Опс и Опля - Ханох Левин

(Опс пристыжен, у него губы дрожат, он готов расплакаться. Он неожиданно берет ее рукой за подбородок).

Опля: Ты пытаешься спасти свою честь дешевыми жестами, но по сути, все больше чувствуешь себя обиженным? (Он сжимает губы и повторяет свой жест. Она кладет руки на бедра властным жестом, глубоко вздыхает. С презрением):

Несчастные люди, которые переходят от детства к старости, минуя самую важную стадию жизни - зрелость. (Решительно выходит из туалета).

Опс: А я торчу тут получив смачный плевок в лицо. Это и есть великая правда жизни. Мне нравятся справедливые женщины. Я жду, что она вернется и простит меня. И я упаду в ее объятия, и это будет моим спасением, по моим расчетам, от ничтожности моей жизни. Из меня вылупится новый человек и если ему когда-нибудь скажут, что он был Опсом - он рассмется тому прямо в лицо! (В приступе отчаяния) Но она не придет никогда! (Выходит).

Картина 7

Салон Пшицвы. Ньема, Пшицва, Черненко пьют кофе. Опля листает фотоальбом.

Пшицва: Оплечка, кофе с пирожными.

Ньема: Кофе совсем остыл!

Пшицва: И чего это ты выговариваешь моей дочери с таким строгим видом, будто ты у нас служишь всю жизнь и тебе, мол, все можно, ибо ты печешься лишь о благе госпожи? Ты таким образом хочешь себе цену набить, а?

Входит Опс. Проходит мимо Черненко, замечает листающую альбом Оплю, расчувствованный, падает в углу на колени.

Опс: Господи, она ждет меня! Иначе - чего бы ей не сидеть со всеми и пить кофе? Как это я раньше не понял! Милые бранятся - только тешатся! Она любит меня. Меня - сложного , проблемного. Ее речь в туалете не была ее последним словом в наших отношениях, а лишь началом. (Резко встает и направляется к Опле). Я должен тебе ответить. Пойдем со мной!

Опля захлопывает альбом, направляется к выходу. Опс - за ней.

Черненко: Куда?

(Опля и Опс выходят.

Черненко (глядит им вслед, затем на Пшицву): Куда они пошли?

Пшицва (сердито): Куда надо, туда и пошли.

(Черненко обиженно уткнулся в свою чашку)

Пшицва (пытается выглядеть любезной): Они выросли вместе, у них столько общих воспоминаний, А кто же Опле попочку подтирал, если не Опс?

Ньема (вскакивает со стула в приступе гнева): Как это подтирал? Они же одного возраста!

Пшицва: Подтирал, подтирал!

Ньема: Одного возраста!

Пшицва: И все равно подтирал!

Ньема: Но как?

Пшицва: А вот так! Вот так мне хочется! Все равно подтирал! Одного возраста - не одного возраста - подтирал и все! (Встает в в возбуждении подпрыгивает). Я так хочу,

Я, Пшицва - подтирал и все!

Ньема: Ты так подпрыгиваешь, будто мы не знаем, в чем тут дело. За всеми твоими увертками прячется больной вопрос - тот, что задал Черненко куда они пошли? Вот куда?! Куда они все время уходят? И что они там делают? А? И пусть меня убьют, но я все равно буду глашатаем истины о том, что им там есть чем заняться, ведь они уходят и возвращаются, уходят и возвращаются! А? А мы-то все время здесь! Здесь!

Пшицва: Но мы ведь пьем кофе!

Ньема: Нет! Этого недостаточно! Вы еще хотите знать, что они там делают! Прямо у вас под носом что-то такое происходит, а вы не знаете! Я возвещу истину: Черненко озабочен, и ты тоже! Вам не удастся проигнорировать моего сына Опса! Не удастся!

Пшицва (поникши духом, садится на свое место. Все трое продолжают пить кофе как ни в чем ни бывало)

Пшицва (выкрикивает Ньеме): А ты тоже хороша! Как ты прямо гордишься этой дурацкой глупостью, а главного то у тебя в жизни нет! Нет! Нет! (Внезапно успокаивается). Ну ладно, мы причинили тебе немало неприятностей, и теперь мне хочется тебя пожалеть. Много неприятностей у тебя было из-за нас.

Ньема: Ну, не так уж и много.

Пшицва: Много, много.

Ньема: И совсем даже не много.

Пшицва: Все -таки.

Ньема: Никаких неприятностей.

Пшицва: Были, были.

Ньема: Ну, может, и были, но не из-за вас. Вы много чего делали. Например, открывали кран, заставляя воду течь, а потом закрывали, заставляя ее прекратить. Много чего.

Пшицва: А теперь ты заставляешь меня волноваться!

Ньема: Вот видишь, я заставляю, не ты же!

Пшицва (вконец запутавшись): Тихо! Убирай со стола!

Ньема: Ладно, убираю (к Черненко): Вы не хотите тоже на меня прикрикнуть?

Черненко: (смущен, не знает, как реагировать, пьет кофе, задумавшись): Во всяком случае, не сейчас.

Ньема: Оставляешь себе вариант, купец ты этакий.

Картина 8

Туалет в доме Пшицвы. Опс страстно целует и обнимает Оплю. Она стоит неподвижно. Вдруг вся страсть Опса пропадает. Он пытается подстегнуть себя, разминая свое тело, но его охватывает холодное безразличие. Они все еще прижаты друг к другу, но никакой страсти больше в этом нет. Опля стоит прижавшись к нему еще мгновение, затем отходит от него.

Опля: Я уже тебе говорила, что ты миновал стадию взрослости. Ты от детства перескочил сразу к старости. Ты уже выжат. Ты - по сути, конченый человек. Твоя жизнь - это лишь последние содрогания.

Опс: Но мне же всего 29!

Опля: Да, жаль. У тебя впереди еще много лет последних содроганий. Все остатки твоих сил и энергии будут направлены на то, чтобы завидовать тем, кто успел повзрослеть, в отличие от тебя.

Опс: А, зрелость, зрелость! Я ее как-то совсем пропустил!

Опля: Не совсем. В наш прошлый визит в туалет, 4 минуты тому, у тебя было мгновение зрелости, когда ты с опущенной головой глядел в унитаз. В твоем взгляде и позе было нечто весьма зрелое и разумное.

Опс: В ту минуту я думал о покойном отце.

Опля: Да, в этом была какая-то действительно трагическая нота. И жаль, что это единственное светлое мгновение ты растратил на унитаз. Да, это мгновение проглянуло между твоими детством и старостью. А сразу за этим наступило угасание, и это было заметно по твоим слабеньким "объятиям", и это угасание продлится до самой твоей смерти.

Опс (в бессилии) : Лишь одно мгновение у меня было.

Опля (поднимает платье, со слабой улыбкой): У туалета, если тебе известно, есть и другое предназначение.

Опс выходит, закрыв за собой дверь.

Картина 9

Опс говорит с Оплей через дверь туалета.

Опс: А ты любишь жить, да? И всегда тебе есть что ответить, всегда в точку, ты выглядишь всегда свежей, причесанной; всегда, как после ванны, волосы влажноваты, запах хорошего мыла, головка стыдливо склонена набок, и эта поза затеняет ваше упорство, чистосердение, прямоту и резкость по отношению к слабым. И вы , в конце концов, выбрали Черненко?! (Прохаживается у двери, нервно стучит в нее) Заканчивайте, мне тоже нужно!

Опля: Но я делаю все в своем собственном ритме. Я не собираюсь ускоряться под влиянием внешних факторов.

Опс: Я - не внеший фактор, мы знакомы с детства. Однажды, в детском саду, мы собирались пожениться. Когда-то мы играли вместе, и я видел и проверял все твои участки тела, которые сегодня предназначены эксклюзивно для Черненко.

Опля: Эти участки - в развитии, ты их теперь не узнал бы.

Опс: (сдавленным от страсти голосом): Можно подумать, ты для них там университет создала.

Опля: Ты шутишь с отчаяния. Я скажу прямо тебе в лицо, в твое раскарсневшееся от страсти лицо там, за дверью - между нами ничего не было, ничего не будет и ничего не может быть.Так же как не может быть, чтобы нарушались законы природы. Ничего. Ничего!

Опс: Я это прекрасно сам знаю. (Прохаживается вдоль двери. Решительно расстегивает ширинку). Смертный холод распространяется по моему телу из за сладких содроганий, в предвкушении того, что я собираюсь сделать.Вот дверь. По две ее стороны - два мира, два образа жизни. Два полюса. С одной стороны - мир цивилизации, империалистическая женщина, которая оправляется в положенно месте. Все правильно, все культурно. Короче - нормальное поведение. А по другую сторону -мир кошмаров, ужасов, мир человека не-мужчины и не ребенка, нарушающего все законы приличия и гигиены, подрывающего основы человеческой культуры.

(Пытается пописать на пол. Не получается, бедный). Ничего не получается. Природа как бы говорит: не хочу я выполнять желания Опса. (Закрывает глаза, пытается сосредоточиться, снова открывает). Ну вот, капля всего. И тут же еще двойной позор: А нарушил ли я рамки человеческого общежития или всего лишь оказался на их грани? (Застегивает ширинку с дурацкой ухмылкой. Дверь открывается, Опля собирается выходить. Опс смотрит на пол, затем на Оплю - вот, посмотри, мол)

Опс: Вот, смотри. Мы были с тобой детьми...

Опля (наклоняется, и наконец, видит содеянное Опсом. Выпрямляется и с непроницаемым лицом кричит): Мама! Ньема!

Картина 10

Та же дверь туалета. Вбегают Пшицва , Ньема, за ними Черненко.

Пшицва: Что случилось?

Опля (показывает на пол): Вот!

Пшицва: Что?

Опля: Там!

Пшицва: Что?

Опля: Мокро!

Пшицва: Где?

Опля: Вот!

Пшицва: Не видно.

Ньема: Где? Что?

Опля: Вот! Вот!

Пшицва и Ньема выбегают, возвращаются каждая с очками

Пшицва: Где?

Опля: Вот!

Ньема: Капля?