Будни Магической Академии или Только через мой труп! (СИ) - Титова Катерина

— Удачи Вам на новом посту, — посол наконец вручил драгоценный свиток и, не прощаясь, быстро зашагал прочь.

А комендант так и осталась стоять, двумя пальцами держа пергамент, словно в руках у нее было не королевское послание, а замершая на мгновение змея. С кухни выглянула куколка.

— Дверку-то, может, закроешь, хорошая моя? Негоже с открытым ртом на пороге стоять.

Словно в полусне Никкиа захлопнула дверь, отгораживаясь от внешнего мира, прислонилась к ней спиной и медленно сползла на пол. Аккуратно сломала печать, развернула пергамент и пробежалась глазами по листку, исписанному убористым четким почерком. Внизу стояла дата и размашистая королевская печать.

Ошибки быть не могло: никто не пошутил. Сам король действительно всучил ей пост главы Академии. Комендант закрыла лицо руками. За что ей все это, а?

Из печальных размышлений девушку вывел голос куколки:

— Долго ты сидеть-то будешь, родная? Грязно же! На этот ковричек у порога кто только ботинками своими не вставал! А с утра еще и студенточка та какой-то гадостью полила.

— Но ты уже все привела в порядок, — еле слышно откликнулась девушка.

— И что? не повод сидеть это на попе у порога, ох не повод, — маленькое создание уперло соломенные ручки в бока. — Нет уж, вставай-ка и давай за стол. Я тебе еще чайку налью.

Перед опять угнездившейся на табуретке с ногами девушкой появилась тарелка с пирожками и вновь наполненная кружка.

— Ты кушай, кушай, милая. Так и настроеньице получше будет, и новость вместе с пирожками переварится. Ты знаешь, какие они вкусные?

— Знаю, — слабо улыбнулась Никкиа. — У тебя всегда восхитительные пирожки. Только это мне сейчас не поможет. Ну не могу я быть ректором!

— Почему? — куколка перепрыгнула через руку коменданта и заглянула в письмо. — Король назначил, значит, сможешь. Судьба, видно, такая.

— Ты не понимаешь… — девушка отложила ненавистное письмо и придвинула ароматный чай. Пузатая кружка приятно грела руки, а ароматная жидкость и в самом деле успокаивала.

— У меня нет магии. Я всего неделю в Академии. Да у меня сегодня вообще поминки!

— Чьи поминочки? Пирожков мне напечь? — не поняла куколка.

— Мои, — девушка поднялась и принялась ходить по кухне, размахивая руками и трогая все подряд. — Я же вообще умерла! А очнулась тут у вас!

— Ты говорила, — Иль все еще в упор не видела проблемы. — И чем тебе это мешает? Рожки-то ты сегодня народу отрастила, значит, магия есть. В Академии твое тело появилось за день до того, как сама ты глазоньки поутру открыла. Хотя я порядком напугалась, когда ты с утра не встала, а потом в обед как ошпаренная вскочила и принялась чушь нести, — малышка содрогнулась. — Ну подумаешь, никого не знаешь. Так узнаешь. Может, тебе у нас еще и понравится. Соберешь всех преподавателей, поговоришь с ними. Уж парочка умных существ у нас здесь найдется. Потом потихоньку, помаленьку… я вон тоже не с первого раза научилась чай вкусно заваривать. Даром что домовая куколка. Мне по статусу положено. Так что ничего, справимся.

— Справимся, — как эхо повторила Никкиа. Конечно, куда ж она теперь денется.

Глава 2

Стоя перед дверьми кабинета ректора, Никкиа готова была уже головой о стенку биться. Она и вежливо постучать успела, и побарабанить кулаками, и даже пнуть несчастную дверь. Но открывать ей никто не собирался ни по-хорошему, ни по-плохому.

Самое обидное, что девушка была уверена: Морана Чигрен просто заперлась в своем кабинете и на весь мир обиделась! Потому что в столовой ее не было, в личном домике тоже, а за пределы территории бывшая ректор не выходила. Так скелет на воротах сказал.

Он, конечно, пропускал туда-обратно всех желающих, а если его вдруг не было, и проход оказывался закрыт, можно было беспрепятственно вылезти наружу через пару прорех в защитном куполе. Что, собственно, Никкиа и опробовала два дня назад, когда возвращалась из Родаса слишком поздно. Но не в выходной же!

В выходной скелет-вахтер дежурил на своем посту неотлучно, с упоением предаваясь своему и единственному хобби: ворчать на «безответственную молодежь», которая в Родас, ближайший к Академии город, бегала затариваться выпивкой, новыми амулетами или просто погулять в свое удовольствие.

И Морану он не видел.

— Ну ты ж наверняка тоже письмо получила, — пробормотала Никкиа, гипнотизируя взглядом безмолвную дверь. — Король сказал, ничего уж не попишешь. А ведь могла бы хоть советом помочь!

Девушка вздохнула: они бы вместе могли подать королю петицию, попросить отменить решение, но… Что-то подсказывало, что Его Величество вряд ли согласится, да и Академию было жалко. Раз Морана позволила всему прийти в такой упадок, то вряд ли будет ситуацию стараться улучшить.

— Ну и сиди взаперти, пока рак на горе не свистнет! — обиженно буркнула Никкиа и медленно поплелась прочь.

Время подползало к обеду. Из столовой плыли чарующие запахи, заставлявшие рот наполняться слюной, а желудок просительно урчать. Академия словно вымерла: по пути из кабинета экс-ректора к своему домику Никкиа встретила лишь одну парочку, поглощающую бутерброды на ходу и обсуждающую, как бы повыгоднее загнать учебные амулеты первокурсникам.

В домике ждало распечатанное письмо от короля, немым напоминанием лежащее на столе: развернутое, немного помятое и до ужаса раздражающее.

Привести этот гадюшник в более-менее божеский вид, чтобы к ним из соседних государств студенты проситься начали и в очередь на обучение вставать — именно такую цель ставил король. Ах да, еще чтобы преподаватели были квалифицированными, оценки настоящими, а не нарисованными, знания — глубокими, дисциплина — идеальной, порядок — абсолютным, как в корпусах, так и в финансах, а бюджет заведения — профицитным. Разве что звезду с неба достать не просил, но это только первое время.

Более того, рекомендовалось сделать капитальный ремонт учебного корпуса, ибо в последний визит короля тот произвел на монарха удручающее впечатление, обновить магическую защиту, то есть практически с нуля ее восстановить, и отстроить здание оранжереи, снесенное каким-то неуравновешенным психом пару десятков лет назад. Разумеется, деньги на это все из канны выделены не были.

При одной мысли о масштабах и срочности предстоящих работ просыпалось жгучее желание умереть вторично.

В дверь неуверенно постучали.

— Вход разрешен только с тарелкой вкусных бутербродов, — громко оповестила ректор и поднялась со стула. На крыльце послышались шепотки, кто-то тихонько выругался, но стук повторился. Никкиа положила письмо на стол и отправилась открывать. Из ящика кухонной тумбочки показалась встрепанная головка куколки.

— Кого принесло? — на пороге обнаружились три слегка помятых парня, двое — явно эльфы с симпатичными рожками разной величины, третий же просто стоял чуть поодаль, переминаясь с ноги на ногу.

— Так… нам… это… — неуверенно начал студент, левый рог которого был значительно длиннее правого, из-за чего голова неестественно наклонялась к плечу под тяжестью столь своеобразного украшения.

— Говорить разучился? — хмуро бросила Никкиа, про себя констатируя отсутствие бутербродов.

— Они хотят попросить прощенья. Просто Вас боятся, — пришел на помощь друзьям безрогий. — А я пришел с ними. Поддержать. Парни виноваты, осознают, поэтому готовы понести любое наказание, если Вы им рога немного уменьшите, — эльф посмотрел на замерших с надеждой во взгляде друзей и усмехнулся. — Меня Ленионель зовут, кстати. Можно Лен.

Провинившиеся сделали самые жалобные лица и покивали увенчанными рогами головами, соглашаясь со всем и на все.

— Не тряситесь вы так, еще головы поотваливаются, — едва сдерживая смех, фыркнула Никкиа. Этих двоих она помнила: да, они были среди собравшихся у душевых, но стояли сбоку, к окнам не подходили, и выглядели сейчас такими несчастными и забавными, что смех сдерживать становилось все труднее.