Мои «66» - Валерий Дудаков

Флоренция

О, Флоренция, стены замков,Над зеленой рекой мосты,Ты дождями счищаешь зановоДревней пыли твоей пласты.

Бродят улицы вкось и криво,Но сбегаются вновь к церквям,На площадках толпясь строптиво,Развернулись строенья к вам.

Желтых, розовых и зеленыхВкруг расписан фасад домов.С гулким звуком вдоль стен слоеныхВечный призрак бредет из снов.

Колоколен ряды с надеждойГлядя в небо, в набаты бьют,И проклятья вождей мятежныхВ подземельях лишь часа ждут.

Вновь в величье твоем суровомЧист и ясен небесный свод,В нем призывы СавонаролыК покаянью вели народ.

Так уж издревле, Боже правый,Вглубь столетий бредут года.Ты прижалась рукой шершавойК лику вечности навсегда.

Ночной Милан

Трамвайные пути запутались в ночи,Что Ариадны нить ведут от дома к дому,И розовым огнем, как пламенем свечи,На площади пустой расцвел собор «Дуомо».

На улицы впотьмах забрел глубокий сплин,Под сеткой витражей чужая жизнь застыла,И от дневных забот закрыв глаза витрин,Застыл в глубоком сне пассаж Эммануила.

И церкви и дома легли в объятья снов,Шевелится чуть жизнь вблизи ночных вокзалов,Лишь светит в темноте, играя вязью слов,Витринное окно с притихших стен Ла Скала.

На город снизошли прохлада и покой,Что в темноте его, того никто не знает,Лишь колокол вблизи с негромкой хрипотцойПо четверти часов упорно отбивает.

Палермо

Дует мусорный ветер в Палермо,Гонит сором вдоль улиц кривых,И в тиши отбивается мерноРанний час на курантах стальных.

Солнце брызнет в закрытые ставни,На крестах чуть оставив свой след,И простуженным голосом давнимКрики чаек встревожат рассвет.

В утре звук зарождается гулко,Город в новое время спешит,Но под пылью, как в старой шкатулке,Прочно древность столетий хранит.

В ней сплетаются быль или небыль,В тьме соборов и криптах глухих,И вонзаются в синее небоПолукружья фронтонов шальных.

Тени башен по улицам рыщут,Низко головы к морю склонив,Так вплетает в стволы корневищаСтарых фикус, весь сквер охватив.

Мир не просто принять незнакомый,Равнодушный его не поймет,Но со старых мозаик ДуомоВеры истинной жар полыхнет.

И сквозь тернии римских нашествий,Гнет арабов, норманнских племен,Через сонмы пожаров и бедствийТы для жизни живой возврожден.

Римский дождь

Погода в Риме римская,И капитель коринфскаяПод портик листья прячет.Фонтаны беспризорныеТоскою подзаборноюС дождями вместе плачут.

Грустят без солнца пинииС иголками павлиньими,О прошлом сожалея.Друг другу тихо плачутся,А дождь идет и катитсяСквозь дыры Колизея.

Над городом смеркается,А дождь идет-качается,Как будто бродит спьяну,И с ветром струи звонкиеТекут ручьями тонкимиЗа шиворот Траяну.

Холмы покрыв пологиеВзнеслись соборы строгиеЛюдской и Божьей волей.В немом оцепененииВ скульптурах и строенияхТемнеет Капитолий.

Застыли обветшалые,Глаза закрыв усталые,Атланты под балконом.Блеснет огонь маячащийВ фонтанных струях скачущихНа площади Навона.

Намокший голубь кружитсяНад рябью мелкой лужицыС надеждой к переменам.И редкие прохожиеС ветрами непогожимиУстало жмутся к стенам.

Ночь к городу спускается,Вдоль улиц зажигаетсяНеверный свет фонарный.Седой туман сутулитсяОкутывает улицыКак будто газ угарный.

Храм согласия в Агридженто

Закаленный солнцем и ветрами,В серебристой зелени олив,Воспарил над морем и холмамиЖелтый храм, колонны оперив.

На камнях, раскинутых вдоль плато,Он подвластен небу одному,И вошли ступени стилобатаВ плоть земли, подобную ему.

Близ него в горе сырой и прелойВ толще стен античный мир заснул,В полукруглых нишах огрубелыхВизантийский затаился гул.

И с холмов округлостью не споря,Сквозь колонны правильный отвес,Вдруг мелькнет вдали полоска моря,Отделяя землю от небес.

Под вселенским негасимым светомПуть в века неровен и тернист,Ты как дух спартанского атлетаТелом строен, помыслами чист.

Вновь садилось солнце за горою,Вечер дню на смену заступал,Храм смотрелся в небо голубоеИ старинным золотом сиял.

И когда в тяжелый бархат ночиПогрузится свет прожекторов,Плыть тебе Всевышний напророчилКораблем из тьмы седых веков.

По холмам притихшим Агридженто,Как судьбы спасительная нить,Вьется храмов золотая лента,Чтобы нас в согласье примирить.

Выбор

Быстро стемнело. Притихшие птицыГвалт прекратили в уснувших березах,Лишь с темнотой не хотят примиритьсяОтблеском дальним грядущие грозы,Чтобы весенним дождем разразиться.

И в одиночестве ночи кромешнойВсплыла луна золотою монетой,Мне предлагая: орел или решка,Выбор желанного места на свете,Но не ко времени эта поспешность.

Сковано тело, запутался разум,В оцепенении мысли простые,Светит фонарь стекленеющим глазомСквозь затененные окна пустые,Словно виденья бегут раз за разом

Сада другого, где долгое летоИ водопад плещет струи тугие,А на камнях, теплым солнцем согретых,Грезят заморские птицы чудные,Вишен узор в ярком розовом цвете.

Вместе в тот сад мы вернуться могли бы,Там и придет к нам решенье простое,И водоеме бесшумные рыбыПлавным движеньем своим успокоят,Гибко скользя сквозь каменья и глыбы.

Но, нагостившись в саду этом светлом,Время настанет назад возвращаться,И обращаемся мы незаметноВ мыслях своих, как ни трудно признаться,Снова к зеленым березовым ветвям.

Ветреные мысли на прогулке

Шагом неспешным по парку иду,Мне торопиться не надо.Птиц чуть качает вода на прудуЗа невысокой оградой.

Пересечение пестрых дорогРазом развеет кручину.Что же с того, что немного продрог –Выпью в кафе капучино.

Ветер поднял облака в синеву,Гонит их круче и круче,Трепет платанов узорных листвуС гроздьями шишек колючих.

Кружатся строчки в моей голове,Что в беспорядке – неважно,Словно клочок на зеленой травеОт упаковки бумажной.

Ночи короткие, длинные дниСны наяву навевают,И на дворце Кенсингтонском огниМаревом призрачным тают.

Болезнь

Мою болезнь, как бремя наказанья,Судьба послала верно за грехи,Но с ней ко мне приходит покаянье,Не без нее слагаются стихи.

Она за мной негласно тенью бродит,Приходит, настигая невзначайВрасплох без предъявленья счеты сводит,Мол, больше власти над собой давай.

Как зло, добро творящее вслепую,

Конец ознакомительного фрагмента.