Смежный сектор - Андрей Ливадный

Опять тишина. Обманчивая, вязкая, тревожная.

Доминик медленно извлек оружие из самодельных захватов; рука ощутила, как синтетическая ткань одеяла щекочет запястье

Скрежет.

Кто это? Заблудившийся ремонтный кибермеханизм?

Ван Хеллена смущал звук. Когда металл царапает по металлу, он громче, отчетливее, а этот был тихим, словно крадущимся…

Ближе…

Дыхание Доминика оставалось ровным. Он был спокоен, как боевая пружина, вставшая на взвод.

Еще ближе…

Вот наконец и смутный силуэт. Пластины жалюзи тускло отсвечивали, оттеняя гнездящийся за ними мрак.

Если сейчас блеснет металл — там робот, — мысленно рассудил Ван Хеллен

Не блеснул.

Серый силуэт появился в поле зрения. Существо, передвигавшееся по системе вентиляции, едва помещалось в тесном пространстве воздуховода; оно ползло очень медленно, стараясь производить как можно меньше шума, и нужно признать, это ему почти удавалось.

Если б в отсеке спал кто-то другой, то, возможно, ксеноморф миновал бы опасный участок, оставшись незамеченным, но инстинкты Ван Хеллена не притупились с возвращением домой. Он по привычке просыпался от каждого шороха, и как выяснилось — не зря.

Тишину отсека порвал короткий, сиплый вздох прицельной очереди.

Титановые шарики взвизгнули, прошибая металлопластик; вниз с грохотом и лязгом посыпались пластины разбитых жалюзи, вслед которым на пол с неприятным влажным шлепком упало что-то мягкое.

Ван Хеллен отшвырнул одеяло, вскакивая с постели, и в этот момент раздался оглушительный взрыв, слепящий сполох сверкнул под самым потолком, горячая, упругая воздушная волна сбила его с ног, окружающие звуки мгновенно исчезли, оставив лишь тягучий, застрявший в сознании отголосок контузии да кисловатый запах взрывчатки, смешанный с вонью, от которой тут же начало выворачивать внутренности.

Токсин…

Он судорожно подавил инстинктивный вдох и, пошатнувшись, встал, одной рукой удерживаясь за стену. Перед глазами плыли багровые круги.

Не вдыхая, он на ощупь нашел встроенный в переборку скафандровый отсек, рывком сдвинул декоративную панель, мельком обратив внимание на застрявшие в ней осколки металла, и схватил гермошлем, от которого тянулся пластичный гофрированный шланг системы автономной подачи воздуха.

Поймав губами мундштук кислородного аппарата, Ван Хеллен сделал несколько судорожных вдохов, чувствуя спазматическую резь в груди.

Некоторое время он стоял у стены, прислонившись спиной к переборке, одна рука удерживала снятый с полки гермошлем, другая по-прежнему сжимала короткоствольный импульсный автомат.

Дым постепенно начал рассеиваться, багровые круги превратились в мелкие искорки, неохотно, издалека возвращались звуки: слабое потрескивание остывающего пластика, неожиданный лязг еще одной сорвавшейся с потолка металлической пластины, тонкое шипение воды, брызжущей из системы аварийного пожаротушения…

Пальцы Доминика медленно перемещались по внутренней поверхности шлема, пока не наткнулись на маленькую сенсорную панель, закрепленную на ободе забрала.

Сухо щелкнул включившийся коммуникатор.

— Постышев, слушаю, — раздался молодой, еще не огрубевший голос.

— Нарушение периметра, — хрипло выдавил Доминик, отпустив мундштук дыхательного аппарата. — На связи Ван Хеллен. Я только что застрелил ксеноморфа в системе вентиляции!..

Минуту спустя в отсеке появилась группа немедленного действия.

Ярко вспыхнул свет.

— Там. — Доминик указал на внушительную дыру с почерневшими оплавленными краями, зияющую в том месте, где располагался выход вентиляционной шахты.

Один из бойцов, включив фонарь гермошлема, ловко подтянулся, схватившись за изуродованный взрывом край переборки.

— Тут никого, — сообщил он. — Все разворочено.

— Это был ксеноморф. Боевая особь, — откликнулся Ван Хеллен, жестом отказываясь от медицинской помощи. — Сканируйте систему воздуховодов, он мог быть не один.

— Почему произошел взрыв?

Хороший вопрос.

Ван Хеллен вдохнул воздух отсека. Запах токсина почти исчез.

— Думаю, эта тварь волокла взрывное устройство, — поморщившись, ответил он и тут же добавил: — Не стойте, мрак вас всех раздери! Со мной все в порядке! Ищите!..

Подгоняемые его бранью, фигуры в скафандрах высыпали в коридор, оставив дверь открытой нараспашку.

Доминик лишь сокрушенно покачал головой, посмотрев им вслед.

Он уже окончательно пришел в себя. Аккуратно положив гермошлем назад, на предназначенную для него полку, Ван Хеллен подошел к дыре.

Ему не нужно было обращаться к чертежам и схемам: мысленно представив направление воздуховода, он совместил воображаемую линию с расположением близлежащих отсеков.

Существовало расхожее мнение, что боевые особи ксенобиан не обладают разумом.

Ван Хеллен отлично знал — это не так. Он не брался судить, есть ли у них ассоциативное мышление, осознают ли они факт собственного бытия, — Доминик твердо знал лишь одно: они успешно учатся у людей, прекрасно владеют не только врожденным, но и трофейным оружием и никогда не повторяют однажды совершенных ошибок.

Тонко запищал закрепленный на запястье КЛС[2].

— Да.

— Доминик, ты в порядке? — раздался знакомый голос.

— Нормально, — ответил Ван Хеллен. — Слегка контузило, немного глотнул токсина. В общем, по мелочи.

— Есть предположения?

— Только одно — ксеноморф полз по твою душу. Ник. Наши отсеки расположены рядом. Так что ему оставалось метров двадцать.

— Значит, это не массированная атака?

— Думаю, нет. Ты знаешь ксенобиан. Они не стали бы сидеть, как крысы, в вентиляции, ожидая, пока их выкурят оттуда. Ксеноморф был один. А охрана периметра — бестолочи.

— Зайди ко мне. Нам нужно поговорить.

— Хорошо, сейчас.

Ван Хеллен отключил коммуникатор и взглянул на пробоину, поморщившись от устойчивого, неприятного запаха.

Теперь в отсеке будет вонять еще неделю, не меньше, — с досадой подумал он.

Громко, вызывающе лязгнула затворившаяся дверь.

Человек, сидевший за столом, поднял голову. Покрасневшие глаза, бледное, осунувшееся лицо, на которое мертвенным отсветом падало тусклое сияние расположенного по левую руку компьютерного экрана, — все это создавало предельно усталый образ.

Взглянув на вошедшего, Астафьев кивнул, указывая взглядом на кресло с потертой обшивкой.

— Заходи, Доминик. Садись.

Они были ровесниками, но по сравнению с Николаем, Ван Хеллен выглядел совсем иначе: высокий, мускулистый, подтянутый, с проседью в коротко стриженных волосах и цепким взглядом карих глаз на смуглом лице.

Взяв стул, он бесцеремонно повернул его задом наперед, сел, облокотившись о гнутую металлическую спинку, и хмыкнул, искоса взглянув на монитор.

В качестве информационной заставки Астафьев использовал таймер обратного отсчета.

«До включения систем годичного перераспределения ресурсов осталось сто девятнадцать часов сорок три минуты», — гласила застывшая на экране надпись.

Интересно, он давит на психику себе или посетителям? — невольно подумал Ван Хеллен.

— Нашли точку прорыва? — спросил он, нарушая непонятное молчание, возникшее после приглашения сесть.

— Да. — Астафьев крутил между пальцами световое стило, которым пользовался для разметки схем на компьютерном планшете. — Старый воздухозаборник. Восьмой сегмент периметра.

Ван Хеллен мысленно представил указанный участок.

— Там вакуум.

— Верно. — Стило внезапно хрустнуло, сломавшись. — Ксенобиане использовали стандартное оборудование для ремонта обшивки. Легкий переходной тамбур и аппарат плазменной резки металла… — Николай аккуратно положил на стол обломки хрупкого устройства ввода.

— Ксеноморф полз по твою душу, Ник, — повторил Ван Хеллен. — Но это следствие, — тут же добавил он. — Я не вижу причины. Почему они вдруг решили, что покушение на тебя даст им преимущество в годичной схватке? Это, во-первых. Во-вторых, откуда у них наше взрывное устройство и точная информация о расположении отсеков и воздуховодов?

Астафьев поднял голову и посмотрел в глаза Доминику.

— Помнишь, как все начиналось? — неожиданно спросил он.

Тот лишь коротко кивнул. Такое не забывается. Никогда.

Они отступали.

Схватка за ресурсы была безнадежно проиграна, от отряда в пятнадцать человек осталось лишь двое бойцов: юноши, которым едва исполнилось по восемнадцать лет.

Один из них не мог идти. Левая нога, прошитая очередью из бионического автомата, распухла, почернела, мышцы под воздействием токсина превратились в дряблый студень.