Полураспад - Александр Зорич

- Плохо… Очень плохо! - Севарен буквально кипел. - За те деньги, что я ему плачу, мог бы чтонибудь и гарантировать! Хоть чтонибудь!

- Вы понимаете, господин доктор… Специфика научного поиска - она такова… - мямлил Фишер в защиту китайского физика, с которым они по вечерам не раз закладывали за воротник в баре на минус втором этаже Старого лабораторного корпуса.

- Да знаю я какова! Знаю! И все же я хочу результатов! Я хочу, чтобы этот Радар сгорел раз и навсегда!

- Я сейчас же передам ваши пожелания Люй Гуну.

- Передай, - кивнул Севарен. - Впрочем… - Тут морщинистое лицо ученого озарилось внезапным прозрением. - Если мы сможем похитить «подсолнухи» у Шивы и его «каперов», мы сможем шантажировать их.

А насколько я понял из последних агентурных донесений, у «каперов» имеются средства, которые значительно превосходят электронную пушку Люй Гуна…

Фишер рассеянно кивнул. В ту секунду он думал о парнике в своем ядерном бункере, где сейчас высеян экспериментальный сорт бобовых, дающих четыре урожая в год.

Почему бы не сделать два таких парничка? Ведь неровен час, когда начнется ядерная война, он, Фишер, будет настолько добр, что разрешит пожить в своем бункере какойнибудь симпатичной сироте лет четырнадцати, еще не успевшей облысеть от лучевой…

Глава 1. Тигренок

Come play ту game.

Inhale, inhale, you're the victim.

Come play my game.

Exhale, exhale, exhale.

«Breathe», Prodigy

Я сделал из фляги с коньяком два глотка. И еще два.

Ясность мыслей потихоньку возвращалась ко мне.

Хотя, врать не буду, руки попрежнему тряслись: петля Мебиуса - это вам не хрен с изюмом.

Передо мной сидел он, мой спасеныш. Я их всех, спасенных мною идиотиков, называю так. И этого тоже.

Спасеныш был юн - лет семнадцатьвосемнадцать, не больше. Таких в Зоне всегда хватает. Ищут приключений на свою задницу вместо того, чтобы на программистов учиться.

У спасеныша было бледное худое лицо. Две глубокие кровоточащие ссадины пересекали скулу. Ухо было надорвано. Слипшиеся спутанные волосы и фингал под глазом довершал картину морального банкротства.

- Будешь? - спросил я, протягивая ему флягу.

- Буду.

- А восемнадцать тебе есть? - вдруг встрепенулся я.

- Есть. Могу паспорт показать.

Он сделал большой глоток и тут же закашлялся. Да оно и понятно - вряд ли в обычной жизни этот молокосос употребляет чтонибудь крепче пива. И, кстати, слава Богу.

- Спасибо, - буркнул он, возвращая коньяк.

- Как тебя зовутто? - спросил я.

- Тигренок, - ответил он тихо.

- Каккак?

- Тигренок!

- В смысле «маленький тигр»? - На моем лице, помимо воли, проступило презрительное недоумение.

- В смысле да.

- Что за странное прозвище?

- От фамилии.

- Тигров, что ли, фамилия?

- Нет, Гришин.

- И при чем тут, мать его, тигр?

- Ну как же! - Спасеныш оживился. - Из Гришина получается Тигришин… А из Тигришина - Тигренок.

- Средней школой пованивает, - беззлобно ухмыльнулся я.

- Так из школы и пошло! - просиял молокосос. - Меня девушка так называет.

Девушка? Впервые я посмотрел на него с уважением. Скажу откровенно, мало у кого из восемнадцатилетних посетителей Зоны имелись девушки. То есть вралито все… Может, и этот врет.

- И как зовут? Девушку, я имею в виду?

- Аленка, - промолвил молокосос с нежностью.

- Ну и как твоя Аленка смотрит на то, что ты тут шатаешься? - Изза коньяка я стал чересчур болтлив.

Для сталкера.

Мой собеседник отвернулся и замолчал.

- Не хочешь говорить?

Спасеныш закрыл лицо руками.

- Что с тобой? Какие симптомы? Жгучего пуха мордой хапнул? - встревожился я.

- Да нет… Не болит… Просто Аленка…

- Бросила?

- Она в коме лежит, - с усилием промолвил молокосос.

- Болеет?

- Машина сбила.

- А что врачи говорят?

- Говорят, безнадежно… Но есть один, Павел Петрович, профессор… Он мне сказал под большим секретом, что если достать «кварцевые ножницы» - это артефакт такой, - то с его помощью можно будет ее из комы вывести… Говорят, были случаи. Не у нас, за границей.

- И ты приперся сюда «ножницы» искать, Ромео ты наш?

- Вроде того.

Мне стало искренне жаль парня. Девушка в коме.

Надежды на выздоровление нет. Полагаться на «кварцевые ножницы» - все равно что рассчитывать на волшебника в голубом вертолете, который бесплатно покажет кино.

Кто эти «кварцевые ножницы» видел? Кто их добывал? Я лично не добывал и никогда не видел. За десять лет в Зоне. И вероятность того, что этот сопливый Тигренок «ножницы» найдет, - исчезаюше мала.

Но одна мысль грела мою грубую сталкерскую душу. Если бы я сегодня не вытащил его из петли Мебиуса, вероятность хеппиэнда в его истории с одноклассницей Аленкой стала бы и вовсе равна нулю.

А началось все, как обычно, с ерунды.

Утро было серым, промозглым, мрачным. Я шел через северозападную окраину Милитари в общем направлении на Янтарь.

Настроение было ни к черту. Да оно и понятно: я рассчитывал добыть отменные «мамины бусы», но никаких «маминых бус» в том месте, где они якобы находились, не оказалось. Синоптик, который дал мне наводку на этот артефакт, простонапросто слажал.

А может быть, драгоценные бусики добыл ктото порасторопней меня…

Когда я решал, стоит ли вообще идти на Янтарь (вдруг и там Синоптик чтото напутал?), на мой ПДА упал сигнал бедствия.

Я лениво воззрился на свое запястье. Сделаю признание: помогать людям я не люблю. Хотя и умею. Каждый раз, получая запрос о помощи, я думаю об одном и том же: «А не ну его нафиг?» Так подумал я и в тот раз.

Но после двухминутной борьбы совесть победила разум. Тем более что идти было недалеко - гдето часик.

Точнее сказать, часик при наличии костюма класса защиты «А». А мой СПП100К принадлежал к самому настоящему, натуральному, китайскому Аклассу, о котором многим другим сталкерам оставалось только мечтать.

Дело в том, что Бриллиантовая Тропа - кратчайшая хорда между Милитари и Мертвым городом, оборудованная еще в конце прошлого года Пятнистым при помощи Палтуса и Кафеля, - на той неделе была основательно перепахана студеньвихрями, завалившими ее тоннами зеленого керамзита.

Ну то есть это не керамзит, конечно. Точно так же как стекловата, которая валяется по всем верхним уровням Зоны, - не стекловата, студень - не студень, птичья карусель - не карусель.

Дрянь, которая на нашем жаргоне называется керамзитом, мало того что имеет химическую агрессивность чистого фтора, так еще вдобавок может состязаться в радиоактивности с самыми злогребучими изотопами цезия (это во мне несостоявшийся учитель физики говорит, если что).

Так что в тот день соваться на Бриллиантовую Тропу в какомнибудь затрапезном «Скате» было, мягко говоря, неразумно. Пройти вы, может, и прошли бы.

Но вот потом… Хм… В общем, скажу откровенно: с женщинами после таких прогулок можно не знакомиться. Ни на что большее, кроме как поить их шампанским и кормить тигровыми креветками, вы сто процентов способны не будете…

Были, правда, в россыпях зеленого керамзита и свои плюсы.

На гравиконцентратах эти шарики лопались, походя высвобождая немаленькую энергию. Пятна, оставленные ими, потом светились так, что их можно было заметить даже при дневном свете невооруженным глазом, не прибегая ни к каким детекторам аномалий. Гуляешь по тропе - как по парку. Хоть с бутылкой пива ходи!

В общем, я потопал.

Согласно сообщению на ПДА, в переплет угодил некий безымянный субчик, маркированный системой как «А019». «А» означает «аноним», то бишь лицо, нашей сталкерской информационной системе неизвестное.

Знаю я этих «анонимов»… Глупые и жадные кретины всех мастей, начитавшиеся желтой прессы, на страницах которой тут у нас в Зоне любой дурак гребет деньги лопатой, а зомби и псевдогиганты - они для экзотики, чтобы веселей греблось…

Кретины лезут и лезут к Периметру, входят в контакт со сталкерамипроводниками, раздают щедрые взятки дежурным офицерам и пилотам вертолетов, которые обслуживают научные базы внутри Зоны. Каждый божий день очередного «анонима» находят застреленным на Свалке бандитами, разорванным в клочья птичьей каруселью, вбитого в землю по уши воронкой.

А они лезут и лезут, лезут и лезут… Пушечное мясо Зоны.

«Аноним», если верить координатам из ЗОБмессаги, страдал на грани летального исхода в ближайших окрестностях Водокачки. Так наш братсталкер называет старинную водонапорную башню, украшающую собой одну из окраин Мертвого города.

Башню я помнил прекрасно. И, будь я художником, смог бы рисовать пейзажи с ее участием по памяти. Вот она, башня, на фоне заката - такая готичная. Вот она, башня, с другого ракурса - с крыши ветхой четырехэтажки, на фоне рассвета, такая жизнеутверждающая.