Крымский оборотень - Тамоников Александр

Это было последнее совещание симферопольского отдела НКВД. Через день советские войска покинули город, и в Симферополь вошли немцы.

2

Как боролись с фашистами симферопольские партизаны и подпольщики, какие подвиги они совершили, как приближали общую Победу, что выстрадали и перенесли – о том знает история. Мы же хотим сказать о другом, а именно о некоторых моментах этой борьбы.

Весной 1943 года одна из симферопольских подпольных групп, носившая название «Чатыр-Даг» (так называется гора в окрестностях Симферополя), была разоблачена гестаповцами. Спастись удалось лишь нескольким ее участникам, остальные же были схвачены и расстреляны. Каким образом фашистам удалось выйти на след подпольщиков, кто им в этом помог – так и осталось тайной. Да и кто бы ее стал разгадывать, эту тайну? И как ее можно было разгадать в сорок третьем году, в самый разгар фашистской оккупации? На войне как на войне – без смертей не бывает.

Оставшиеся три подпольные группы продолжали действовать. Впрочем, их было уже и не три, а гораздо больше – так гласит та же история. Еще несколько подпольных групп образовались в городе стихийно, сами по себе, без всякого участия и направляющей руки советской власти. Потому что не было в тот момент в городе никакой советской власти, а была совсем другая власть – фашистская.

В начале весны 1944 года фашистами была разоблачена еще одна подпольная группа – «Салгир». Опять же были схвачены почти все ее участники, лишь пятерым удалось спастись. Разоблачение было тем более неожиданным и досадным, что близился час освобождения Крыма и, соответственно, Симферополя. По сводкам, советские войска наступали на перекопские укрепления и вот-вот готовы были их прорвать, а потом устремиться вглубь полуострова до самого Симферополя и еще дальше – до самого побережья. Фашистским войскам, как и советской армии в 1941 году, не за что было зацепиться в крымской степи, доходившей почти до самого Симферополя, а поэтому освобождение Крыма предполагалось стремительным и скорым.

И вот надо же такому случиться – подпольная группа «Салгир» была разоблачена, а ее участники арестованы! Да притом так быстро, что никто из подпольщиков и опомниться не успел! Мигом и одновременно налетели, всех схватили, и, почти не допрашивая, всех участников группы на следующий же день расстреляли. Как гестаповцам удалось разоблачить группу, кто им в этом помог? Вот вам еще одна тайна вдобавок к тайне раскрытия подпольной группы «Чатыр-Даг», которую разоблачили ранее.

Советские войска вошли в Симферополь в начале апреля. Через несколько дней после освобождения города встретились четверо из оставшихся пяти подпольщиков разгромленной подпольной группы «Салгир». Их звали Ласточка, Лихой, Абдулла и Стратег. Ласточкой была женщина, остальные – мужчины. Конечно, все это были подпольные клички. Сейчас, после освобождения города, особой надобности в кличках не было, но подпольщики к ним привыкли, клички за годы оккупации стали их вторыми именами, и поэтому они обращались друг к другу именно так – называя друг друга по кличкам. Пятого оставшегося в живых подпольщика Бильярдиста с ними не было. Ласточка, Лихой, Стратег и Абдулла его искали, но не смогли найти. Куда он подевался, никто из них не знал.

По привычке четверка собралась на явочной квартире, которую, впрочем, теперь можно было называть бывшей явочной квартирой. Предстоял важный разговор – о недавнем разгроме фашистами подпольной группы «Салгир». Вопросов, которые подпольщики хотели обсудить и получить на них хотя бы гипотетические ответы, было много, и все это были очень важные вопросы. Как так получилось, что группу вычислили и разгромили? Откуда фашистам стало известно о группе? Почему разгромили именно их группу – ведь в городе действовали и другие подпольные группы? Кто именно в них входил, ни Ласточка, ни Лихой, ни Абдулла, ни Стратег не знали, они лишь знали, что в городе, помимо них, сражаются и другие подпольщики. Может, кто-то донес? Но тогда – кто именно? Вопросов было множество, а вот ответов – пока что ни одного.

– Вот ведь что интересно и непонятно! – проговорил Стратег. – Арестовали почти всех, и притом одновременно! Такое впечатление, что арест готовился загодя!

– Так оно и есть, – согласился Лихой. – Это была продуманная и спланированная гестаповская операция. Никакой случайности здесь быть не может. Случайность – это когда арестовали кого-то одного. Ну, или двоих… А нас накрыли почти всех. Какая уж тут случайность?

– Значит, они о нас знали, – сказала Ласточка.

– Что значит знали? – вскинулся Абдулла. – Откуда они могли знать? Кто им сказал?

– Вот это нам и предстоит выяснить, – вздохнула Ласточка. – Для того мы и собрались.

– Ты понимаешь, о чем говоришь? – запальчиво воскликнул Абдулла. – Ты предполагаешь, что среди нас есть предатель, который донес в гестапо на наших товарищей! Кто он? Может, я? Или кто-то из вас?

– Не знаю, – развела руками Ласточка. – Если бы я знала…

– А тогда зачем говорить такие слова? – все с той же запальчивостью спросил Абдулла. – Если не знаешь, зачем говоришь? Зачем обижаешь подозрением людей?

– Но ведь гестаповцы откуда-то узнали о нас, – с грустной безнадежностью возразила Ласточка. – Как они могли узнать?

В квартире установилась напряженная тишина. Все молчали, и никто не смотрел друг на друга. Все думали об одном и том же – как так получилось, что их группа оказалась разгромленной?

– Я знаю, о чем мы сейчас все думаем, – наконец произнес Стратег. – Мы думаем о том, кто из нас – предатель. Ведь так? Вот видите, вы все – молчите… Значит, я прав. А это нехорошо. Неправильно. Не надо нам подозревать друг друга. Ни у кого из нас нет доказательств, что кто-то из нас гестаповский осведомитель. Или есть? – он по очереди взглянул на каждого из собеседников. – Вот видите – нет доказательств… А подозрения – это не доказательства. В подозрениях без доказательств всегда таится ложь.

– И что же ты предлагаешь? – угрюмо спросил Лихой.

– Я предлагаю спокойно разобраться в ситуации, – ответил Стратег. – Без ненужных подозрений и обвинений. Насколько это возможно… Да и кого подозревать? Все мы здесь люди проверенные и испытанные. Ведь сколько всем нам пришлось пережить за эти годы! Почти каждый день – как по лезвию… Какое уж тут предательство?

– А Бильярдист? – спросила Ласточка.

– А что Бильярдист? – не понял Стратег. – Бильярдист то же самое, что и мы – проверенный товарищ.

– Но ведь его с нами нет… – сказала Ласточка.

– И что с того? – пожал плечами Стратег. – Ну, нет. Не нашли мы его. Мало ли где он может быть! Мало ли какие у него дела! В конце концов, он не знает о нашем совещании. Никто из вас не знал. Это ведь я вас всех собрал. Ну и вот: вас собрал, а его не нашел. Только и всего.

– А может, и предателя-то никакого нет вовсе, – отозвался Лихой. – Я вот что думаю… Почему мы решили, что предатель среди нас?

– Никто ничего не решил! – перебил Лихого Абдулла. – Кто предатель? Ты? Я? Она?

– Вот и я о том же, – терпеливо произнес Лихой. – Ни я, ни ты, ни она… А, допустим, кто-то из тех, кого арестовали и расстреляли.

– Это как так? – не понял Стратег.

– А вот так, – проговорил Лихой. – Он нас предал, а они его расстреляли. Фашисты. Они и своих стреляют. Что с них возьмешь?

– Ну, это вряд ли, – засомневался Стратег. – Зачем им пускать в расход такого ценного человека? Разумнее оставить его живым в нашем же городе. Или в каком-нибудь другом. Чтобы он всячески вредил и шпионил. Война-то еще не окончена.

– Может, и так, – согласился Лихой. – А может, и не так. Поди разберись. А разбираться надо. Потому что если предатель есть и он жив и находится где-то поблизости, то представляете, сколько бед он может натворить! Да и несправедливо оставить его неразоблаченным. По его вине погибли наши товарищи, а он жив…

– И что же нам делать? – спросила Ласточка.

– Искать иуду, – сказал Лихой. – Что же еще?