Россия после эРэФии - Вадим Штепа

В современной российской политологии понятие регионализма чрезвычайно расплывчато - его часто путают с различными формами сепаратизма (этнического, экономического, государственного и т.д.) или с культурным провинциализмом. Хотя общего в этих "-измах" столько же, как в килобайтах, километрах и килограммах. Эта путаница происходит из неадекватности самого "базового" и расхожего определения: "Центр-регионы". Эта формула представляет собой неуклюжий гибрид двух других вполне ясных систем координат "центр-периферия" и "целое-часть". Центр как таковой тоже пребывает в своем географическом регионе, а не в какой-то виртуальности, и выступает собственно "центром" лишь по отношению к признающим его. И напротив, с понятием региона адекватно соотносится только некая целостность, частью которой он и является. Что никак не желают понять изобретшие этот гибрид пост-советские "аналитики", не усвоишие даже такие азы формальной логики.

Попытка объяснить регионализм каким-то банальным сепаратизмом местных князьков или культурной провинциальностью - сродни вычислению килобайтов в километрах или килограммах. Регионализм - это вполне осознанная воля к цивилизационной целостности, к установлению прочных "горизонтальных" связей, при четком понимании того факта, что нынешний "центр" эту волю никоим образом не воплощает. Геополитические константы России как целостного, но полицентричного континента, "страны внутри", очевидные первым евразийцам, подменены в современной московской политике надоевшим спектаклем какого-то ее "возрождения" - с дореволюционной символикой и эмблематикой. Мы получили сегодня невероятную ситуацию "обособленного центра", который сам провоцирует сепаратистские тенденции. Если Москва со своим столичным снобизмом так хочет быть "особым" и "привилегированным" городом - пускай отделяется от России и строит свою лужковскую нео-империю в пределах Садового кольца. А русские регионы будут независимо от нее восстанавливать свою органичную, традиционную общность.

Regnum против провинциализма

Провинциализм - это не столько географическое, сколько культурное понятие. По большому счету, провинциальным является только то, что само себя так называет и находится в духовной зависимости от некоего "центра". С этой точки зрения масскультное московское западничество является наилучшим примером духовного провинциализма. А слово "регион" восходит к Regnum царство. Конечно, не в банально-монархическом смысле, но скорее по принципу достаточной духовной и культурной самостоятельности. Каждый русский регион (под "русскостью" здесь имеется в виду не грубый этнический критерий, но цивилизационное самоотождествление с Россией, как это традиционно всегда и считалось) имеет свою глубокую специфику, которая только в сочетании с "общерусским" менталитетом и делает этот регион самим собой, не позволяя впасть в крайности убогого местничества или имперской унификации. И "линия фронта" современного русского регионализма проходит вовсе не по "антимосковскому" настрою (это лишь следствие), но по четкому отделению себя от сугубо "местнических", безнадежно провинциальных идей. Регионализм - это пассионарный "третий путь" между одинаково ущербными сценариями банального сепаратизма и смиренного провинциализма. Это ответственность за Россию и ясное осознание того факта, что изменить можно только всё или ничего - никакой думский спектакль уже не поможет. Слегка забегая вперед, отметим, что именно так поступает ставший спонтанным лидером русского регионализма Александр Лебедь, который намеревается "превратить Красноярский край в центр стабилизации и консолидации здоровых сил России". И это главное его отличие от прежнего красноярского губернатора, "местника" В.Зубова, истерично реагирующего на "пришельца" (пикантность ситуации в том, что сам Зубов родом из Тамбова).

Москва как Rimland

Американский геополитик Никлас Спикмен обогатил эту науку одним важным понятием - Rimlands, то есть территории, промежуточные между "большими пространствами", традиционно соотносимыми с евразийским Heartland (Карл Хаусхофер) и атлантическим Seapower (Хэлфорд Макиндер). Это открытие Спикмена позволяет избежать безысходного геополитического дуализма и освободить проблему от ее чрезмерной идеологизации. Если Европа с геополитической точки зрения - это собственно Rimland, а другим Rimland'ом являются "азиатские тигры", то Москва в интересном созвучии с именем своей религиозной миссии, составляет своего рода "третий Rimland". Сегодня затруднительно назвать ее геополитическую роль "евразийской" или "атлантистской" - скорее, типичное для Rimland'а балансирование "на грани". Причем такое балансирование, которое само по себе и отчуждает этот город культурно и цивилизационно от "остальной России", превращает ее в яркую витрину для иностранцев. Образно говоря, молоко у нас от одной коровы, а сливки - от другой. А говоря языком исторических аналогий, "сибиряки в 1941 году спасли Москву. Сдается мне, что им предстоит сделать это еще раз" (А.Лебедь).

Геополитический постмодерн Александра Лебедя

Говорят, что "Лебедь куплен Березовским". Если бы это было так, то в финансируемой Березовским "Независимой газете" на него бы не обрушивались с яростной критикой. (27.03.98.) Самое забавное, что Лебедя патриотизму вдруг начал учить А.Ципко - официальный ведущий политологического приложения к НГ - и просто оскорбительными фразами, типа "человек без определенных убеждений". Надо полагать, у Ципко - бывшего работника ЦК КПСС, а потом - "видного демократа", и теперь вот - "патриота" - "определенных убеждений" сколько угодно. Поражает даже не этот факт - Костя Кинчев уже давно иронически спел: "а газеты всегда правы". Но - то невероятное объединение самых разных, вплоть до полярно противоположных политических сил против Лебедя. Администрация президента, коммунисты, либералы, НДР-овцы, Лужков, Жириновский, Лимонов... Зюганов, олицетворяющий самую гуманную в мире идеологию, докатился до обвинения Лебедя в фашизме. Что ж, Лебедь и так в Сибири - дальше не сошлете. Ну и разумеется, местная номенклатура. Такого трогательного единства, пожалуй, никогда еще не было в эРэФовской политике. Очевидно, что они столкнулись с каким-то новым для себя явлением, грозящим самому существованию построенного общества спектакля. Они привыкли ездить в регионы "поддерживать" тех или иных своих марионеток. Но времена меняются. Их "поддержка" оказывается никому не нужной. Пока они разыгрывают перед телекамерами свой "кукольно-постмодернистский" спектакль, в регионах начинается не игрушечный, а самый настоящий геополитический постмодерн. Сущность геополитического постмодерна состоит в тотальном освобождении от прежних, устаревших схем и клише. Очень показательно, что Лебедя невозможно причислить к какой-то части политического спектра (правым или левым). Он просто выше этого уже неадекватного разделения. Очень мужественный генерал с репутацией не "ястреба", но единственного реального миротворца. Настоящий демократ (то есть за ним действительно стоит избирающий его народ), умело сочетающий разделяющие других идеи либеральной свободы и социальной справедливости. Своеобразный артист, чья дружба с Аленом Делоном куда более аристократична и благородна, чем приятельство Лужкова с Майклом Джексоном или роман Жириновского с Чиччолиной. Наконец, совершенно искренне признающийся мнительным американцам в том, что "в нем нет ни грана антисемитизма" и что он "ценит выдающуюся роль американских масонов в строительстве демократической Америки". Модернистская политика эти темы либо обходила, либо (в случае "патриотических" параноиков) грубо и неадекватно акцентировала. Постмодерн просто раскрывает их и делает нормальным элементом политического языка - как в Штатах знание о масонстве Вашингтона и Франклина не приводит к конспирологической истерии, а антисемитизм считается просто болезнью. Да московским политикам с их дремучими представлениями в этих вопросах надо просто учиться и лечиться у Лебедя! Геополитический постмодерн - это просто идеология здравого смысла (как и называется книга Лебедя), выздоровление от "великой войны континентов", "национал-большевизма", "жидо-масонского заговора" и прочей "разрухи в головах". Если Лебедя не изберут - это будет означать консервацию московского спектакля. Который однажды просто лопнет - но с куда большим треском.

Открытие Сиберики

Геополитический постмодерн - это живое творчество, поэтому некоторые его идеи могут показаться очень парадоксальными, но на самом деле они четко соответствуют каким-то забытым архетипам. Есть смысл задуматься об удивительном сходстве Колумба и Ермака. И тот, и другой "открывали" неведомые прежде земли - только в случае Колумба это было морское (атлантическое) открытие, а в случае Ермака - сухопутное (евразийское). Но это не меняет главного - того, что между этими событиями есть некая загадочная связь. Которая вовсе не подразумевает какой-то их заведомой "противоположности" или "враждебности", но просто свидетельствует о незавершенности в одном случае того, что успешно свершилось в другом. У нас тоже будет своя "статуя Свободы" - в Сибири. Русский регионализм сегодня - это своего рода открытие "Сиберики", грядущая цивилизационная трансформация, по масштабу сопоставимая с тем, когда центр англоязычного мира сместился за океан, на просторы Нового Света. Сибиряки и ранее отличались по характеру от "европейских русских", но теперь это отличие должно ярко кристаллизоваться и оформиться в том авангардном политическом проекте, который осуществляет Лебедь. (Будет очень здорово, если он найдет общий язык со своеобразным, отличным от московско-питерского движением сибирского рока, а Дима Ревякин - наш Джим Моррисон - споет ему свой "Сибирский Марш". Вообще, может быть молодежная культурная революция, прогремевшая в Америке и Европе ровно тридцать лет назад, у нас, наконец, начнется в Сибири.) Важное замечание: речь идет не о восстановлении т.н. "сибирского местничества" - ущербной и архаичной пародии, стремившейся "отделить" Сибирь от России, но напротив - о цивилизационном переносе духовного центра России в Сибирь. Сибиряки должны не отвергать свою "русскость" (как призывают банальные сепаратисты), но напротив - наполнить ее новым и свежим смыслом. И гениальность Лебедя состоит именно в том, что он предлагает осуществить эту трансформацию без утраты целостности страны. И это не только культурологическое "пожелание". Если страна всерьез сориентировалась на модель "сырьевой экономики", то и экономические центры должны находиться в соответствующих регионах, а не быть подчиненными московским посредническим конторам. По существу, эРэФию ожидает именно то, что она проделала с Советским Союзом. Но только на этот раз это будет не разрушение, а воссоздание русского культурно- геополитического ядра. То, что само является воплощенным разрушением (эРэФия) разрушено быть не может. Важно вновь осмыслить Россию как целый многообразный мир, великую континентально-региональную цивилизацию, вовсе не нуждающуюся в империализме. Надо вернуть патриотизму его истинный смысл - любви к родной стране, чье величие - не в имперских замашках, а в красоте - сибирских рек, питерских дворцов, крымских гор... Для тех, кто всё это искренне любит это и так остается нашим, и не надо ни у кого ничего "отбирать". Замечательно выразился спикер украинского парламента Александр Мороз: "Тот, кто не жалеет о распаде Союза - у него нет сердца, но тот, кто хочет его буквально восстановить - у него нет головы". Надо ощутить свою страну как мистический Китеж или - подобие волошинской мифологической Киммерии. Только безумец может начать считать Киев - мать городов русских - "заграницей", только потому что какие-то три негодяя сочинили в лесу какую-то бумажку.