Реализация замысла - Михаил Николаев

Приходилось отказывать очень многим, предлагая некоторым альтернативную службу, а других прямо с медкомиссии отправляя в лечебные учреждения. Назначение Семена Леонидовича Рашель министром Здравоохранения оказалось не просто удачным, а даже очень верным и своевременным решением. Этот человек знал изнутри все болевые точки системы и обладал не только выдающимися морально-этическими качествами, но и бесценным опытом. Первым делом он разогнал почти всех чиновников от медицины, причем те представители известного клана, высасывающего отрасль в течение многих лет, которые не сели в тюрьму, ушли с «волчьими билетами», прямо запрещающими им любую деятельность в области медицины и фармацевтики. Все медицинские учреждения, которые были приватизированы по хитрым схемам, были в кратчайшие сроки реприватизированы и вновь стали государственными.

При этом ведущие именные медицинские центры, работающие на поистине высоком и результативном уровне, этот процесс коснулся совсем другой стороной. Их руководству были предложены безвозмездные кредиты для расширения, обусловленные единственным ограничением: после реализации кредитов не менее двух третей от всех клиентов должно поступать по направлениям поликлиник и обслуживаться бесплатно, но в тех же условиях, что и платные больные. Финансирование затрат на лечение этих больных целиком брало на себя государство.

В поликлиниках, которые находились в безопасных зданиях, имеющих достаточные для их функционирования размеры, были проведены косметические ремонты уровня «евро», а также заменено современным все медицинское оборудование. Те же, которые ютились в тесных и утлых помещениях, переехали в современные здания, изначально оборудованные в соответствии с новыми стандартами. Врачи, переходя на достойные оклады, подписывали обязательства свято и добросовестно соблюдать клятву Гиппократа и лечить, а не оказывать услуги медицинского характера.

В бригады скорой помощи теперь, кроме врача, фельдшера и водителя, входили и два дюжих санитара, способные оперативно, бережно и аккуратно доставить больного из квартиры в машину, оборудованную по последнему слову медицинской техники.

В Петрозаводске вступил в строй мощный комбинат, производящий шунгизитовый гравий и песок из шунгитовых сланцев Мягозерского и Нигозерского месторождений[2]. Его эксклюзивная продукция, не имеющая аналогов ни в одной стране мира, морем транспортировалась к устьям Сибирских рек, а по железным дорогам распределялась в Европейской части страны. В районах вечной мерзлоты этот долговечный конструкционно-теплоизоляционный материал шел на дорожные насыпи, а сотни бетонных заводов, расположенных вблизи крупных городов, выпускали на его основе готовые смеси для монолитного домостроения.

Государство всерьез и надолго впряглось в решение жилищных проблем своего населения. Каждой молодой семье, обзаведшейся ребенком, незамедлительно и абсолютно бесплатно выделялась в собственность комфортабельная двухкомнатная квартира, которая после рождения второго, оперативно заменялась на трехкомнатную. Разумеется, это было не простым и чудовищно затратным решением, но другого способа быстро вылезти из демографической пропасти не существовало. Для остального населения, нуждающегося в улучшении жилищных условий, была установлена очередь, которая двигалась неожиданно быстрыми темпами. Одних новостроек для этого, разумеется, было недостаточно, и на первом этапе проблема решалась, в основном, за счет освобождения неправедно и преступно нажитой жилплощади выведенных на чистую воду и осужденных с конфискацией воров, казнокрадов и мздоимцев.

Либеральная оппозиция и десятки «общественных» международных организаций сравнивали эти быстропротекающие судебные процессы с 37-м годом и, в чем-то, они были правы. Тогда, в основном, власть разбиралась с аналогичным контингентом, но методы, в данном случае, были несравненно гуманнее. Во-первых, отсутствие смертных приговоров и значительно более широкое варьирование сроков заключения, достаточно часто ограничивающихся принудительными работами. Во-вторых, одновременно и параллельно из тюрем и мест предварительного заключения освобождались сотни тысяч неправедно, преступно и безосновательно заключенных под стражу людей, многие из которых, вообще, были ни в чем не виноваты, либо абсолютно не представляли угрозы для общества.

Для исключения любой возможности проявления административного ресурса, выборы, решено было проводить снизу вверх. Сначала в многоквартирных домах с небольшим количеством квартир из наиболее активных жильцов выбирались один — два представителя, а в домах с сотнями квартир — домовые комитеты, представители которых решали все текущие вопросы с домоуправлениями. На основании их мнений формировались списки кандидатов в руководители небольших муниципальных образований. По каждой из предложенных кандидатур собиралась объективная информация, всесторонне ее характеризующая. Только после этого проводились выборы. «Варяги» не приветствовались. Бабу-ягу следовало выращивать в своем коллективе. На следующем этапе выбирались руководители администрации районов и небольших городов. Выбирали только руководителей. Подчиненных, эти руководители подбирали себе уже самостоятельно, но, в дальнейшем, несли за их действия персональную ответственность. Предельное количество чиновников муниципальных образований было жестко лимитировано.

Выборы мэров крупных городов и губернаторов проводились через смс голосование после теледебатов на местном телевидении и транслируемых им встреч с представителями партий, общественных организаций и предприятий. Для устранения лоббирования чьих-либо интересов и давления на кандидатов на каждую встречу допускалось не более двух представителей от одной организации или партии. Действующий мэр или губернатор допускался к выборам на общих основаниях. Любые формы воздействия на избирателей путем использования своего служебного положения, сознательно осуществленные им, либо его окружением, приводили к автоматическому выбыванию его из списка кандидатов.

В Ленинграде на последнем этапе выборов осталось только два кандидата: Светлана Митриева, которая один раз уже боролась за этот пост, и Михаил Пиотровский, уже много лет являющийся бессменным директором Эрмитажа. Кандидаты были абсолютно разные, но многие телезрители дебатов, проходящих на местном телевидении, остались разочарованы. Слишком уж близкими неожиданно оказались позиции соперников. Митриева большее внимание уделяла социальной политике, а Пиотровский — возвращению Ленинграду титула культурной столицы. Во всем остальном, наблюдалось редкостное единодушие. В результате Митриева победила с минимальным перевесом, и первым ее решением было назначение Пиотровского вице-губернатором. После этих выборов город, которому от предыдущих правителей досталось больше, чем от фашистских захватчиков, 900 дней державших его в блокаде, наконец, вздохнул спокойно.

К концу ноября выборы губернаторов всех губерний были закончены, и можно было переходить к избранию Председателя СРГ.

Георгий внял предостережению Гептарха и резко уменьшил интенсивность своего воздействия на мир, который уже начал свое движение по новому пути, но мог в любой момент вспыхнуть в уничтожающем цивилизацию пожаре глобальной ядерной войны в результате какого-либо скоропалительного и недостаточно продуманного действия.

Теперь он приезжал в Москву не чаще одного раза в неделю и задерживался там не более чем на двое суток. Обычно он ездил на «Сапсане»[3], преодолевающем расстояние от Ленинграда до Москвы за несколько часов, но один раз решил съездить на своей машине, чтобы на собственном опыте оценить качество новой автомагистрали. Трассу он преодолел за 5 часов, в которые вошла остановка на одной из заправочных станций, где он заодно и перекусил и, в целом, остался очень довольным качеством строительства и эксплуатационными характеристиками дорожного покрытия. Еще два часа занял проезд по Москве до Кремля. Движение в Москве теперь было организованно намного лучше, да и сановники с мигалками его больше непрестанно не стопорили, просто на улицах было слишком много машин.

Вернувшись назад через сутки, он принял решение поменять машину. Верный Хендай-Акцент, который последние три с половиной года служил ему верой и правдой, такой автомагистрали уже не соответствовал. Нет, при желании или необходимости его вполне можно было разогнать по ней даже до 200 километров в час, которые теперь были официально разрешены на этой и других, подобных ей автомагистралях, но при скорости более 160 километров в час сопротивление воздуха ощущалось достаточно сильно, и езда из удовольствия превращалась в работу.