Походные письма 1877 года - Николай Игнатьев

Уже в начале 60-х годов Игнатьев сформировался как дипломат, поддерживающий принципы так называемой "национальной" внешней политики. Ее сторонники требовали активизации и самостоятельности действий России на международной арене, возрождения ее внешнеполитического могущества. Эти идеи разделяли такие видные государственные деятели, как военный министр Д. А. Милютин, председатель Комитета министров П. П. Гагарин, дипломаты А. И. Нелидов, А. С. Ионин, П. А. Сабуров, генералы Р. А. Фадеев, М. Г. Черняев, Н. Н. Обручев, публицисты М. Н. Катков, И. С.Аксаков и многие другие.

Руководство Министерства иностранных дел во главе с министром А.М.Горчаковым придерживалось иных позиций во внешней политике, предпочитая действовать осторожно и в согласии с европейскими кабинетами. Слишком свежа была память о коалиции держав в период Крымской войны. Путь выхода России из международной изоляции виделся руководителям российской внешней политики в союзе с Германией и Австро-Венгрией, что вызывало резкие протесты национал-патриотов.

Противостояние позиций Игнатьева и руководства Министерства иностранных дел стало очевидным вскоре по приезде его в Константинополь. Направляя туда молодого дипломата, Горчаков рассчитывал, что тот будет придерживаться осторожного курса и действовать в рамках "европейского концерта". Усиление политического влияния России на Балканах не должно было, по мысли Горчакова, сопровождаться народными восстаниями и иными социально-политическими катаклизмами. Это могло привести к распаду Османской империи, плодами чего в первую очередь воспользовались бы европейские державы.

В Константинополе Игнатьев, благодаря своей энергии и предприимчивости, вскоре занял заметное место в дипломатическом корпусе и завязал близкие знакомства с видными европейскими дипломатами - Э. Дерби, Р. Солсбери, Ф. Зичи и другими. Он постарался завоевать симпатии и ряда турецких министров и, главное, самого султана Абдул-Азиса и его сына принца Иззетдина. Вскоре турки стали называть его первым после султана лицом в империи, всесильным "московским" пашой. "Турецкие министры его боялись и были у него в руках", вспоминал дипломат Ю. С. Карцов*. Игнатьев принимал активное участие в решении многих политических проблем Балкан, стремясь отстоять интересы России и балканских народов.

50-70-годы XIX в. характеризовались бурной политической жизнью в Балканском регионе, что было связано с усилением национально-освободительных процессов и стремлением балканских народов к политической независимости. Образование Румынии, создание Балканского союза, восстание греческого населения О.Крит, движение за независимость болгарской церкви, восстание в Боснии и Герцеговине в 1875 г., в Болгарии в 1876 г. - Игнатьеву приходилось вести сложные дипломатические переговоры в связи с этими событиями, организовывать помощь населению и беженцам. Он неоднократно выступал в поддержку требований борющихся за свою независимость народов. Однако ввиду противодействия европейских держав и осторожной политики российского МИД его инициативы не реализовывались.

Крупной дипломатической победой Игнатьева явилось решение Константинопольской конференции послов европейских держав (декабрь 1876 январь 1877 г.). Конференция потребовала от Порты предоставления автономии христианским провинциям Османской империи. Отказ султана принять это требование предопределил объявление Россией войны Турции.

В первый период русско-турецкой войны - до начала сентября 1877 г. Игнатьев находился в императорской Главной квартире (ставке), дислоцировавшейся вначале в Румынии, а после перехода в середине июня русскими войсками Дуная - в Болгарии. Русское командование ожидало, что Турция, ввиду превосходства России в военной силе, не сможет долго сопротивляться и обратится с просьбой о мире еще до наступления осени. Игнатьев был вызван в Главную квартиру для подготовки и проведения переговоров о мире. Однако вопреки ожиданиям после первоначальных успехов русские встретили неожиданное сопротивление турок, сумевших перебросить в Болгарию крупные силы из западных провинций. Неудачные штурмы крепости Плевна в июле и августе опрокинули первоначальные планы. Война затягивалась, и русскому командованию уже пришлось думать о ее завершении на более или менее почетных условиях, но менее выгодных.

Находясь более трех месяцев в императорской Главной квартире, Игнатьев, помимо дежурств при императоре, не имел других определенных занятий. Он выполнял отдельные поручения: вел переговоры с различными иностранными делегациями, беседовал с дипломатическими агентами европейских держав, встречался с иностранными корреспондентами. Его кипучая, жаждавшая деятельности натура не могла мириться с невостребованностью, пассивностью существования, тем более, когда рядом развертывалась драма войны. Однако Игнатьев, похоже, не стремился к участию в военных действиях, он не имел никакого военного опыта, тем более в командовании крупными боевыми соединениями. Мелькнувшая было у Д. А. Милютина мысль поручить Игнатьеву дивизию или корпус осталась нереализованной.

Игнатьев имел много времени для наблюдений и размышлений, тем более, что он, будучи в центре событий, располагал сведениями о ходе военных действий на различных участках фронта. Как хорошо знакомому с историей различных военных кампаний, к тому же знавшему местные условия, ему с особой ясностью были видны стратегические и тактические ошибки командования, благодаря которым план "молниеносной" войны - быстрого похода на Константинополь и разгрома турок был сорван. Затягивание войны делало пребывание Игнатьева в армии бесцельным, к тому же ухудшившееся после тяжелой болезни состояние здоровья побудило его вернуться в начале сентября в Россию. Но через два месяца он вновь был вызван в Главную квартиру.

К началу зимы положение на балканском театре военных действий изменилось в пользу русских. Осада Плевны, измученный гарнизон которой терял последние силы, близилась к концу. Горные проходы Балкан удалось отстоять от турок. Армия готовилась к переходу через Балканы, и на ее пути не было сколько-нибудь значительных сил противника. Командование Действующей армии, ожидая обращения турок о мирных переговорах, решило разработать условия мира и сообщить их главам союзных держав - Германии и Австро-Венгрии. Для этого требовались опытные дипломаты. В середине ноября Игнатьев вновь приехал в Болгарию. Он был свидетелем падения Плевны, о чем красочно рассказал в письмах к жене.

Составив краткие наброски условий мира и получив одобрение Александра II, Игнатьев в начале декабря вернулся в Россию, где работал над более подробным проектом текста мирного договора. Написанный им документ по своему содержанию отличался от решений Константинопольской конференции. Военные победы окрылили командование. Основными статьями предварительного проекта явились решения о предоставлении независимости Сербии, Черногории и Румынии, а также создание Болгарского княжества на условиях политической автономии. Административная автономия, предполагалась и для Боснии и Герцеговины. В проекте договора отчетливо просматривалась мысль о том, что балканские государства должны обладать не только политической, но и экономической независимостью, дававшей им возможность противостоять австрийской экономической экспансии. Составленный Игнатьевым проект был в начале января обсужден на совещании у царя и одобрен, впоследствии он лег в основу Сан-Стефанского мирного договора. И хотя Берлинский конгресс, состоявшийся в июне 1878 г., пересмотрел и урезал ряд важных решений, принятых в Сан-Стефано, все же он вынужден был согласиться с образованием на Балканах независимых Сербии, Черногории и Румынии, а также Болгарского княжества (Северной Болгарии). Южная Болгария получила административную автономию. В 1885 г. обе части разделенной Болгарии соединились.