Подземелья Лубянки - Александр Хинштейн

В соседней комнате между тем орудовали мародеры. Какой-то красноармеец на пару с миловидной женщиной в медицинской косынке набивал нехитрый еврейский скарб в необъятные баулы.

– Ни с места! – властно сказал военком, но красноармеец – откуда только прыть взялась – оттолкнул его и кубарем выкатился из дома. За ним припустилась и женщина. Они бежали по улице, высоко подымая ноги, и Шепелеву даже стало их жалко. Он представил, как смешно дернутся сейчас два этих человека, как, пролетев по инерции вперед, рухнут плашмя на землю, стоит лишь нажать на спуск нагана.

– Сто-о-й! – Шепелев закричал что есть мочи, но мародеры не слушали его, и тогда военком вскинул наган.

Один хлопок. Второй.

После третьего выстрела мародер упал замертво, а вместе с ним, по-бабьи испуганно вскрикнув, рухнула в пыль и медсестра.

Она лежала, не в силах вымолвить ни слова, и лишь беззвучно шептала что-то побелевшими от страха губами.

– Кто такая? – Шепелев наклонился над женщиной. – Какого полка?

Та ответила не сразу, отдышавшись:

– 4-й эскадрон. 33-й полк. – И, будто проснувшись, заголосила во весь голос: – Не убивайте! Христом Богом молю… Пожалейте деток.

– Встаньте, – брезгливо сказал военком. – Никто убивать вас не будет… Поедете с нами.

… Великодушие – свойство сильных людей. Расстреляй комиссар мародершу на месте – вся его жизнь могла бы пойти по-другому. Но он пожалел ее.

Откуда Шепелеву было знать, что жить ему оставалось не более часа…

Из рапорта секретаря военкома 6-й дивизии Хагана (29 сентября 1920 г.):

«Проезжая дальше по местечку, нам то и дело попадались по улице отдельные лица, продолжавшие грабить. Тов. Шепелев убедительно просил их разъехаться по частям. У многих на руках были бутылки с самогонкой, под угрозой расстрела на месте таковая у них отбиралась и тут же выливалась.

При выезде из местечка мы встретили комбрига 1 (командира 1-й бригады. – Примеч. авт.) тов. Книгу с полуэскадроном, который, в свою очередь, занимался изгнанием бандитов из местечка. Тов. Шепелев рассказал о всем происходившем в местечке и, сдав лошадь расстрелянного вместе с арестованной сестрой на поруки военкомбригу тов. Романову, поехал по направлению к Полештадиву (полевому штабу дивизии. – Примеч. авт.)».

Из рапорта командира 1-й бригады Книги, военкома бригады Романова и начальника штаба бригады Берлева (28 сентября 1920 г.):

«Мы встретились с тов. Шепелевым, который сообщил, что он расстрелял бойца 33-го кавполка на месте грабежа. Сообщив это, тов. Шепелев уехал вперед. Спустя некоторое время, мы также выехали за своими частями и, догнав таковые, узнали, что тов. Шепелев арестован 31-м кавполком…»

28 сентября. м. Новое Место

… Топот копыт становился все ближе, и наконец военком Шепелев поравнялся с шеренгой бойцов.

– Какого полка? – приостановившись, окликнул он командира.

– Тридцать третьего.

Шепелев пришпорил коня, но далеко ускакать не успел.

– Вот он, эта сука, – раздался чей-то истошный крик. – Хотел застрелить нас.

Унылость разом покинула лица бойцов. Эскадроны остановились. Человек десять бросились к военкому. Большинство смотрело выжидающе, но кое-кто тоже вышел из строя.

– Гляди-ка, морду какую нажрал… Пока мы тут дохнем, эти суки жируют… Крыса тыловая…

Крики становились все агрессивнее, и Шепелев пожалел уже, что остановился.

– Убить его… Кончить… В расход, – гудело по рядам.

– Прекратить! – что есть мочи орал командир полка Черкасов. Глотка у него была луженая, еще с Первой мировой, перекричать мог любого. Впрочем, и Шепелев был комиссар испытанный.

С грехом пополам они перекричали бойцов. Матерясь, красноармейцы возвращались в строй, сплевывая от бессилия и злости.

Кажется, пронесло… Но, как на грех, подъехал комбриг Книга. В седле у него сидела арестованная погромщица – сестра милосердия.

– Бабу-то за что? – разволновались бойцы. – С бабами, понятно, воевать сподручнее…

Комбриг, было, попытался заткнуть медсестре рот, но это только подлило масла в огонь.

– У нас теперь не старый режим, – ревели буденовцы. – Пусть баба объяснит, в чем провинилась.

Военком устало повернулся к медсестре:

– Говорите.

– Я это… – женщина набрала в легкие воздуха, – я – что… Вот Васятку убили…

– Кто? – взбесилась толпа.

– Этот, – медсестра указала на военкома, – лично…

Все началось заново.

– Кончать эту гниду, – кричали конармейцы. – Он наших братьев убивает, а мы – молчать?!

Уже потом секретарь военкома Хаган, вспоминая эти минуты, будет вновь и вновь удивляться: как удалось ему остаться в живых. Чудом комбриг Книга сумел вытащить его с военкомом из кольца взбешенных, полупьяных людей. Правда, ничего изменить это уже не могло. Разгоряченная толпа жаждала крови и ее несло уже, как несет, не в силах остановиться, камни во время горного обвала.

Из рапорта секретаря военкома 6-й кавалерийской дивизии Хагана:

«Не успели мы отъехать и ста сажен, как из 31 полка отделилось человек 100 красноармейцев, догоняет нас, подскакивает к военкому и срывает у него оружие. В то же время стали присоединяться красноармейцы 32 полка, шедшего впереди. (…)

Раздался выстрел из нагана, который ранил тов. Шепелева в левое плечо навылет. С трудом удалось тов. Книге вырвать его раненным из освирепевшей кучки и довести к первой попавшейся хате и оказать медицинскую помощь.

Когда тов. Книга в сопровождении моего и военкома Романова вызвали тов. Шепелева на улицу, чтобы положить его на линейку, нас снова окружает толпа красноармейцев, отталкивает меня и Книгу от тов. Шепелева, и вторым выстрелом смертельно ранили его в голову.

Труп убитого тов. Шепелева долго осаждала толпа красноармейцев, и при последнем вздохе его кричала «гад, еще дышит, дорубай его шашками». Некоторые пытались стащить сапоги, но военком 31 полка остановил их, но бумажник, вместе с документами, в числе которых был шифр, был вытащен у тов. Шепелева из кармана.

В это время подходит какой-то фельдшер и, взглянув лишь только на тов. Шепелева, заявляет, что тов. Шепелев был в нетрезвом виде. (…)

Спустя лишь полчаса после убийства нам удалось положить его труп на повозку и отвезти в Полештадив-6».

Из рапорта командира 1-й кавалерийской бригады В. Книги начальнику 6-й кавдивизии:

«Указать, кто именно был убийцей военкома не могу, так как в такой свалке трудно было установить, кто именно стрелял».

28 сентября. Вечер. Штаб расположения 33-го полка.

Военкома 33-го полка – того самого, где служил застреленный Шепелевым мародер – никто не мог обвинить в трусости. Он прошел через сотни кровавых рубок. Через немецкие газы. Через рукопашный ад.

Но в тот вечер, 28 сентября, военкому, может быть, впервые за многие годы стало не по себе и это давно забытое чувство страшащей неизвестности, бесило его. Доводило до исступления…

Об убийстве Шепелева он узнал под вечер. Тут же собрал эскадронных командиров и комиссаров. Приказал принять все меры, чтобы бойцы находились на местах.

– Товарищ военком, – с места поднялся командир 4-го эскадрона, мы не сможем сдержать людей… Я, вообще, боюсь, не случилось бы чего пострашнее погромов.

– То есть? – не понял военком.

– Могут побить комиссаров…

– Могут, – его поддержал помощник 5-го эскадрона. – Среди бойцов идут разговоры – хорошо бы ночью поубивать комиссаров.

Военком побледнел. Он неплохо знал своих конников – от этих ребят можно ждать чего угодно, тормозов у них нет.

К ночи готовились, словно к бою. Заняли оборону в сторожке. Военком 5-го эскадрона вместе с бойцами – эскадрон был приличный, спокойнее прочих – отправился в патруль.

Верно, как только стемнело, красноармейцы 3-го и 1-го эскадронов ринулись в соседние местечки: громить евреев. Командир полка срочно выехал за ними – надеялся, наивный, остановить погром. Военком же поскакал в дивизию…

29 сентября. Ночь. Штаб 6-й дивизии.

– И так постоянно – погром за погромом… Неделю назад, в Головлях, двух крестьян убили только потому, что были чисто одеты… Или другой случай: военком 43-го полка арестовал трех моих бандитов за мародерство. Мимо шли 2-й и 3-й эскадроны. Бандитов освободили, а военком еле ноги унес. Хотели убить.

Начдив Апанасенко[1] слушал военкома внимательно, не перебивал. Когда тот окончил, заложил руки под широкий ремень. Качнул головой:

– Что предлагаешь?

– Нам бы в подмогу кого посознательней… Начдив широко зевнул:

– Давай так: если будет опять какое ЧП, свистнешь… Тогда и подмогу пришлем. А пока, – он зевнул еще раз, – я маленько вздремну… Какую ночь уже не высыпаюсь…

Но и в эту ночь легендарному комдиву выспаться тоже не удалось…