неё сюрпризом. Она согласилась. Ей не было больно, она чувствовала слабость и апатию, но могла совершать обычные действия, только спать ей нужно было больше обычного. Они пришли в загс Октябрьского района и зарегистрировали брак. Люда хотела сказать, что ей это уже не нужно, но не хотела обидеть Греймена. Ведь для него это был поступок, который бы он, возможно, никогда не совершил, не сложись обстоятельства подобным образом. Нельзя останавливать человека, когда он хочет совершить что-то важное для себя и чрезвычайно трудно преодолеваемое.

Они оба чувствовали, что жизнь их навсегда изменилась и это были нужные изменения. Говорят, боль – признак роста. Они росли, чувствуя боль. Люда – боль расставания с самой жизнью, она часто вспоминала детство, юность и последние годы вечерами; думала о том, что можно было бы изменить, о тех, кто ушел раньше неё, и о своем свидании с ними в скором времени. Греймен не думал о будущем, он интуитивно ощущал, что поступает правильно, поступает так, как никогда не поступал в своей прошлой жизни, раньше он боялся и жаждал перемен, но боялся больше и тревога была его постоянной спутницей, теперь он сам двигал эти перемены и от этой запоздалой взрослости у него кружилась голова. Он встречал перемены лицом к лицу, он хотел сделать Люду счастливой, насколько это было в его силах, хотя бы на оставшееся время жизни. Все остальное ушло на второй план и казалось мелким. Обеспечив маму финансово, он перестал испытывать перед ней чувство вины за то, что оставил её.

В аэропорту после регистрации в ожидании посадки они пили апельсиновый сок и он казался таким вкусным, как будто ничего вкуснее они не пили в своей жизни. В самолёте они смотрели в окно на облака и вид внизу. Под дрожащим крылом самолета как в глубоком прозрачном аквариуме были разбросаны квадраты полей, лесных полос и построек, как нейроны в головном мозге на картинке сияли в сумерках огни городов и Греймен и Люда смеялись как дети, которые вырвались с нудного урока и теперь бегут гулять на улицу, размахивая портфелям. Они совсем не думали о будущем, не вспоминали прошлое и иногда даже казалось, что ничего непоправимого не должно случится с ними, что всё будет хорошо. Это были самые лучшие дни во взрослой жизни Люды и в его взрослой жизни тоже.