Я - не монстр, но кусаюсь (СИ) - Билык Диана

Ноги наливались тяжестью, хмель кружил голову и раскрывал смелость.

Небрежно брякнув стаканом о столешницу, Шилов потащил одну из девушек в центр залы. Она что-то мурлыкнула и повесила на него костлявые руки. Невысокая, в аккуратном платье с кружевным лифом. Плечи жутко сутулые. Так и хотелось ее стукнуть кулаком по спине, чтобы выровнялась и не горбилась больше. Глаза голубые, губки — бантиком, казалось, так и тянутся за поцелуйчиком. Но Антона не привлекали подобные прилипалы. Гораздо интереснее поиграться в догонялки, интриги и заигрывания.

Один танец плавно перетекал в другой. Девушки менялись, как блики лампочек на гирлянде. Антон не запоминал их лиц. Перед глазами только и маячили разных размеров бюсты и вырезы. Некоторые наглухо закрытые до самого ворота. V-образные, закругленные, запахнутые, кружевные, атласные, трикотажные, с украшениями и без. От одних цветов и оттенков пухла голова, не говоря о разнообразных масках, пышных волосах, высоких прическах и прочих деталях.

Ох, и задачку задала тетка!

Пиджак где-то был брошен. Рукава рубашки стали давить — закатал их. Галстук, как удав, сковывал шею, потому Шилов и его швырнул далеко и надолго.

Загадочную незнакомку в красном он так и не нашел. Хотя то и дело поглядывал на широкую арку. Обошел зал вдоль и поперек, заглянул в боковые помещения — девушка исчезла, будто почудилась.

Толпа гудела, плавилась от тепла, хмеля и веселья. Маски никто не снимал по условиям вечеринки. Кого не устраивало — крепкая охрана выталкивала на улицу. Но таких было мало. Бесплатная выпивка и еда — настоящий рай для молодежи.

Антон сбился со счета знакомств. Имена путались в голове, а ноги гудели от новых туфель. Решив, что пышечка в синей юбке по колено и с обшитым крупными стразами лифом, будет последней, Антон наклонился и заглянул в ее декольте. Ну, хоть одна довольно доступна для обозрения.

Девушка недовольно прыснула:

— Некультурно так пялиться!

— Да ла-а-адно, — протянул Антон заплетающимся языком. — Чего я там не видел? Размерчик ниче так!

— Вот, нахал! — девушка отцепилась и замахнулась влепить ему пощечину, но Антон выставил угрожающе указательный палец.

— Даже не думай!

— Придурок! — бросила толстушка и скрылась в толпе.

— Ну, и вали! — засмеялся Шилов и побрел к столикам со спиртным. Он влил в себя достаточно, но для полного успокоения казалось мало. Нужно было еще пару стаканчиков. Вот бы завалиться где-нибудь в темном углу на мягком диване и потискать пару красавец. Но задание не давало покоя. Нелепое задание, которое позволит ему вернуться к привычной жизни.

И тут его осенила мысль. А ведь если родинка находится чуть с другой стороны, под грудью, например, — найти нужную девушку будет еще сложней. И чего он тетю Таю не помучил с расспросами? Две полоски — не особо явное отличие. Прямо, как на тесте беременности. Две параллели. Смешно!

Воздух становился плотней и плотней. Тела — ближе и ближе. Казалось, что народ все прибывает и прибывает. Такого количества девушек и парней Шилов не видел давно. Даже в самых крутых и крупных клубах.

Веня мелькал в толпе своей голубой рубашкой. Пиджак, видимо, тоже скинул из-за жары. Антон и не пытался его звать. Ему сейчас это нелепое общение ни к чему.

Пробравшись сквозь липкую толпу, по пути заглядывая на приевшиеся груди барышень, Шилов приостановился у арки. В коридор звала темнота: там обнимались парочки, их силуэты призывно трепетали.

Антон, скрипнув зубами, придушил жаркую волну внизу живота и поплелся дальше.

Еще один широкий зал встретил прохладой. Под ногами стелился темный ковер с высоким ворсом, со стен посматривали картины и панно. Что там нарисовано или слеплено сложно было разобрать: слишком темно. Ни одной лампочки или бра. Явно хозяйка намерено не осветила эту часть дома, чтоб народ не забрел для утешения плотских утех. Но разве это молодежь остановит? Темнота ведь друг. Даже странно, что здесь никого нет.

По широкой лестнице Шилов поднялся наверх, будто ведомый за руку необъяснимой силой. Смял в кармане «подарок», что приятно застучал бусинами. Так и не получилось отдать его, тетка будет недовольна. Знать бы кому, ушел бы уже в веселье с головой, а так придется еще побродить.

Заглянул в следующий зал, где по полу стелился мягкий голубоватый свет.

— Есть тут кто-нибудь? — проговорил Антон чисто для проформы, чтобы не быть взломщиком.

В комнате по две стороны стояли диваны, кожаные с виду. В темноте не разберешь, но по отблеску точно недешевые. Одна стена, раздробленная полками, под потолок была заставлена книгами.

Антон, не раздумывая, скинул тесные туфли. Стопы нырнули в ворс, будто в весеннюю траву. Дверь на балкон оказалась приоткрыта. Сизый лунный свет тянулся полоской до самых ног. Звал и манил, будто наматывал нить на катушку. И вот он уже в капкане.

Шилов отряхнулся.

Привидится же всякая ересь!

Тонкие белоснежные гардины бурлили волнами и мотались на сквозняке. Антон осторожно коснулся невесомой ткани и прошел вперед.

На пятачке балкона, чуть склонив голову, стояла незнакомка в красном платье. Бархатное плечико привлекало внимание и золотилось нежной кожей от света луны. Хотелось притиснуть девушку к себе и целовать до умопомрачения.

Антон снова помотал головой, прогоняя липкий морок. Что за напасть?

Глава 1. За наши ошибки — всегда расплачиваются дети

20 лет назад

Алые оттенки комнаты волновали и возбуждали. Сильно, неистово. Прохладный сквозняк бродил по спине, колыхал осторожно волосы и щекотал лопатки. Дыхание рвалось и напоминало разъяренную магму, что сметает на своем пути поселки и города.

Злата провела ладонями по мускулистой груди Власа и царапнула ногтями смуглую кожу, оставив на ней слабые пунктирные полоски.

Мужчина напряженно вздохнул и привстал на локти, отчего с его ключицы сорвалась золотая цепочка. Янтарный камень в форме капли, что цеплялся за край украшения, просыпал на плечи Златы сотни солнечных зайчиков. От Власа пахло цитрусом: терпким лаймом или грейпфрутом, что будто въедались в кожу, проникали в легкие и кружили голову. Заставляли запоминать их, чтобы ненавидеть до конца жизни.

— Иди сюда, скромница, — проговорил Влас, и сильные руки скользнули по талии. Настойчивые прикосновения распаляли, вырывали с корнем мысли и вынуждали Злату порывисто дышать, запрокидывая голову. Ох, поплатится она за свои слабости…

Но отказаться не могла. Эта ночь была спасительной для измученной души и изломанной судьбы. Пусть кратковременно, но можно было забыть все беды, что свалились на ее голову.

Ткань пеньюара зашелестела на пол. Кружево белья заблестело в алых всполохах горящих фитилей. Огонь выплясывал неистовый жгучий танец любви, отбрасывая тени и блики на стены, и, словно вдыхал в предметы жизнь.

Злата прикрыла веки, но даже сквозь них чувствовала, как бордово-красный морок разливает по комнате равномерный волнующий цвет. Наполненный запахами, голосами и прикосновениями. Он пленил и делал ощущения острее и ярче, трепеща на ресницах всепоглощающим огнем.

— Я так тебя хочу… моя Злата, — прошептал Влас. Скользнул рукой за ухо и притянул ее к себе.

Жар его тела почти обжигал. Приятно и невыносимо. Теплое дыхание побежало по ключице и запуталось в волосах, разбросав по плечам колкие иголки желания. Ловкие пальцы скомкали грудь, спешно передвинулись по животу и коснулись бедра, а затем кротко и невесомо побежали дальше. Ниже.

Хотелось закричать от эмоционального урагана. Он смешивал мысли и уводил реальность за грань контроля. Похоть разрушала изнутри, и как ни пыталась Злата сопротивляться, все равно тянулась к пухлым губам и плавилась от их прикосновений, позволяя языку связывать слова и заставлять ее молчать. Захрипела, когда движения стали активней и напористей, а объятия тесней и крепче. Прижалась к нему, вспотевшему и желанному, и, в порыве новой разрушительной волны в животе, впилась ногтями в его лопатки.