«КибОрг». Интермедии - А. Кузнецов

тянулось с такой холодной жестокостью. Андре, замолчав, прислушивался к ощущениям. Страх поднимался от низа живота к плечам, потом спускался по ногам вниз. Что-то происходило. Он вздрогнул. Он больше не доверял Персивалю. Персиваль стоял перед ним здесь, беззащитный, доверчивый, и злоба, которую излучал Андре, отражалась, казалось, от этого дружелюбного человека, сжимая душу Андре в ледяных тисках. Он ещё раз посмотрел на собеседника. Тот был спокоен.

– Персиваль, тебе не кажется, что холодает?

Тот, задумался:

– Да, пожалуй. Впрочем, скоро мы будем в тёплом поезде.

– Если хочешь, возьми мою куртку.

Если Персиваль и удивился, то виду не подал:

– Спасибо. Кстати, держи свой паспорт.

Андре открыл красную книжицу и с удивлением посмотрел на Персиваля:

– Почему Роберт? А у тебя какое имя?

Тот смутился:

– У меня – Осип, это русский вариант моего первого имени… Я хотел достать тебе на имя Андрея, но у них там свои заморочки, – он протянул Андре клочок бумаги, на котором было написано десятка два имён: «Андрей, Арсен, Виктор…». – Это список имён, паспорта на которые нельзя сделать. Почему, не сказали.

– Ладно. Роберт, так Роберт.

Персиваль вернулся к интересовавшей его теме:

– Кстати, насчёт того русского вируса… Я читал, там какую-то роль в борьбе с ним сыграла церковь…

Андре тихонько рассмеялся:

– Попы приказали военным прекратить эксперименты? Окропили вирус святой водой?

– Я не знаю, Андре. Но, наверное, ты прав. Стоит серьёзнее относиться к чужой стране. Мы не знаем, что там происходило и происходит.

Андре вздохнул, пряча паспорт в карман:

– Эта страна нам уже не чужая. И… Давай, я не Андре. Роберт. Для близких – Боб.

Взгляд Персиваля стал жёстким:

– Да, хорошо. Но скажи, чем мы будем там заниматься? Я не вижу смысла постоянно выступать против официальных властей.

– Это время скоро подойдёт к концу, не беспокойся. У меня в планах стать основным поставщиком новейшей техники для их силовых ведомств. Попутно заполучить технологии, а в будущем – развернуть производство в более подходящей местности. Но главное, конечно, следует обратить внимание на их достижения в области биологии. Ходят слухи, что не сегодня-завтра они разработают технологии запрограммированного изменения живого организма. Я сам толком не понимаю, что это такое – наверное, что-то вроде усиленных генетических лекарств, – но точно знаю, что пока в Америке ставят на поток новейшее поколение проактивных протезов, французская разведка уже год охотится за более перспективными технологиями.

Андре-Роберт на секунду сбился, вспомнив, во что пришлось превратить информатора из DGSE2, чтобы тот не выдал их. Оправившись, он продолжил:

– Поэтому, Пер… прошу прощения, Осип, мы сейчас и направляемся в Россию. Ближайшие годы наши интересы будут сосредоточены там.

Персиваль подал знак: пора. Быстрым шагом они вышли на улицу, вошли в здание вокзала – полицейский лишь мазнул по ним взглядом: люди без баулов и сумок его не интересовали – и подошли к вагону, когда проводник уже готов был закрыть дверь.

Андре закричал ему:

– Стойте! Месье, мы уже идём! – и метров за десять до вагона, окончательно решившись, нажал на кнопку в кармане. Его куртка, надетая на Персиваля, начала сдавливать тому грудь, лишая возможности дышать. Сперва Персиваль ничего не понял, подумав, что зацепился за что-то одеждой, хотел окликнуть товарища, уже бежавшего впереди, чтобы не упустить поезд, но воздуха хватило лишь на сдавленный всхлип. Он увидел, как Андре, не оборачиваясь, вскочил в вагон, и дверь почему-то сразу закрылась, словно проводник не желал видеть, как Персиваль, лишившись остатков воздуха в лёгких, падает на мокрый асфальт. Прежде чем потерять сознание, Персиваль успел подумать: «Наверное, его куртка настроена на тело хозяина… Как он мог забыть…»

Куртка медленно продолжала сжиматься, ломая рёбра человеку, который был не так уж и виноват. Заметив неладное, к нему не спеша направлялся полицейский.

В поезде было тепло. Роберт, лёжа на верхней полке, медитировал. В дальнем конце вагона шумели цыгане, отвлекая его от мрачных мыслей.

Якобсон

«Труунь ту́руту́рунь ту́рунь туунь туруту́нь…» – из динамиков самолёта донеслась какая-то знакомая мелодия, прервав сон. Алексей открыл глаза и усмехнулся: найти бы наконец сонник, да почитать, к чему снятся конденсаторы… Сон тут же испарился, уступив место тревоге.

Сигнал к чаепитию предвещал что-то недоброе. Алексей внимательно посмотрел на соседа. В начале полёта рядом сидела какая-то женщина, обижавшаяся на него из-за того, что Алекс был не в настроении рассказывать про своих родственников; видимо она ушла, пока Якобсон спал. Новый сосед дремал, прикрывшись буклетом авиакомпании. Из-под буклета виднелись неопрятные седеющие волосы. Шея был красной, подбородок покрыт оспинами. Якобсон не удивился бы, если бы от этого типа несло перегаром. Он опустил взгляд ниже: потёртые штаны, которые некогда были классическими брюками. Не то хиппи-пенсионер, не то… Алексей остановился на том, если его пропустили на самолёт, то он по крайней мере не пьян.

Музыка смолкла, так и не заставив соседа пошевелиться. По проходу шла стюардесса, перед нею на одном колесе балансировала тележка с едой. Алекс вздохнул: он примерно представлял, как она работает и даже мог, наверное, определённой жестикуляцией заставить её потерять равновесие. Профдеформация, чтоб её… Стюардесса, не останавливаясь, шла мимо рядов. Якобсон загадал про себя: если по какой-то причине она задержится рядом с ним, значит, его приключения на сегодня не окончились.

Проходя мимо их ряда, невысокая брюнетка восточной внешности в униформе авиакомпании – блёкло-зелёном пиджаке и того же цвета трусиках, – остановилась, глядя куда-то поверх Алекса. Одной рукой она придержала тележку с напитками, отчего та, слегка наклонившись, развернулась прямо к сиденьям. Алекс замер; сосущее чувство тревоги усилилось. Несколько секунд он гипнотизировал тележку взглядом, наконец она укатилась, направляемая рукой девушки.

Через несколько минут стюардесса, раздавая чай с блинчиками, прошла обратно. Но Алексу было уже не до еды. Он паниковал.

Чёрт! Стюардесса не должна была остановиться рядом с ним. Собственно говоря, она могла и не идти по салону, а лишь проследить со своего места, как робот-поднос справляется с обязанностями. Пока он думал об этом, завтрак уже закончился, пассажиры шуршали бумажными тарелками, запихивая их в утилизаторы. Сомнений почти не оставалось, Якобсона искали. Могли, конечно, искать его соседа (тот мог бы оказаться наркобароном; или – Алексей ещё раз посмотрел на торчащие вокруг лысины волосы – дебоширом-рецидивистом) или сбежавшую соседку, но Алексей был уверен: искали именно его. И эта брюнетка наверняка делала фото, не доверяя видеофиксации на входе. Оставалась вероятность, что ищут (он скосил глаза на визу, к которой был подклеен билет) Е. Е. Диновца, но верить в это было слишком опасным. На всякий случай он