Испить чашу до дна - Евгения Михайлова

— Ну, как хочешь. Если тебе это интересно. Художник действительно хороший. Но это тяжелая работа. И я, конечно, буду ходить с тобой.

Картину купил зарубежный музей. Потом была другая картина, другие художники. Вскоре Лиля поняла, что это занятие стало серьезной частью ее жизни. Она помогала появиться на свет другим девочкам, девушкам, женщинам… Они были похожи на нее, но все — со своей судьбой, своим счастьем или несчастьем. Она всегда внимательно выслушивала замысел будущего полотна, научилась работать на этот замысел. И после выпускного вечера спокойно сказала маме:

— Я не буду никуда поступать. У меня уже есть профессия.

Возможно, для родителей это было катастрофой. Но они приняли ее решение. У каждого — свой талант и свое призвание. Деньги за работу она стала брать только после восемнадцати лет. Когда она вышла замуж за Андрея, самостоятельный заработок ей очень пригодился. Андрей был человеком горячих идей и страстей. Мог увлечься серьезным проектом, заработать большие деньги, мог спустить их за пару дней на скачках или в казино. Мог разо— чароваться в деле и месяцами читать редкие книги по истории, логике, философии… Лиля никогда не протестовала, но бреши в семейном бюджете старалась скрывать от родителей, заполнять собственным заработком.

Кстати, ей вчера звонил один художник, спросил, не собирается ли она вернуться к работе. Она обещала. Вдруг ей очень захотелось погрузиться в атмосферу мастерской, где пахнет краской, где валяются наброски, скрывающие до поры тайну… И она там нужна, от нее многое зависит… Лиле стало почти хорошо. Возможно, она выбирается из своего провала, возможно, наступит спокойная и ясная жизнь… Илья, мама, Вика… Она обязательно познакомится с бывшей женой Ильи, ее детьми. Они будут дружить, помогать друг другу. Лиля протянула руку к мобильному телефону, чтобы позвонить Илье. Она почти никогда не звонила ему сама. А сейчас… Сейчас он сразу поймет, что в ней все изменилось, повернулось к жизни…

Но она не успела. Зазвонил домашний телефон. Совершенно незнакомый голос спросил:

— Лилия Александровна? Добрый день. Вас беспокоит следователь отдела убийств Вячеслав Михайлович Земцов. Вы не могли бы к нам подъехать?

— Что случилось?

— Убита Валерия Осипова. Вы были знакомы?

— Я видела ее два раза.

— Давайте поговорим об этом не по телефону.

— Но что я могу сказать?..

— Что сможете, то и скажете. Это обычная практика. Мы опрашиваем всех знакомых. Запишите, пожалуйста, адрес. Когда вы могли бы приехать?

— Сегодня.

Глава 3

Илья три раза возвращал на доработку проект детского спортивно-развлекательного комплекса. Сейчас он внимательно рассматривал четвертый вариант, пытаясь в уме выстроить замечания так, чтобы они, наконец, были поняты. Архитекторы смотрели на него довольно грустно. Илья поднял глаза и улыбнулся.

— Мы немного продвинулись вперед. Но мне кажется, что в этой работе была допущена ошибка в самом начале. Прошу не воспринимать то, что я скажу, как попытку кого-то обидеть. Но, друзья, вы точно видели детей? Представляете, какого они размера, какие у них привычки, как их требуется обезопасить от самих себя? Ну, вот эти ступени, этот зал, вполне интересный с архитектурной точки зрения, эта пирамида — однозначно эксклюзивная, — разве нормальный взрослый человек отпустит сюда ребенка младшего школьного возраста? А комплекс рассчитан и на дошкольников. Как отец скажу: ни-ког-да! У меня такое предложение. Взять тайм-аут. Походите по детским площадкам, спортивным залам в школах и садах, посмотрите, как ведут себя детишки, как падают, как играют. Давайте вернемся к проекту через неделю. Время есть. Извините, я отвечу, это жена звонит… Да, Лиля. Что? Я не понял. Подожди минуту. Я тебе перезвоню, — он не сразу смог переключиться. — Все свободны. У меня серьезный разговор с женой, прошу прощения.

Когда сотрудники вышли, Илья закурил, пытаясь успокоиться. Хотя покой и Лиля — для него вещи несовместимые. Он ничего не понял из того, что она сказала, кроме одного: случилась очередная большая неприятность. Он набрал ее номер.

— Лиля, у меня было совещание, я, наверное, чего-то не понял. Кого вызывают в отдел убийств?

— Меня, Илюша.

— Ты действительно знала женщину, которую убили?

— Давай я к тебе заеду и все объясню.

Она вошла в его кабинет через час. Сбросила на спинку стула черное пальто на искусственном леопардовом меху — Лиля не носила шкуры убитых животных, — села перед ним ровно, как школьница на уроке. Лицо бледное, взгляд беспокойный.

— Ты только не волнуйся, — быстро сказал Илья. — Дело в том, что по любому убийству опрашивают множество случайных людей. Кто-то назвал тебя в числе ее знакомых, поэтому тебя вызвали.

— Я понимаю. Просто я не успела тебе рассказать. Или даже не хотела… Валерия Осипова — дочь декана института, где пару лет учился Андрей. Они встречались, он сам мне рассказал. Это было еще до нашей с ним встречи. Потом… В общем, недавно, примерно год назад, мне сказали, что их видели вместе. Я ничего у него не спрашивала. Он вскоре должен был лететь в Канаду от фирмы, где в последнее время работал. Сказал, что рейс днем, не нужно его провожать. Но мне очень захотелось… сюрприз ему сделать. Потом я поняла, что таких сюрпризов мужьям делать нельзя. Я вошла в зал в тот момент, когда к Андрею подошла женщина… Они обнялись. Я плохо ее рассмотрела. Тут же ушла. Дома нашла по Интернету фото Валерии Осиповой в социальных сетях.

— И это все?

— Нет. Ты знаешь, как погиб Андрей. Мы поехали в мае, как всегда, в Киев, он очень любил цветущие каштаны, Днепр…

— Лиля, зачем ты это рассказываешь? Я знаю, как утонул мой брат. Он решил переплыть Днепр, была холодная вода…

— Да. Мы с Викой ждали его на берегу четыре часа. Потом появились спасатели… Я плохо все помню… Они не нашли его ни в тот день, ни потом. Искали долго. Мы жили там две недели. Папа приехал… Всех поднял на ноги.

— Лиля, я знаю.

— Ты не знаешь, о чем я тогда подумала. Я подумала, что он не мог утонуть. Он отлично плавал, для него это не расстояние. Была нормальная погода. И потом: его бы нашли. Я решила, что он меня бросил. Переплыл на другой берег, там могла быть приготовлена другая одежда, документы… он мог куда-то уехать с ней.

— Что дальше?

— Дальше я болела, как ты помнишь, не могла ходить… А потом… Я стала искать Валерию: есть ли она в Москве. Нашла в «Одноклассниках». Она писала, что работает в лаборатории диагностического центра, не замужем. По фамилии я нашла домашний телефон, по нему — адрес, приехала к ней. Мы разговаривали. Я спрашивала, где Андрей. Мне кажется, я кричала на нее.

— Ты не помнишь, что говорила?

— Нет. Не помню. Это был кошмар. После этого мне каждую ночь снится, как он выходит из воды, она бежит к нему, потом… Потом они иногда пытаются утопить меня. Иногда я пытаюсь задушить ее. Недавно мне приснилось, как они уводят от меня Вику.

— Тебе это снится каждую ночь?! Рядом со мной?

— Да, дорогой. Как я могла тебе такое рассказать.

— Тебя кто-нибудь видел? В квартире кто-то был?

— Квартира большая. Я помню только, что требовала, чтобы она меня провела по всем комнатам. Она возмущалась, даже смеялась… Или мне показалось. Я не знаю, был ли там кто-то еще. Я была как безумная. Я считала, что там Андрей.

— Лиля, ты сказала, что кричала. Ты могла ей угрожать?

— Я ее проклинала, думаю… Но я не вспомню точных слов.

— Мы поедем к следователю вместе. Ты сейчас в возбужденном состоянии, тебе все кажется страшно драматичным. А вопрос у следователя к тебе, скорее всего, самый формальный. Просто кто-то сказал, что ты к ней приезжала. Наверное, в квартире кто-то был.

— Да, думаю, кто-то сообщил. Иначе как бы они узнали.

— И больше ты с ней не виделась?

— Нет.

Глава 4

Илья прохаживался по коридору у кабинета следователя: элегантный, худощавый, лицо интеллигентное, — такой человек мог оказаться в отделе по расследованию убийств только случайно, буквально на минуту… Он ходил по этому коридору уже час. Сидеть было еще тяжелее. У него горел лоб, а сердце как будто обледенело. Пришла беда. Чем дольше Лиля не выходила из этого кабинета, тем меньше оставалось надежд на то, что все окажется формальностью, они уйдут и постараются забыть о чужом несчастье.

Лиля вышла, обессиленно опустилась на стул.

— Он сказал, что ты можешь войти.

— Как вы поговорили?

— Мне показалось, плохо, — Лиля измученно улыбнулась. — Я все рассказала, потом прочитала то, что записано с моих слов… Какой-то ужас получился.

— Лиля, ты говорила о своей беде, и это не могло тебе самой показаться веселой историей. Следователь каждый день выслушивает десятки подобных исповедей.