Спец экстра-класса - Иван Стрельцов

Судя по ударению на слове «особый», это было действительно уникальное место. Донцов тут же вспомнил увиденные на этом безымянном аэродроме с десяток тяжелых транспортников, возле которых мерно расхаживали часовые. Это был дремлющий великан. Великан качает мышцы боевой подготовки. И, когда потребуется, он будет готов к тому, что прикажут. Ликвидировать бандформирования, поддержать власть или, наоборот, свергнуть.

Армейский вездеход проскочил полигон, завернул за большой остроконечный холм, на котором бойцы оборудовали круговую оборону. За холмом раскинулся большой кедровый лес. Но уже на опушке леса «УАЗ» остановился, дорогу перегородило поваленное дерево. Вездеход окружили около десятка бойцов в просторных маскировочных комбинезонах, утыканных на плечах связками зелени. Лица «лесных братьев» были закрыты камуфлированными масками, в руках они держали боевое специальное оружие. У одного бойца Олег даже разглядел арбалет. Сперва прапорщик, затем Христофоров с Донцовым предъявили свои документы, только после этого старший «секрета» дал «добро» на проезд. В тот же момент поваленное дерево взметнулось вверх, –освобождая проезд в глубь леса.

«Муляж», —догадался изумленный сыщик, сообразив, что, кроме этого шлагбаума в виде «поваленного дерева», все остальное – настоящее. Здесь Джамбеков находился в полной безопасности, как драгоценный раритет в Алмазном фонде.

Нынешняя резиденция Бахрама Джамбекова по роскоши намного уступала той, что он занимал совсем недавно. Здесь не было просторного парка, зимнего сада с фонтаном, диковинных птиц и рыбок. Не было катера, на котором можно было лихачить ради развлечения. Здесь даже не было соплеменников, после покушения руководство ФСБ, трезво оценив ситуацию, сделало единственно верный вывод: отделить фигуранта от возможных мстителей и потенциальных источников разглашения тайны его нахождения. При всем этом условия содержания Постояльца были куда комфортабельней, чем у миллионов простых россиян. Двухэтажный коттедж под ярко-красной швейцарской черепицей был возведен в центре кедровника на берегу небольшого пруда.

Разглядывая усадьбу, Донцов невольно вздохнул и тихо произнес:

– Неплохо устроился ваш Постоялец.

– Большая политика, – недовольно буркнул Христофоров.

В первую чеченскую кампанию он, как и его милицейский друг, был командирован на войну. Его группа специализировалась на отслеживании и ликвидации лидеров бандформирований. Некоторых полевых командиров удалось ликвидировать, большинство (в том числе и Бахрам) избежали их участи. Теперь Христофорову приходилось оберегать Джамбекова. Хоть полковнику и было это неприятно, но, как всякий военный, он был обязан выполнять приказы.

Постоялец встретил гостей в просторном холле коттеджа. Как всегда, он был одет без изыска: брюки из плотной шерстяной ткани, свитер грубой вязки, поверх которого был надет кожаный жилет, изнутри отделанный козьей шерстью. В прошлую войну Джамбеков застудил в горах почки и теперь согревал их народным способом. Левая рука его была забинтована и покоилась на перевязи из черной материи.

После рукопожатий Бахрам указал гостям на кресла, расставленные у окна с видом на пруд.

– Как я понимаю, ваш визит связан с недавним покушением на меня, – первым заговорил Постоялец, когда гости расселись. – Но, как и в прошлый раз, ничего нового вам сказать не могу.

– Вы очень догадливы, Бахрам Мусаевич. Впрочем, что еще можно ожидать от человека, создавшего стратегическую. разведку Ичкерии, – проговорил Христофоров, доставая из кейса папку с материалами. – Только в прошлый раз в то, что вы ничего не знаете, мы поверили. Почти. А в этот раз позвольте не поверить. Сдавшись федеральным войскам, вы это мотивировали темг что не хотите бессмысленного кровопролития. Но категорически отказались с нами сотрудничать. Во что это вылилось? Ваш телохранитель хотел вас убить за предательство своего народа. Но ведь сама интрига была не в том, чтобы вас убить. А чтобы обвинить в убийстве федеральные власти и тем самым создать повод для нового витка кровопролития. Придумал этот план не кто иной, как ваш бывший подчинённый, ваш любимец.

На полированную крышку журнального столика легла фотография Тамерлана.

– Тимур Гафуров, студент-недоучка МГУ, воевал добровольцем в чеченском батальоне в Абхазии. После ранения вы обратили внимание на смышленого парня, перевели его в Департамент госбезопасности и отправили в Пакистан в разведшколу. Которую он окончил с отличием, после чего вы отправляете его в Москву создавать по классической схеме резидентуру, используя благоприятную на тот момент социально-политическую ситуацию. И надо отдать должное, ваш протеже в этом деле весьма преуспел. В первую чеченскую войну он служил ключевым звеном в создании образа федерального солдата как кровавого палача и агрессора, объединив в один кулак продажных журналистов, не менее продажных правозащитников, при этом всех щедро оделяя криминальными деньгами чеченской диаспоры. Завоеватель (такой ведь был оперативный псевдоним вашего любимца) посчитал, что он уже вырос из пиаровских подгузников, ему требовалась большая провокация. А что может быть лучше, чем убийство своего учителя, который неожиданно прозрел и понял, ради чего идет бойня.

– Прямо Франкенштейн какой-то, – подал голос до сих пор молчавший Донцов.

– Хуже, – ответил Христофоров. Его голос стал тверже, будто заледеневший на морозном ветру. – Намного хуже. Здесь сработал какой-то неизвестный науке рефлекс, я бы даже сказал, рефлекс людоеда. Чего стоит одно только желание пролить как можно больше крови. И не важно, русских или чеченцев, православных или мусульман. Главное, чтобы кровь лилась.

Бахрам Джамбеков сидел, сложив руки на коленях, его лицо сейчас походило на восковую маску мертвеца, он по-прежнему хранил молчание. А полковник тем временем продолжал:

– Вот вы говорите – против своих не воюю, а кто вас хотел ликвидировать? Агенты ЦРУ, МОССАДа, Бабай со своими арабами? Нет. Ликвидировать вас собирались ваш телохранитель и ваш ученик, а прикрывали их, – на стол легла пачка фотографий убитых боевиков, – бойцы из личной гвардии вашего президента, все они головорезы, запятнанные по самые макушки кровью. Повторяться больше не буду, вы храните нейтралитет, а они хотят утопить Чечню в крови. И если бы не наш сотрудник, еще неизвестно, что бы сейчас творилось на Северном Кавказе…

Донцов, услышав такое, лишь мысленно мог подивиться. Джамбекова спас слепой случай в лице практически мальчишки Виктора Савченко, который противопоставил головорезам весь свой умственный и физический потенциал. Но вслух сыщик ни слова не произнес, прекрасно понимая, что это одна из догм оперативной работы: блефовать, создавая у разрабатываемого иллюзию всезнания и всесилия спецслужб.

Бахрам Джамбеков несколько минут молчал, потом поднялся со своего места и тихо произнес:

– Те, кто это задумал, заплатят своими жизнями по закону кровной мести наших предков. Это я вам обещаю.

Ни чекист, ни милиционер, услышав это заявление, даже не взглянули друг на друга. Натравить самих чеченцев на сепаратистов, используя этот самый «закон кровной мести», было идеей начальника ГУБОПа, и сейчас эту идею претворили в жизнь.

Конечно, еще много тайн скрывал начальник Департамента госбезопасности Ичкерии: резидентов (подобных Тимуру Гафурову) в крупнейших городах России, каналы поставок оружия и финансовые потоки и еще много чего, но главное было сделано, первый шаг к сотрудничеству был пройден. Как говорил великий кардинал Ришелье: «Предательство – это вопрос времени».

– Мы верим в вашу искренность, – произнес Донцов, тоже поднимаясь из мягкого кресла, и тут же, как опытный игрок, разложил на столе веером семь фотографий. – Кто из этих людей был на вилле?

Джамбеков улыбнулся в усы, дескать, «еще одна проверка», и ткнул пальцем в фотографию Виктора Савченко:

– Вот, он спас меня.

В Георгиевском зале Кремля было шумно, во всю мощь горело освещение, сверкало сусальное золото внутреннего убранства, играла музыка. Здесь сегодня Президент награждал особо отличившихся в антитеррористической операции на территории Чечни. После торжественной части начался традиционный банкет.

Начальник ГУБОПа оказался в числе приглашенных совершенно случайно и, после окончания церемонии награждений, хотел тихо покинуть зал, но не получилось. Дорогу генералу неожиданно преградил один из референтов Президента, возле него стоял детина в черной форме морского пехотинца, на его груди блестели три ордена Мужества и серебристая медаль «За отвагу». Генерал вспомнил его. Президент вручал морпеху третий орден.

– Господин генерал, разрешите представить, – референт указал рукой, – старший сержант Николай Федоров, кавалер орденов Мужества. Изъявил желание познакомиться лично.