Прости, что живой - Илья Андреев

– Не плачь… Успокойся, родная, – целую малышку в лицо: глазки, бровки, носик, щечки.

Проходит время. Когда Сюзи перестает плакать, я достаю из кармана брюк белый платочек и вытираю её глазки, разгоряченное личико, нос… Заставляю высморкаться пару раз. Отдаю ей свой наполовину съеденный, а на половину растаявший фруктовый лед. А потом мы вновь беремся за руки и снова ждем сигнала светофора.

***

На входе покупаем два билета, Сью сама отдает кассиру деньги, когда я поднимаю её на руках к окошку кассы, забирает два длинненьких, узких билетика. Дальше, пройдя через турникет, мы направляемся к жирафам. У них самая большая территория с прудом, расположенная сразу же впереди и являющаяся центром зоопарка. По их же территории бегают зебры и антилопы. А в отдельно огражденных зонах, но на той же территории, живут страусы, пара носорогов и шимпанзе. Но звезды все-таки жирафы. Сью обожает их!

– Оонииии тааааакииииееееее большиииииееееее! – восторженно жестикулируя руками в воздухе, отвечает она на вопрос «Почему тебе нравятся жирафы?»

Да, они и правду большие. Людей сегодня много, но толкучки нигде нет. Нет и никакой суматохи. Мы с Сью преспокойно стоим у высокой оградной сетки и наблюдаем за тем, как жирафы размеренно прохаживаются по песку и утоптанной траве среди акаций и другой зелени. Сью не отрывает глаз, приоткрыв рот, то и дело издает восторженные «аааааа», «ууууух», «уууааааааах» и прочее… Я читаю ей с висящей на ограде большой таблички занимательные факты:

– Жираф – самое высокое животное в мире. Взрослая особь весит 1–2 тонны. Пятна на шкуре жирафа уникальны как отпечатки пальцев у человека, а заодно служат прекрасным камуфляжем. Жираф считается единственным животным, не умеющим зевать. Длина языка жирафа составляет около 50 сантиметров.

– Про шею, про шею что написано? – не унимается Сюзи.

– Про шею… Посмотрим… А, вот… Шея жирафа может достигать более 6 метров и имеет всего 7 позвонков. По сравнению с другими млекопитающими они удлиненные и имеют особое строение по принципу «шарик-ямка», которое придает шее изумительную гибкость.

– Здорово!!! – раскрыв рот, произносит Сюзи.

– А ты знала, – вглядываюсь в табличку, – что жирафы не умеют зевать?

– Неа… Ну это и не интересно.

– А то, что…

– Ой, смотри!

Сюзи перебивает меня, показывая пальчиком вдаль. Рядом с водоемом жираф, кажется, спорит с зеброй, топая копытом по земле и максимально выпрямляя свою длинную шею. Забавно!

– Они будут драться? Да, пап?

– Хм… Нет, сомневаюсь, солнышко. Просто что-то не поделили.

В глазах начинает немного рябить. По краям видны «мухи».

– Слушай, пойду сяду… Устал что-то, – глажу её по голове.

– Угу! – поднимает на меня глаза. – Папа, я пока тут буду!

– Хорошо…

Я сажусь на скамейку недалеко от ограды, прямо напротив, снимаю пиджак и потираю лицо. Мне нехорошо. Разболелась голова, затошнило… Чертова жара. А может, переволновался из-за истерики, поднялось давление. «Ненавижу тебя!» Эти слова продолжают терзать меня, хотя понимаю, что она это не со зла сказала. «Эх, малышка.. .Господи Боже, Бри, почему ты оставила нас? Тяжело одному, слышишь? Я стараюсь, очень! Но мне тяжело… Не хватает тебя», – думаю я. Сюзи боком, вприпрыжку, скачет вдоль ограды, задирая повыше голову, наблюдает, как близ стоящий жираф медленно пережевывает морковку, заботливо отданную одним мальчишкой в синей панамке и серых шортиках. Сью подпрыгивает к нему, и они начинают что-то обсуждать. «Такая жизнерадостная», – жмурю от солнца глаза. Ну а какой еще она можно быть в таком возрасте? Точно уж не взрослой, серьезной, вдумчивой и точно уж не грустной. Ребенок должен играть, постоянно двигаться, интересоваться всем, указывая пальчиком то на одно, то на другое. Пускать кораблики по ручейкам талой воды, мазаться в грязи, собирать листья в букет, ударяться и падать, а потом бежать к папочке за утешением. Эх… Склонив голову, смотрю в землю: муравьи ползают у скамейки, тащат какие-то песчинки, зернышки, крошки, траву.

Постепенно становится лучше. А за размышлениями не замечаю, как Сью подбегает ко мне и становится напротив.

– Па!

– А? Да, ромашка, ты уже насмотрелась на жирафов?

– Ну… я могу долго-долго-долго смотреть на них! Но тогда мы ведь не успеем побывать у других животных, – произносит она, покачиваясь из стороны в сторону и держа ручки за спиной.

– Ты права.

Встаю со скамейки, не подавая вида, что плохо себя чувствую, беру пиджак, и мы отправляемся дальше.

– А ты хочешь успеть посмотреть всех?

– Нууу КОНЕЧНО ЖЕ, папочка! – тщательно выговаривает Сью. – Теперь давай наперегонки до павлинов! Раз-два-три!

И вот она уже летит, словно маленький самолетик, лавируя среди других людей. Устремляется к своей цели, помахивая ручонками и визжа от радости. Ускоряю шаг, дабы не потерять её из виду. «Павлины так павлины…» Зоопарк почти круглой формы. В центре – жирафы, а остальные животные расположены вокруг них в своих вольерах. Если смотреть с высоты, то очень похоже на отпечаток огромной лапы, только пальцев слишком много. Около двадцати пяти. Задумка интересная. По всей территории очень много зелени. Сплошь деревья, кусты, клумбы с цветами, газоны. Вдоль дорожек стоят мороженщики со своими тележками, лавочки с сувенирами, палатки с едой и напитками. Очень было бы похоже на обычны парк, если бы не вольеры с животными.

Наконец, я подхожу к павлинам. Сюзи уже тут и, держась ручками за прутья решетки, рассматривает их радужные перышки.

***

Раньше мы частенько ходили в зоопарк. Втроем. Сюзи не помнит этого, была слишком маленькой. Прошло не так много времени, а кажется, будто вечность пролетела. Все так быстро меняется, и дети быстро вырастают. Слишком быстро взрослеют. Черт. Вот бы она всегда оставалась малышкой… Ела сэндвич, взяв его только двумя руками, мазалась соусом от спагетти, роняла кусочки ветчины с пиццы, неуклюже намазывала масло на булочку, громко втягивала в себя холодную содовую, смеялась, выставляя на показ пока еще идеально белые зубки. Вот бы она никогда не научилась завязывать шнурки, свистеть, вот бы никогда не дотягивалась на кухне до полки, на которой стоит банка с печеньем. Вот бы всегда мило высовывала язычок, усердно собирая пазл или лепя из пластилина белочку.

Мать Сюзи говорила мне: «Эта девочка очень сильная! Когда вырастет, обязательно добьется всего, чего захочет. Ничто не будет ей помехой!»

Действительно. Малышка, как волна, сметает все на своем пути, все вбирает в себя и очищает. Смывает плохое, полирует хорошие качества. Освежает. А заодно и делает все единым, навечно соединяя в своих объятиях.

«Ты только следи, – наставляла меня Бри с ироничной улыбкой на лице, – чтобы с парнями у неё все ок было. Хорошо? Не нужно