Бесстрашная - Александра Торн

В течение нескольких месяцев он ненавидел своих мать и отца. Он возненавидел и Райну за то, что та оказалась свидетельницей его трусости, за то, что она была там и слышала правду. Но больше всех он ненавидел себя.

Как-то он назвал ее Квинни – маленькая королева.

– Мне не нравится это имя, – запротестовала Райна, и ее личико выразило отвращение.

– Не понимаю почему. «Райна» по-испански значит «королева».

– Ты просто негодяй! Те мальчишки в булочной назвали мою мать королевой шлюх. Поэтому ты и прозвал меня Квинни. Я ненавижу это имя и тебя тоже!

Они были в гостиной Прайдов и играли в домино, пока их матери хлопотали на кухне. Райна набросилась на Улисса, колотила и лягала его. Прибежали матери, и им стоило большого труда объединенными усилиями оторвать Райну от мальчика.

И когда он в следующий раз встретился с Райной, она нашла способ отомстить ему. Теперь она называла его не Улисс, а Юзлис.[1] Но в отличие от Улисса она понимала, что делает это не из-за ребяческой обиды. Она чувствовала значение этого прозвища.

С этого дня он стал в ее глазах никчемным.

Глава 1

Ранчо «Гордость Прайда». 1885 год

Райна де Варгас понимала лошадей лучше, чем людей. Она знала всех ковбоев, подпиравших сейчас спинами стены кораля, – большинство из них она знала всю жизнь.

Она чувствовала лошадь, на которую все смотрели. Она понимала, что страх заставлял Старфайера выгибать шею и трясти головой, когда он пытался вырваться из рук ее отца, крепко державшего в руках узду. Копыта жеребца выбивали барабанную дробь, и грохот стоял неимоверный. Ноздри его раздувались, глаза выкатились из орбит и налились кровью.

Он не просто казался опасным, он и был опасен. Страх делает опасными всех животных.

– Хочет еще кто-нибудь попытать счастья? – обратился ее отец, Рио, к зевакам.

– Я хочу, – отозвалась Райна, не в силах побороть искушение показать всем этим мужчинам, на что она способна.

Она бросила взгляд на огромную собаку, не отходившую от нее ни на шаг:

– Сидеть, Юсфул!

Райна спрыгнула со своего насеста, приземлившись с кошачьей грацией, при этом ее обутые в сапоги ноги взметнули клубы пыли.

– Не позволяй своей девчонке садиться на этого дьявола, слышишь, Рио? – сказал один из недавно нанятых работников.

– Хочешь поменяться с ней местами? – Рио поднял бровь, что придало его обветренному лицу угрюмое выражение.

– Я предпочел бы остаться целым и невредимым, если не возражаешь.

Рио улыбнулся – на фоне смуглой кожи его зубы казались ослепительно белыми.

– Улисс Прайд желает, чтобы этого коня приручили, а выходит, что только у моей Райны и хватит духу это сделать.

– Ну так готовь деньги на похороны, приятель, – проворчал другой работник, потирая плечо, которым он ударился, когда Старфайер выбросил его из седла.

Райна изучала Старфайера и не слушала мрачных предсказаний. Его мокрая от пота шкура блестела под лучами сентябрьского солнца. Красиво выгнутая грудь и прямая спина указывали на то, что он испано-арабских кровей и родословную его можно проследить со времен конкистадоров.

Это был самый великолепный жеребец, какого ей довелось видеть за всю ее жизнь. Боже, чего бы она только не отдала за эту лошадь!

Как и она сама, Старфайер родился в холмистой части Техаса. Он привык чувствовать себя свободным и добровольно не покорится никому. Райна знала, что в предстоящем состязании характеров ее женственность сыграет решающую роль.

При ее приближении жеребец затряс головой, его ноздри раздулись, и он испустил пронзительное вызывающее ржание. Рио вцепился в поводья так, что побелели костяшки пальцев. Ему стоило большого труда удерживать лошадь.

Рио был жилистым мужчиной лет шестидесяти с лишним. Он весь состоял из мышц и костей – ни унции лишнего веса. Кровь команчей сказывалась в его чертах – в ястребиной форме носа и резко очерченных скулах. Райна унаследовала от него черные как смоль волосы, кожу, легко принимающую медный оттенок, а также изящные черты лица. От него же получила она и умение обращаться с лошадьми.

Что же касается красивой фигуры и нефритово-зеленых глаз, то они ей достались от матери.

Райна уверенно направилась к жеребцу, не ведая того, какое действие оказывает ее фигурка, плотно обтянутая джинсами, на присутствующих. Многие мужчины смущенно положили ногу на ногу, чтобы скрыть свою реакцию на безыскусное очарование юности.

– Спокойно, Старфайер, я тебя не обижу, – сказала Райна. У такой миниатюрной девушки голос оказался удивительно глубоким и сочным.

– Не торопи его, – посоветовал Рио. – Ты не сможешь сломить такого, как он. Ты должна его завоевать.

– Знаю, отец.

Ее руки ласкали и поглаживали жеребца, а хрипловатый голос действовал на него успокаивающе. Она достала из кармана кусок сахара и протянула ему.

Старфайер обнюхал лакомство, потом взял – губы у него были влажные, теплые и на редкость нежные. Ее ладонь ощутила это. Она продолжала держать руку вытянутой, и жеребец снова обнюхал ее, впитывая на этот раз запах Райны.

Она подождала, пока отец не подал ей знак. Райна собрала поводья, продолжая ласкать жеребца. Сначала его мускулы жестко ходили под ее ладонью, потом, покоряясь нежному поглаживанию, расслабились. С ловкостью, давшейся ей долгой практикой, Райна укоротила стремена по своему росту, продолжая ласково разговаривать с лошадью.

– Не пришпоривай его, как эти чертовы дураки, – сказал Рио, когда она потянулась к луке седла.

Одним изящным, плавным движением она взвилась на спину лошади. Ноги ее без труда нашли стремена, и она оказалась в седле.

– Он твой! – крикнул Рио, выпуская уздечку. Секунду Старфайер стоял неподвижно, оценивая вес всадницы и натяжение поводьев.

Те, кто пытался его объезжать раньше, были тяжелыми, как груда камней, и безжалостно натягивали поводья так, что удила врезались в его губы. И все-таки ему хотелось избавиться от нее. Он напрягся и встал на дыбы, его копыта замелькали в воздухе, казалось, они доставали до неба.

Давление на его спину ослабло, потому что всадница подалась вперед и перенесла тяжесть своего тела на шею лошади. Удивленный, он с оглушительным стуком опустил передние ноги, но тут же брыкнул задними. Снова тяжесть седока переместилась – девушка приподнялась в седле и теперь почти парила над его крупом. Еще более удивленный, он остановился и стоял неподвижно, дрожа от изнеможения, в то время как наездница снова наклонилась вперед и потрепала его по холке.

– Мы будем большими друзьями, – сказала Райна. Она прищелкнула языком и слегка ткнула жеребца пятками.