Принуждение к миру - Дмитрий Владимирович Абрамов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так может, Брежнев от немцев и получал информацию о том, где у них тонко?
– Ну, во-первых, почему Брежнев? Тогда – даже не офицер штаба фронта. Если бы в Германии нашёлся кто-то, столь осведомлённый и одновременно желающий помочь нам, то он однозначно искал бы связь с высшим командованием РККА, а не с одним из тысяч полковников. Во-вторых, случайное попадание в руки Брежнева информации от немцев не объясняет дальнейшие его успешные действия в Прибалтике, Скандинавии и Турции.
– Что ж, тогда не вижу смысла более откладывать откровенный разговор с генералом. Давайте вызовем и послушаем его.
2 июня 1943 года
г. Москва
(через полтора часа)
Во, блин. Сам Борис Михайлович[3]мою лекцию вместо меня продолжает. А меня срочно к Верховному вызывают. Что за спешка? Только втянулся в роль преподавателя, а тут опять какие-то танцы.
После Риги под следствие угодил, после Скандинавии – учиться в Академию отправили, после Турции – в неё же преподавать, и, что характерно, нигде долго не задержался. Следствие быстро закончилось, учёбу считай и не начинал, преподавать ещё толком не начал. Чего теперь уготовят старшие товарищи вместо Академии? Хотя с армии меня ещё не сняли.
Артур Хайретдинов – НШ 5-й Ударной армии – рулит ею в статусе и. о. командующего. А я вот тут в Москве, в командировке, делюсь премудростями с будущими красными военачальниками.
Четыре дня назад приехала жена. Пришлось воспользоваться связями в Генштабе для перевода Татьяны из нашего армейского госпиталя на службу в Первый московский госпиталь, к Бурденко. Всё ж на пятом месяце она. Чего ей в действующей армии с пузом делать? Да и работы для медиков сейчас заметно меньше, практически везде на фронтах затишье-перемирие. Позавчера Юрка с Галей из эвакуации приехали. Неожиданно. Всё откладывал встречу с ними. Не знал, как себя вести. Они ж не мои вроде как. Не я их рожал-растил. Но вот встретил, и как будто Лёня Брежнев во мне проснулся. Соскучился по детям. И они рады. Отца, считай, с сорок первого не видели. После того как их мать, жена Лёни, этой зимой погибла, детей в детский дом отдали. Обычное по нынешним временам дело. Но вот на второй или третий день, как я с Балкан в Москву вернулся, дозвонился до меня директор детдома. Говорит, ваши дети, товарищ генерал, хотят к вам в Москву приехать. Что ж я, зверь какой? Давайте, говорю, отправляйте. А чего? Татьяна должна скоро приехать. Квартиру служебную на Арбате получил. Будет где жить и кому присмотреть за детьми. Юрка удивил-обрадовал – хочет в Суворовское этим летом поступить. Вроде бы, как помню, в моём прошлом-будущем он вполне адекватным человеком вырос, по внешнеторговой линии работал. А вот Галкиным воспитанием придётся плотно заняться, если ещё не поздно, пока не выросла в попрыгунью-стрекозу. Вот только откуда директор алма-атинского детдома узнал о том, что генерал-полковник Брежнев в Москве? И откуда у него номер телефона в моей служебной квартире? Без Лаврентия Павловича не обошлось?
Доехал до Кремля. Приёмная Сталина. Поскрёбышев сразу кивает на дверь Верховного.
– Проходите, вас ждут, товарищ генерал-полковник.
Захожу в знакомый кабинет. Ну надо же! Какая неожиданность! Кроме Сталина в кабинете присутствует Берия. И чего это я не удивлён?
– Здравия желаю, товарищ Верховный главнокомандующий! Генерал-полковник Брежнев по вашему приказанию прибыл.
– Здравствуйте, товарищ Брежнев. Проходите, присаживайтесь, – Сталин здоровается со мной за руку и кивает на стул у стола для совещаний.
Ручкаюсь-здороваюсь с Лаврентием Павловичем и занимаю указанное место. Заминка-пауза. Переглядки Сталина и Берии. Решают, кому начать? Сталин прокашлялся и выдал:
– Товарищ Брежнев, может, вы уже нам расскажете – кто ВЫ?
Оба-на! Чего ж так долго? Только сейчас поняли, что с Брежневым что-то не то? И что мне отвечать? Нет, я, конечно, не один раз мысленно проигрывал разговор с Верховным. Мол, я из будущего, я всё знаю, и вот эти косяки обязательно надо исправить. Поначалу кидаться на приём к Сталину было бессмысленно. Вероятность попасть в психушку после этого была бы весьма велика. Позднее, уже после Крыма и Риги, увидел, что не очень-то мои подсказки-послезнания нужны. Предки всё же не лохи. В прошлый раз войну выиграли без подсказок. А в этот раз вполне разумно используют появившиеся резервы-возможности. Чего мне их учить? Ну, в смысле Сталина, Берию, Василевского и других товарищей из команды Верховного. Они вон даже без моих подсказок как-то умудрились разобраться с троцкистами из компашки Куусинена-Микояна и предателями-саботажниками типа Тимошенко-Мерецкова. До сих пор, кстати, для меня загадка, как так вышло? Ну а техническими знаниями делиться у меня и без «исповеди попаданца» возможность была.
Так что отвечать?
– Извините, товарищ Сталин, но что вы сами думаете обо мне? Просто для экономии времени. Кто я, по вашему мнению? – наглею, конечно, но как-то не выходит у меня первым сознаться в «попаданчестве».
– Есть мнение, что вы, товарищ Брежнев, каким-то образом можете получать информацию из будущего или же сами бывали в будущем.
Да-а! Нормальный анализ. Не прибавить, не убавить. Почти в точку попали предки.
– Немного не так, товарищ Сталин. Моя настоящая фамилия – Балязин. Имя-отчество то же, что и у Брежнева – Леонид Ильич. Так что, разрешите представиться. Полковник Балязин, 1955 года рождения, погиб в бою в 2015 году. Последняя должность – исполняющий обязанности командира танковой дивизии. Моё сознание каким-то непонятным мне образом попало в тело полковника Брежнева, память Брежнева сохранилась, и я могу ей пользоваться.
– В ноябре прошлого года попали? – это Берия спрашивает.
– Да, – ну я особо и не сомневался, что предки смогут просчитать момент подмены-попадания.
– У вас там все такие здоровые? – интересуется Сталин. – Бурденко называет это взрывной регенерацией.
– Нет, сам удивляюсь, что всё заживает как на собаке. Наверное, это как-то связано с перемещением сознания или с тем, что два сознания в одну голову попали.
Ну и дальше погнали. Расспрос-допрос. Сталин и Берия в общем-то спокойно восприняли моё заявление. Они уже не первый месяц пристально за моими делами наблюдают. Обычно в книжках по альтистории Сталин стремится убрать попаданца подальше от фронта, ну а попаданцы упорно ищут приключения на свою задницу как раз на передовой. Но вот тут оказалось, что Виссарионович руководствуется принципом – что каждый должен быть применён там, где больше всего от него пользы. Умеет Брежнев прорывать оборону противника и хулиганить у него в тылу – пущай прорывает и хулиганит. Расшифровали они меня ещё в
