Тьма над Лиосаном - Челси Ярбро

Несмотря на то, что крепость Лиосан и монастырь Святого Креста — плод авторского воображения, во многом они отвечают описаниям подобных германских сооружений 890—1050 годов. Еще больший объем исторических компонентов содержится в повествованиях о вспышке заражения злаковых спорыньей в 936–940 годах на территориях Лотарингии и Померании (север Польши),[15] а также о массовом истреблении мадьярами жителей Бремена в 938 году. Прибалтийский город Хедаби (или Хайтеби, или Хейдабай), располагавшийся несколько южнее Шлезвига (Слесвика в 950 году), близ германско-датской границы, был одним из важнейших торговых портов в этой части Европы. Ни Киль, ни Любек тогда еще не функционировали в таком качестве, их населяли одни рыбаки. Установление семейного родства для мужчин по женской линии производилось довольно нерегулярно, хотя и считалось в те времена узаконенным. Существовали монашеские ордена, члены которых следовали правилам Кассиана,[16] включившего в практику богослужений круглосуточные молитвенные песнопения, но между тем язычество, свойственное народам, населявшим северную Европу, не сдавало позиций, и христианской церкви понадобилось еще около сотни лет для его окончательного искоренения. Жалкие неухоженные дороги затрудняли передвижение, и путешественникам весьма досаждали разбойники, а также контролировавшие свои владения князьки. Тогда даже конникам при хорошей погоде удавалось перемещаться лишь на 15–20 миль в день, а в распутицу и отрезок в 5 миль представлялся едва достижимым пределом. В путь в то время отваживались пускаться только отчаянные храбрецы, готовые рискнуть головой ради баснословной наживы. Наибольшие барыши приносила торговля пряностями вкупе с красителями и глазурью. Имбирь и перец в Европе шли нарасхват. Предприимчивые торговцы забирались во все ее уголки, но их нередко захватывали разбойники в надежде на выкуп. Несмотря на суровость действовавших в тот период законов, нас безусловно поразили бы как их очевидное несовершенство, так и свобода обращения с ними. Едиными сводами этих законов обладали лишь некоторые государства, но и там каждый пункт их на местах толковался весьма широко. В Германии десятого века большинство регионов подпадало под власть гереф, наделенных полномочиями управлять доминирующими во вверенных им областях укреплениями, а также окрестными землями, поддерживая порядок. Эту должность, на которую поначалу назначали, в конце концов стали наследовать, и герефа (по-английски — шериф) превратился в германского графа. За деятельностью гереф наблюдали маргерефы (или мейргерефы), которых утверждал сам король, обычно поощряя таким образом кого-либо из своих родичей — крупных землевладельцев. Постепенно за этими вельможами закрепился титул маркграф.

Посмотрим, что же еще происходило в интересующие нас времена.

Развитие техники шло очень медленно, и на многие искусные способы производства, широко применявшиеся в Римской империи, стали посматривать как на плоды чародейства и колдовства. Неординарность мышления не только не признавалась достоинством, но даже осуждалась, и сметливые люди зачастую подвергались гонениям. Однако прогресс себя все-таки проявлял. Четыре нововведения раннего средневековья оказали колоссальное влияние на жизнь среднего человека. Это, во-первых, изобретение хомута, позволившего заменить в земледелии рогатый скот лошадьми, отличавшимися большей подвижностью и силой; во-вторых, введение трехпольного севооборота; в-третьих, повсеместное распространение водяных мельниц, чьи жернова круглый год крутила вода; и, в-четвертых, стандартизация конских подков и подковных гвоздей, снявшая массу забот с плеч военного люда.

И все же продукции катастрофически не хватало. Любой рукотворный предмет — из ткани, металла или пеньки — являл собой дефицит. То же было и с пищей. Людей заботило количество съестных припасов, а вовсе не их качество, пригодное для соблюдения неких сбалансированных диет. За исключением привилегированных слоев общества, население в средние века страдало от недостатка жиров в своем рационе, что приводило к неполноценному физическому развитию молодого поколения и к снижению уровня рождаемости вследствие малого шанса доносить при таком скудном питании плод. Средняя продолжительность жизни была удручающе коротка, дети часто не доживали до подросткового возраста. Хотя описываемая в этом романе вспышка бубонной чумы сдвинута мною на несколько веков, эпидемии разных видов обрушивались на горожан и селян практически постоянно, унося всякий раз множество жизней, ибо медицину тех лет можно назвать по меньшей мере примитивной, чтобы не сказать чего-нибудь хуже, поскольку методы лечения подчас приводили к результатам более тяжким, чем те последствия, какие могла повлечь сама по себе болезнь или травма. Каменщик, доживший до сорока лет и сохранивший неповрежденными суставы, считался счастливцем, а если ему удавалось дотянуть до пятидесяти, все видели в этом нечто подобное чуду.

Центром европейского мира в средние века был Константинополь. Христианское государство, население которого говорило на греческом языке, в течение восьмисот лет довлело над западными соседями. Со времени падения Рима, когда бы оно ни произошло, до основания Священной Римской империи ни одно европейское королевство не могло соперничать с Византией — и это действительно факт.

Что же до остальных исторических фактов, приводимых в романе, то читатель, возможно, найдет в них ошибки, однако я, несомненно, должна поблагодарить всех оказавших мне помощь людей, естественно, не имеющих ни малейшего отношения к моим ляпам.

Мне хочется, как и всегда, засвидетельствовать крайнюю степень своей признательности Дэйву Ни — за еще одну великолепную библиографию, на сей раз касающуюся десятого столетия, а равно за сведения о музыке тех давних лет. Также я шлю мой низкий поклон Уильяму Брауну и Полу Хоуарду — за информацию о развитии европейских языков и литературы в десятом веке, Дорис Вейнер — за предоставленную возможность исследовать ее колоссальную коллекцию предметов европейской языческой антропологии, Г. Г. Герхарту — за консультации по исторической картографии, Пауле Хилл — за ее неисчерпаемую осведомленность о домашнем укладе людей в эпоху Средневековья, Эдварду Смиту — за подробный рассказ о состоянии христианства в Германии того времени, моему редактору Бет Мичем и остальным сотрудникам издательства «TOR» — за неиссякаемый интерес ко все еще длящемуся ночному сражению.

Челси Куинн Ярбро

Беркли, Калифорния