Нехорошо обманывать старух - Аркадий Шушпанов

Однако фэнтезийный пейзаж простирался не дальше речного изгиба. А за ним, на том берегу, гигантским механическим пауком взметнулась теплоэлектростанция.

Выглядел паук, скорее, дружелюбно. Блестел многочисленными глазами.

И еще я понял - не работает ничего. Заброшено. Безлюдное Пространство.

- Странно, - сказал я.

- Что? - отозвался дядя Леня.

- Откуда вы узнали? Ну, книжки. Но про станцию - я же никому не говорил.

- Это не мы. Идет второй этап. Исполнение желаний.

- Да? И в чем ловушка?

- Ни в чем. Ты сам творишь, а не джинн.

Я оглянулся на дом - и врезался в очередной сюрприз. Наш двор существовал, но тоже не остался прежним. Дом напротив сделался намного старше, сталинских времен, и подворотня стала настоящей полукруглой аркой. И главное: за ней бежала к горизонту бесконечная кленовая аллея. А там, в самой дали, кто-то вроде бы скакал верхом.

- А...

Я замялся.

- Спрашивай, спрашивай.

- А себя изменить - можно?

- Попробуй.

- А лишний вес убрать?

- Попробуй.

Я не успел. Налетел шум - не знаю даже, с чем сравнить. Со свистом Соловья-разбойника, вот с чем.

Мы с дядей Леней синхронно запрокинули головы. С неба спускался космический корабль - а что же еще? - заходя на посадку где-то позади технопаука.

- Там что, космодром?

- Прокатимся? - заговорщицки пригласил дядя Леня.

...Когда шли обратно, я молчал. Заталкивал мысли в голову, как тесто в кастрюлю.

- Я это выдумал, да?

- Не знаю, не знаю. Боюсь, фантазии не хватит.

- А тогда что?

- Слышал термин - "микрокосм"?

- Слышал.

- Можно сказать так: Женя Сазонов - верхушка айсберга, а под водой все времена, планеты, страны, люди. Чтобы это проявилось, нужны особые условия. Гипноз, наркотики, творчество. В переселение душ веришь?

- Не очень.

- При жизни всплывает другая верхушка.

- Я понял. Что-то типа голограммы.

Дядя Леня крякнул.

- Сам додумался? Было, было такое сравнение... Нас, кажется, ждут.

Нас ждали.

- Здравствуй, Женя. Меня зовут пани Ирэна.

- Вы коллега дяди Лени?

- Скорее - твоя.

- Извините, вас тоже... машиной?

- О, нет! - Пани мило улыбнулась. - Рак легких. Много курила.

- И... как вам здесь?

- Лучше, чем ничего, - она аккуратно стряхнула пепел. - К тому же... Первым делом я сбросила лет двадцать пять.

- Вы очень красивая.

- А ты очень обходительный. Кто твои родители?

- У меня папа.

- А мама?

- Нет. В России - нет.

- Прости, я стара и бесцеремонна. А девушка есть?

- Есть.

Я и сам временами этому удивляюсь.

Впрочем, теперь-то...

- Хочешь с ними поговорить? - предложил дядя Леня. Может, у него все мои мысли куда-то там выводятся?

- А как?

- Прямо сюда приведем. Как я пришел.

- Нет... пока. Не надо.

Пани обняла меня за плечи и прижала. Я снова чуть не разревелся.

- Женя, - мягко начал дядя Леня. - Тяжесть пройдет. Ты ничего не потерял. Просто сменил форму жизни.

Тогда я спросил, что давно хотел, но все время забывал. И когда мы видели квазары, и когда пролетали над Бородинской битвой.

- Как здесь все умещается? Столько информации?

- Ты удивишься, но мы не знаем, - ответил дядя Леня.

- Как не знаете?

- Пока только догадки.

- Ну, догадки.

- Самая абсурдная... но и самая верная... Образно говоря, твою душу удалось задержать на Земле.

Дядя Леня прервался. Он ждал реакции, а я - продолжения. Сдался первым он.

- Мы искали, что происходит с информацией после смерти. Хотели спасать то, что не успело состояться. Нереализованные идеи, замыслы ненаписанных работ. Творческие люди часто не успевают всего. Представляешь, если считывать это с умирающего мозга? Цены не будет...

Я молчал.

-...Потом... случайно... выяснилось, что это не сохраняется само по себе. Только вместе с личностью. И самое главное... информация не исчезает, она будто уходит по некоему каналу... ну, мы ее и перехватили...

Я молчал.

- Айсберг тает. До сих пор все пытались отсрочить таяние. А мы перевели в иное состояние.

- Смысл? Кроме "цены не будет"?

- Возможно, новый этап эволюции.

- А если нет?

Дядя Леня картинно развел руками.

Я почему-то представил, как он это делает на самом деле - в кресле и перчатках. Или что там у них.

- Значит, душу, как бабочку сачком. Живи, мол, в прозрачном ящике, больно ты редкая. Авось еще разводить тебя научимся. Непорочным виртуальным зачатием.

- Женя, - это пани Ирэна.

- Ну что - Женя? Вы-то хоть должны меня понять!

- У них, вероятно, не было права. А у тебя нет права их судить.

- Женя, - сказал дядя Леня, - что можно сделать - обязательно будет когда-нибудь сделано. Рано или поздно.

- Дядя Леня, - сказал я. - Вот вы говорили, несправедливо, когда лучшие уходят первыми. А если - не зря? Если их тоже отбирают - сразу и вне конкурса?

Дядя Леня ничего не сказал.

- Получается, я где-то очень нужен. А из-за вас торчу здесь. Извините...

...Я вернулся на кухню, переговорив с отцом и с Машей. Дядя Леня и пани Ирэна сидели у стола. Дядя Леня гладил Мирона у себя на коленях. Пани Ирэна, увидев меня, погасила сигарету. Я свернул пепельницу в точку и запустил в космос.

- С вами точно ничего не будет?

- Точно, - сказал дядя Леня.

- Пани Ирэна?

- Моя работа не закончена. И еще - внуки. Четверо. А это...

У Брэдбери я, помнится, читал про электронную бабушку.

- Спасибо, - вдруг подошел к ней и поцеловал руку.

- Женя, - не унимался дядя Леня, - никаких гарантий. Если правы все-таки мы?

- А если - мы все? - отпарировал я. И добавил: - Что можно сделать обязательно будет сделано.

Дядя Леня даже не крякнул.

- Вы что-нибудь успели записать?

- Тоже не волнуйся. Что можно сохранить - будет сохранено.

Один-один. А с вами хорошо было бы в шахматы.

- Присядем, - распорядился я. Хотя все и так сидели.

Массивный рубильник, вроде того, каким приводят в действие электрический стул, выдавался из стены рядом с дверью. Наверное, я сам хотел, чтобы он так выглядел.

Я поймал себя на том, что мог бы растягивать минуту до бесконечности, и вскочил. Сказал:

- До свидания.

Очень-очень на это надеясь.

Дядя Леня пожал мне руку. Больно, как будто в реальности.

Пани Ирэна поцеловала и перекрестила.

Я шагнул к рубильнику и дернул вниз.