Четырнадцать в цель - Денис Куприянов

   Эндрю даже не успел выругаться, хотя прекрасно знал причину случившегося. Два лучших стрелка племени, братья Лягушки, незаметно подобравшиеся совсем близко к нему, одним единственным выстрелом лишили последнего шанса на победу.

   Одноглазый был уже близко. Тот факт, что такой огромный мужчина способен передвигаться с молниеносной скоростью, никак не хотел укладываться в голове. Вождь вознес томагавк над головой бледнолицего, готовясь разрубить ее пополам. И тут Эндрю в очередной раз решился на безнадежную атаку. Одноглазый уже начал опускать топор, когда голова молодого офицера ударила его в живот. Эффект неожиданности дал Эндрю всего полсекунды, но ему больше и не надо было. Не дожидаясь, пока Вождь разрубит его на куски, командир ящерицей скользнул мимо него и рванулся к своему револьверу.

   Вдруг ему в бедро вонзилась стрела, братья по-прежнему были наготове. Тем менее это не остановило Эндрю. Морщась от боли, от собрал свои последние силы, прыгнул, подхватил в кувырке револьвер и развернулся, держа его наготове.

   Одноглазый был уже совсем близко. Расстояние между томагавком и скальпом незадачливого военачальника стремительно сокращалось. И тут прогремел первый выстрел. Одноглазый вздрогнул, на мгновение замер и уставился на револьвер, из которого шел дымок. Затем он медленно перевел взгляд на свою грудь, куда и был направлен ствол.

   Эндрю улыбнулся. Хотелось сказать что-то вроде "Умри сволочь" или "Это тебе за все", но язык его не послушался. Зато послушался палец. Один за другим раздались еще семь выстрелов, и каждый из них отбрасывал Вождя на один шаг назад. Недоверие в глазах Одноглазого Бизона сменилось на удивление, а потом... потом они закрылись, и тот, кто еще минуту назад был вождем самой страшной шайки Западных Территорий, свалился наземь безжизненной глыбой.

   Стрелку хотелось плакать и смеяться одновременно. Он выполнил свой долг, выполнил. Уничтожил Одноглазого. Никому до этого не удавалось одолеть его в поединке, а он Эндрю Стоунмен смог! Но какой ценой...

   Вождям никогда не следовало забывать, что битва отнюдь не заканчивается гибелью предводителя одной из сторон. Если в первую минуту у отряда Эндрю была хоть какая-то возможность прорваться сквозь кольцо индейцев, ошеломленных гибелью Одноглазого, индейцев, то теперь придется очень туго. Братья Лягушки, до этого попортившие немало крови обитателям Форта, разобрались в произошедшем быстрее прочих и, приблизившись к Эндрю шагов на десять, навели на него свои луки. Остальные индейцы взяли на прицел остатки отряда.

   "В живых никого не оставят" - промелькнула мысль у командира. - "После такого, нас если и возьмут в плен, то только для того, чтобы убить как можно мучительней". Он посмотрел на небо, как обычно ни облачка. Солнце в зените, значит сейчас полдень. В голове всплыла глупая мысль: "Умрем, не пообедав". Тетива натянулась и, судя по глазам индейца, он был готов ее спустить... Но вдруг из оврага донесся яростный крик... Крик Толстяка Эда...

   - Они жульничают! У них стрелы с гвоздями! - Благим матом орал Толстяк. - Это не по правилам!

   Одноглазый подскочил так, словно его ударило током. Яростно что-то прорычав, он сдернул с себя повязку, продемонстрировав публике второй, вполне нормальный глаз, и бросился к источнику шума. Эндрю, торопливо вкладывая револьверы в кобуры, похромал за ним. Источник шума возлежал на травке прямо возле тропы и гневно сыпал проклятиями. Заметив Одноглазого и Эндрю, он немного успокоился и гневно- умоляющим тоном потребовал:

   - Андрей, ну скажи им, что мы так не договаривались! Мне чуть ногу насквозь не пробило!

   Эндрю Стоунмен, он же Андрей Каменев, тяжело вздохнул и подошел к своему подчиненному, а вернее подопечному. Толстяк Эд, он же Эдик Синицын, он же просто Ворчун, он же Салогрыз, подросток тринадцати лет, одной рукой обхватил раненую ногу, а второй протянул ту самую злополучную стрелу.

   С тропы за ними наблюдали примерно полтора десятка любопытных детских глаз. Большинство ребят, до недавнего времени изображавшие ковбоев и стрелков, смирно лежали, изображая из себя трупы. Кое-кто умудрился выстроить на себе целую композицию, воткнув в рубашку примерно десяток лежавших поблизости стрел. Был бы рядом фотограф, получилась бы неплохая фотография из серии "Зверства дикарей". Остальные кто сидя, кто полулежа, следили за своими вожатыми.

   Андрей взял в руки стрелу. Все игровые стрелы были лишены острия, разрешалось лишь для утяжеления и баланса укрепить вместо наконечника небольшой грузик, например гайку, а чтобы свести опасность получения травмы к минимуму, сверху наматывался кусочек поролона. Но с этой стрелой неведомый умелец явно переборщил. Одной гайки ему было мало, и он решил усилить ее гвоздем. Хорошо хоть шляпкой вперед. Впрочем, проблема была вовсе не в гвозде, а в том, что большая часть поролона была сорвана, в результате стрела довольно ощутимо ткнула незадачливого Эдика прямо в бедро, как раз чуть пониже шорт.

   Одноглазый резко, но весьма аккуратно забрал стрелу к себе. Покрутив ее между пальцев, он понимающе ухмыльнулся.

   - Лягушиных работа. Баланс соблюден, а оперение кое-как держится. Ну, я им сейчас задам!

   Со своей поистине удивительной прытью, здоровяк взбежал по откосу, и до Андрея донесся шум перебранки.

   - Я вам что говорил, вы, недобитки индейские?! Я сколько раз уже предупреждал?! У нас тут не война, а Игра, понимаете?! Игра! С большой буквы, не с маленькой! А что нельзя делать на Игре?! Ну, кто мне может сказать?!

   - Жульничать, - послышался слабый писк. Это явно младшенький, Ваня. Старшенький понаглей, но обычно отмалчивается. - Но Игорь Петрович...

   - Что Игорь Петрович?! Я уже тридцать лет Игорь Петрович! Я вам русским языком говорил, русским, понимаете меня?! Не на английском, не на испанском и не на португальском, хотя бы мог и на них, а на русском. Великим и могучим русским языком повторял не менее сотни раз на дню! У нас честная Игра! Мы можем хитрить, изворачиваться, лукавить, проворачивать всякие финты, но только в пределах правил! - Андрей, да и все остальные дети в количестве полутора сотен экземпляров невольно развесили уши. Одноглазый, он же Игорь Суровый был прирожденным оратором, и даже распекать умел красиво, без использования грубых выражений и ненормативной лексики. - Еще раз такое повторится, поснимаю со всех луков тетиву! Будете у меня учиться просветлению! Кто-то там на флейте без дырочек играет, а вы будете стрелять из лука без тетивы.