Наедине с самим собой - Александр Левченко

Мы вышли из комнаты и двинулись по коридору, я — посредине, а слева и справа — молчаливые парни-штангисты. Здесь также приходится ходить под конвоем, хотя и совсем не таким, как в тюрьме: чувствуется другой уровень, наверное, задействована служба безопасности. Ну что ж, теперь уже недолго, ещё немного — и я стану свободным, практически совершенно свободным человеком! Пусть нужно будет куда-то выехать, постоянно находиться под надзором полиции, декларировать каждую поездку за пределы места жительства — но сколько же всего можно! Прогуляться по улице самому, без конвоя, сходить на футбол, посидеть возле телевизора, выпить кофе с коньяком! Сколько самых разнообразных вещей будет можно! Но почему же тогда ноги понемногу наливаются свинцом, а сердце с каждым шагом бьется все быстрее и быстрее? Неужели из-за этих жалких тридцати процентов?

Мои спутники завели меня в кабину лифта, и я почувствовал, как мы опускаемся вниз. Вот наконец остановка, двери разошлись, и перед глазами новый коридор, но уже не безлюдный, а заполненный возбужденными научными сотрудниками. Мое появление — это сигнал для них, и скоро мы снова лишь втроем. Поворот направо, несколько шагов за тяжелую приземистую дверь — и сердце вмиг очутилось в животе. Прямо передо мной, посреди большой комнаты стоял мрачный металлический параллелепипед, к которому со всех сторон тянулись разнокалиберные трубы и кабели. Вот она, телепортационная камера!

В помещении, кроме нас, — ещё несколько мужчин в свежевыглаженных белоснежных халатах. Ты смотри, для них это, оказывается, немалый праздник. Один из ученых нерешительно подступил ко мне и, стараясь избежать моего взгляда, произнес какую-то фразу, закончившуюся вопросительной интонацией. До сознания доходили только отдельные слова, но тем не менее я знал, что должен в последний раз подтвердить свое согласие. Итак, да или нет?

— Да, — ответил я без раздумий, однако, странная вещь, не услышал ни звука. Научный сотрудник сперва растерялся, но потом все понял и жестом пригласил меня к столу. Я взял ручку и, не читая, подписал два документа: о своем согласии стать объектом эксперимента и о неразглашении его тайны. Ученый удовлетворенно кивнул головой, решился наконец поднять глаза и, произнеся: «Ну, счастливо», вернулся к своим коллегам. Двое парней двинулись ко мне, и один из них ещё с ходу неожиданно промолвил:

— Раздевайтесь!

Среди присутствующих находилась женщина, однако, признаться, совсем не это мешало мне без проблем снять одежду. Просто как раз сейчас на первый план выступило то, над чем я раньше старался не задумываться, то, что казалось не таким уж и существенным, когда тебя спасают от неминуемого приговора. Страх! Холодный, пронзительный, парализующий! Страх не только перед смертью, но и перед тем неизвестным, что может наступить после не совсем удачного завершения эксперимента. Пусть это даже и не стопроцентная смертная казнь, и все же намного больше, чем только её треть!

Однако, оказывается, и совсем негнущимися пальцами можно расстегивать пуговицы и снимать белье, и вскоре я стоял перед камерой таким, каким и пришел в этот мир. Один из ассистентов отворил дверцы, и я обреченно поплелся ко входу в эту прихожую ада.

Внутри камера выглядела совсем буднично: никакого тебе нагромождения хитроумных приборов, лишь несколько индикационных панелей да небольших пультов на стенах и двухметровое ложе на высокой сплошной подставке. За мной вошли ассистенты и, как это не странно, один из моих конвоиров, который, заложив руки за спину, застыл возле двери. Что же, присматривать за преступником нужно вплоть до самого конца. Научные сотрудники положили меня в ложе, закрепили руки и ноги узенькими прохладными полосками, и я стал мысленно прощаться с жизнью.

Неожиданно по всему телу прокатилась теплая волна, и на душе вдруг появилось странное облегчение. Что-то неизвестное заставило меня поверить, что это абсолютно безопасный эксперимент, и никаких оснований для волнений нет. Я даже улыбнулся и уже совсем другими глазами посмотрел вокруг себя. Ученые ещё возились возле моего ложа, а похожий на штангиста охранник неподвижно стоял в прежней позе. На какой-то миг мне показалось, что он что-то делает у себя за спиной, но конвоир тут же опустил руки и отступил к двери, а вслед за ним двинулись к выходу и оба ассистента.

Прошла ещё минута-другая, когда вдруг потолок надо мной разошелся, в отверстии хищно взблеснула поверхность неизвестного аппарата и послышалось тихое жужжание. Зрелище было жутким, но испугаться по-настоящему я так и не успел, неожиданно провалившись в какую-то темную бездонную яму…

Из ощущений тяжело было определить, сколько времени я провел в бессознательном состоянии: день, час или всего лишь несколько секунд. Но разве это имело какое-то значение? Главное, я остался жив! Эксперимент завершился удачно! И вскоре я смогу стать свободным!!

Охваченный эйфорией, я попробовал подняться на ложе, однако руки и ноги были закреплены узкими металлизированными полосками, такими же, как и там, откуда меня телепортировали. А, может, они передались вместе с моим телом? Эта мысль чему-то показалась мне настолько смешной, что я неудержимо захохотал. Ну, где же вы, яйцеголовые любители экспериментов над живыми людьми? Давайте, освобождайте из этого проклятого ложа первопроходца через стены, толстые металлические обшивки и прочие материальные препятствия! Принимайте покорителя невиданных энергий и скоростей!

Прошло несколько минут, однако никто не появлялся. Возбуждение постепенно улеглось, и я начал внимательно осматриваться вокруг. Надо мной висел такой же удивительный аппарат, и теперь можно было детально обследовать его, но что-то мешало заняться этим. Ага, потолок вроде ниже, и не ровный, а какой-то немного выгнутый. Я перевел взгляд дальше и с удивлением обнаружил, что все здесь почти такое же, как было и там. Правда, мое состояние перед экспериментом не позволяло пристально изучить интерьер камеры, однако и вон те две панели, и схематический рисунок между ними, и пульт возле двери, перед которым стоял конвоир, — все это находилось на тех же местах. Вот только стены здесь почему-то не прямые, а будто немного накрененные да ещё и выгнутые.

Неожиданно откуда-то извне до меня докатился непонятный гул, и камера вдруг вздрогнула, как от удара. Что за чертовщина? Упало что-то тяжелое? Тело конвульсивно дернулось вверх, однако полоски держали прочно. Тогда я начал неистово дергать руками и ногами и через минуту борьбы таки сумел освободиться и вылезти из ложа. Куда же это меня занесло? Что здесь происходит? Я быстро двинулся к выходу и вдруг пораженно замер: дверь была едва перекошенной и не замкнутой, а лишь притворенной.