Цыганское таро. Для посвещенных - Папюс

Предисловие к английскому изданию

Поскольку допущения разного рода являются обычным способом достичь цели с наименьшим сопротивлением, я открою данное исследование с предположения, что человек, который в данный момент держит эту книгу в руках, совершенно не сведущ в предмете, которому будут посвящены последующие страницы. Возможно, наш читатель знаком с вопросом поверхностно, возможно, он слышал, что карты Таро являются вероятным предшественником игральных карт; может быть, слышал и о том, что Таро также может быть использовано для гаданий и для всего того, что понимается как предсказание судьбы; но, кроме того, Таро представляет собой гораздо больший интерес и значимо еще и в другом качестве. В простом понимании, в нем заключена аллегория, или в более возвышенном смысле – символизм; наконец, Таро – это тайная доктрина, очень необычно завуалированная. Оправдание подобных взглядов – другой вопрос; я же лишь утверждаю, что такие взгляды сохраняются; и, высказав это, могу перейти собственно к своему делу, которое отчасти представляет собой критику, а отчасти – пояснение, хотя не совсем с элементарной точки зрения.

Понятно, что существует несколько способов выстраивания иероглифических символов Таро в определенный язык символов. Не считая школы традиционной науки, которая, естественно, встречается с такими изображениями в освещении древностей игральных карт, существует школа заурядного гадания, опирающаяся на традиционные книжные описания этих карт и на самой простой интуиции – используя, однако, обычно оба эти средства для толкования, и не имея, за ненадобностью, критерия для их критики. Кроме того, существуют определенные оккультные или мистические общества, которые претендуют на обладание истинным ключом к символике; и есть одна более замкнутая школа, существование которой с трудом обнаруживается во внешнем мире. Она заявляет о своем владении окончательными значениями, по сравнению с которыми все остальные бледнеют, и она отличается в этом роде от того, что выдвигалось в последнее время под предлогом оккультных откровений.

Д-р Жерар Энкосс, большинство работ которого вышли под именем Папюса, является главой школы мартинизма в Париже и членом современного каббалистического ордена Креста и Розы. Оба этих общества не имеют какого-либо наследия в традиции, но неутомимы в разного рода изысканиях, и в рамках соответствующих сфер, которые в принципе есть одна единая область, они по справедливости заслужили признание и должны его получить. Все, что человеческая настойчивость в купе с некоторым знанием может изобрести касательно Таро, будет обосновано в «Цыганском Таро», второму, английскому, изданию которого предпосылаются эти несколько слов.

Что касается истории, то об авторитете Папюса среди французских оккультных авторов нечего и говорить, но в этом вопросе есть несколько моментов, по которым я должен выступить в роли арбитра. Что касается философского толкования, у автора (Папюса) есть на этот счет свои собственные взгляды, и того факта, что сделанное им является наилучшим, можно ожидать в силу не только общей эрудиции автора, резюме должно быть выведено от противного – как представляется, никто в своих результатах не в состоянии сравниться с д-ром Папюсом.

Я не собираюсь утомлять читателя и едва ли прибегну здесь к анализу данной стороны вопроса, но есть несколько моментов, которые стот прибавить к сказанному. О способах гадания и тому подобных суетных делах Папюс, насколько я могу судить, знает все, что может быть нужным и действительно востребованным теми, кто интересуется деятельностью такого рода. Возможно, по сути он знает им истинную цену, и можно обнаружить, что семь уроков гадального Таро занимают лишь небольшую часть его честолюбивой работы. Но в более поздний период Папюс склоняется шире обратиться в это особенное направление, и, в связи с чем эти вступительные замечания и появляются. Известно, что Папюс только что выпустил книгу Le Tarot Divinatoire[1].

Мне представляется желательным, сохраняя должный дух беспристрастности, сказать об этом кое-что – буквально пару слов – при выпуске репринта Цыганского Таро. Так я приобрел право говорить о делах более серьезных, и теперь принимаюсь за них по порядку.

Главной особенностью, касающейся истории карт Таро, использовавшихся хоть для предсказания судьбы, хоть в качестве символов для философской интерпретации, является то, что такая история фактически не существует. Имеются веские основания полагать, что некоторая часть их (карт Таро) является весьма древней по смыслу, однако не по форме; и, возможно, потому они могут быть отнесены к ряду наиболее интересных и любопытных.

самые ранние карты, которые дошли до наших дней, относятся к концу XIV века, но вопрос о том, когда они появились, или откуда они происходят, предлагает, из-за отсутствия каких-либо доказательств, только поле для спекуляций. Одни нарекают родиной Таро Византию, другие ищут его следы где-то в глубинке великого Китая, где эта когорта изыскателей (о которой можно сказать omnia exeunt in mysterium[2]), казалась, остановилась на своем пути через неведомое. Это мой первый акт посредничества относительно явной убежденности, с которой Цыганское Таро говорит о «первобытных иероглифах книги Тота». Omne ignotum pro antiquissimo[3] – вот как делается история во французских оккультных кругах.

Я упоминал, что могу сделать кое-что, чтобы оправдать Папюса, который находился под очень сильным влиянием предшествующих авторов. Первый из них по времени – Курт де Жебелен (Court de Gebelin)[4], который в 1773–1782 годах опубликовал девять больших томов «ин кварто» своего сочинения Le Monde Primitiv.

Не много времени прошло с тех пор, как его называли великим археологом; но вот в Париже – скажем, вчера или около того, приобрел влияние новый специалист в L'art de tirer les Cartes[5], и он придерживается мнения, что де Жебелен был преемником Бисетра, которого довели до гибели и полного безумия его занятия животным магнетизмом. я много думал и пришел к выводу, что этот мнимый специалист способен рассказать лишь несколько пустячных историй о гадателях на картах; что он проштудировал несколько словарей по оккультным науками, и таким образом, произвел компиляцию искусства гадания. Но затем я обнаружил, что он вообще ничего не знает о символике Таро, и по этой причине и по всем тем, которые я привел ранее, он выбрал себе псевдоним М. Антонио Магус, и этот титул он, я полагаю, беспрепятственно сохранит навсегда.

Но его критика ничего не доказывает, и поскольку я не вижу причин, почему эксперименты в области животного магнетизма не должны открывать двери вечности даже для знаменитого археолога, я вновь выступлю как арбитр. Руководствуясь по существу, не может, как я полагаю, быть сомнений в том, что Курт де Жебелен был самым значительным ученым своего времени; или в том, что он достаточно хорошо знал Египет где-то за поколение до того, как возникла египтология. На этих основаниях он доказывает египетское происхождение карт Таро, и способ доказательства, который он выдвигает, чтобы сделать свое мнение более веским, сосредотачивается на их предполагаемой аллегорической согласованности с гражданским, религиозным и философским учением Древнего Египта. Но если задаться вопросом о конкретных моментах схожести, мы найдем, что должны довольствоваться тем, что имеем, т. е. простым голословным утверждением, es sede sapientice[6]. Уверенность ученого основывается на том, что он в силу обстоятельств видел игру в Таро в доме некоего своего друга, и Жебелен всюду заявлял, что это была одна из египетских книг и единственный реликт оставшийся от роскошных библиотек и литературы, процветавших в нильской долине. Но именно эта его ссылка, как мне кажется, не достаточно убедительна. я уважаю г-на де Жебелена за то, что своими трудами он положил начало египтологии задолго до того, как эта наука могла снискать себе исследователей.

Я отдаю ему должное за то, что у него без опрометчивых ожиданий было представление о Таро, но, т. к. он не соединил свое представление ни с какими реальными фактами, я полагаю, что его выводы являются лишь плодами его собственного воображения. Чтобы не быть голословным, позвольте мне в подробностях привести пример, на который г-н Жебелен опирается как на непреложную истину.

Пятая карта в колоде Старших Арканов, – это великий жрец, священник или иерофант, а вторая – великая жрица, и для Курта де Жебелена очевидно, что они – муж и жена. Иначе не понятно, почему они расположены в такой в последовательности. Но вопрос – показывает ли этот не внушающий доверия факт египетское происхождение карт, ввиду того, что главы жречества в

Египте – иногда ли, обычно ли, всегда ли; я не знаю – были, по обычаю, супругами. Исходя из всего перечисленного доктору Папюсу кажется, что Таро – это поистине Библия Библий и книга Тота (то есть исходного Откровения). Но такое смелое предположение может показаться внимательному читателю чем-то немного более, чем достоверным, но менее, чем детским, ибо у Папюса были и многие другие авторитеты кроме первого французского ученого, который говорил о Таро. Это такие как Дж. А. Вальянт Элифас Леви, Вильям Постель, Джероламо Кардано и Л.С. де Сен-Мартен. Но что бы ни говорил первый из этих авторов (Жебелен) о египетском происхождении Таро, это зависит не от его знания древностей, на которое он не претендовал, а от заимствованной им теории, что цыгане, которых он знал по собственному опыту, пришли из глубин Индии через долину Нила, которая им некоторое время сопротивлялась, но затем пала, как Вавилон.