Годы испытаний. Книга 2 - Геннадий Гончаренко

Одно оставалось неясным для Мильдера: как и за счет чего русским армиям удается все более наращивать сопротивление? Наиболее мощные приграничные армии их разгромлены и уничтожены, а частью пленены, резервные дивизии, которые бросают они в качестве заслона, не в силах задержать клинья немецких бронированных танковых дивизий. «Самолетов, как и танков, у русских после потерь в 1941 году все еще значительно меньше, чем у нас… И в то же время, когда, казалось бы, русские войска должны отходить быстрее, чем в первые месяцы войны, они с каждым днем сопротивляются все более упорно. Им как будто не мешают эти бесконечные дожди и черт знает какие дороги. И как только они передвигаются по ним? Из-за таких дорог почти прекратился подвоз горючего в дивизию. Это главная причина, которая заставила резко сократить темпы нашего продвижения». Вспомнив об этом, Мильдер повернулся и взял телефонную трубку.

- Кранцбюллер? Что вам известно о подвозе горючего? Да вы с ума сошли! Мы же не выполним приказа… Подожгли бензозаправщики? Кто поджег? Неизвестные? Немедленно выяснить! Начальника команды снабжения, болвана, снять с должности! Трех-четырех шоферов для поучительности расстрелять за несвоевременное выполнение моего приказа…

Мильдер положил трубку, зябко поеживаясь, засунул руки в карманы и стал ходить по комнате, делая резкие повороты. «Что делать? Упустить такое удобное время, как ночь? Дивизия уже давно бы вышла в район сосредоточения, намеченный для нанесения удара на Тулу, не будь этих проклятых дождей и распутицы. А тут еще сюрприз с горючим. По такой непролазной грязи может завязнуть вся техника дивизии». У Мильдера был неприкосновенный запас бензина, которого может хватить для заправки танков одного полка. Но он берег его на непредвиденный случай. Ему не хотелось нарушать свой жесткий приказ: «Никому ни капли впредь до особого распоряжения». Может, пора отдать его? «Нет,- убеждал он себя.- Еще час-два подождем. Вот-вот подойдет новая колонна бензозаправщиков».

Мильдер позвонил начальнику штаба.

- Кранцбюллер, вышлите еще одну группу в разведку в том же направлении к Туле. Мы не должны позволять противнику отрываться от наших передовых частей. Достаточно роты танков вместе с артиллерийским дивизионом. Горючее возьмите из особого резерва дивизии. Пусть они навяжут противнику бой и ведут его до подхода наших главных сил…

Начальник штаба начал докладывать:

- Поймали русских партизан.

- Это отлично, - обрадовался Мильдер. Он торопливо курил, сбивая пепел с сигары в овальную пепельницу, сделанную из винтовочных и автоматных патронов.

- Вы что замолчали, Кранцбюллер? Докладывайте!…

- Господин генерал, но партизаны напали на вторую колонну наших бензозаправщиков и подожгли…

- Сколько бензозаправщиков вернулось в дивизию?

- Двенадцать, И три застряли километрах в пяти.

- Немедленно начать заправку танков полка Нельте. Срочно вышлите людей на выручку оставшихся машин. У нас сейчас каждый литр бензина дороже золота. Ну, а что сделано с партизанами?

- Пятнадцать человек наши убили и ранили при перестрелке. Захвачены в плен две женщины. Одна из них ранена.

- И молодые фрау?

- Весьма. И, между прочим, одна из них недурна… Прикажете привести?

Мильдер как бы любовался длинными пальцами холеных рук с тремя массивными кольцами на левой руке. Генерал явно ощущал пустоту в желудке, и это напомнило ему о том строгом личном распорядке дня, которого он постоянно придерживался. «Надо ужинать».

- Попозже, господин подполковник, с пленными. Генерал посмотрел в разложенную перед ним на столе карту, прикидывая. «Теперь весь успех наступления будет зависеть от того, насколько быстро подвезут горючее».

3

Канашовой и Талановой, уставшим и обессиленным погоней, преградил путь обрывистый карьер. Еще мгновенье - и они сорвались бы, но будто чья-то добрая рука удержала обеих вовремя. В карьере когда-то брали песок. Повсюду черные норы. Ветер заботливо настелил в них опавшие листья. Сухо и мягко в таком убежище, но дождь продолжал моросить. Наташа забросала яму снаружи хворостом. «Надо дождаться утра». Влезла, поправила маскировку, легла рядом с Ляной. Она покрыта тяжелой и мокрой шинелью и дрожит так, что слышно, как стучат зубы. Что же делать дальше? Ведь Ляне надо как можно скорее оказать медицинскую помощь, а у них ничего нет. Придется завтра на рассвете идти в деревню. Может, удастся разыскать медикаменты и упросить какую-нибудь местную женщину взять Ляну к себе до выздоровления. А самой как быть?

Надо ждать, пока оправится от ранения Ляна, и вместе попытаться перейти линию фронта. Страшно одной. Кругом немцы. При этой мысли становится еще холодней. Но вскоре усталость берет свое. И вот Наташа, забывшись, засыпает, будто погружается медленно в теплую, приятную воду.

Просыпается от легкого толчка в бок.

- Кто-то идет, - жарко шепчет Ляна. - Может, это наши? Сил моих нет. Жжет внутри. Хочу пить.

Спросонья Наташа плохо соображает. Голова кружится от усталости и простуды. Сквозь плотную стену деревьев медленно сочится рассвет.

Да, Ляна не ошиблась. Недалеко кто-то ходит. В лесу хрустит сушняк. Дождь перестал. Сырой воздух пахнет подгнившими яблоками и сосновой смолой.

Наташа пошарила в кармане шинели. Пистолета нет.

Должно быть, она его потеряла, когда тащила Ляну. Тут же она обнаружила, что хворост, которым вчера старательно закрыла вход в нору, сполз и рассыпался. «Сам или неосторожно столкнул, кто-то из нас во сне?» Наташа пристально всматривалась в незнакомую местность. Неподалеку в кустах лежали в яме две железные бочки. Ночью она их приняла за большие камни. Опять послышались чьи-то осторожные шаги, захрустели опавшие ветки.

Наташа почувствовала, как Ляна коснулась ее руки чем-то холодным. От неожиданности Наташа вздрогнула. Это Лянин пистолет. К яме приближался немецкий офицер. Форма на нем сидела мешковато. Руки он держал в карманах и, торопливо оглядываясь, шел по направлению к ним.

Наташа ощутила, будто ком застрял в горле, не хватало воздуха. «Конечно, он следил и теперь хочет взять нас в плен. Надо бежать, спасаться…» Она вскочила, разбросав остатки хвороста, но услышала протяжный стон Ляны, от которого защемило сердце. Немец испугался, шарахнулся к бочкам, фуражка свалилась на землю.

- Не подходите, буду стрелять! - крикнула Наташа и тут же выстрелила дважды подряд.

Офицер упал за бочки.

«Убила, - мелькнула мысль. - Надо уходить. Он, видно, не один…».

- Ляна, бежим…

- Уходи, Наташа, я не могу…

Канашова сгоряча запамятовала о ранении подруги. Она тут же спряталась в нору и приготовилась к бою. Из-за бочек доносилось:

- Дура ты, девка, ну чего шум подняла? Вот придут немцы, и тебе и всем нам крышка тогда. Я ведь наш, переодет только…

«Нет, - думала Наташа, - хитер, врать умеет. Пока есть патроны, не дамся живой. Предпоследнюю пулю Ляне, последнюю себе».

Глава вторая

Канашов дни и ночи проводил в полках и батальонах на передовой. На карте передовая линия обороны выглядела ползущим красно-зубчатым ужом, голова которого уткнулась в зеленое пятно, означавшее лес, испещренный на опушках черными подковками и кружочками укреплений. Остальное тело «ужа» петляло между коричневой паутиной высот, огибало черные квадратики и прямоугольнички населенных пунктов, подходя кое-где чуть не вплотную к голубой жилке реки Березовки.

Прошедший накануне обильный снегопад скрыл и замаскировал траншеи, огневые позиции, блиндажи и землянки так, что ни с земли, ни с воздуха не отыскать передовой, если бы не угловатые ряды частокола, между которыми в причудливой бахроме протянулись заиндевевшие проволочные заграждения. На левом фланге в двух местах они были разрушены вражеской артиллерией, и на белой скатерти снега чернели оспины воронок и валялись порушенные огнем остатки кольев с черными обрывками колючей проволоки. Немцы, видно, подготавливали проходы для своих разведчиков, но, как только закончился обстрел, наши саперы тут же установили мины. Комдив пометил их себе на карте. На наблюдательном пункте первого батальона он вместе с комбатом обнаружил новые следы от автомашин и танков, уходящие в ближайший лесок, теряющийся в голубоватой дымке. «Подтягивают танки ближе к передовой, - подумал он. - А зачем? Надо поставить задачу разведчикам проверить, а заместителю по артиллерии подготовить по этому району артиллерийский налет…»

В сутолоке повседневных фронтовых дел быстро летело время. Увлеченный работой по созданию прочной обороны дивизии, комдив, сам того не замечая, выключался из личной жизни. Сегодня рано утром, возвратившись с передовой, он достал из полевой сумки карту, из которой выпала фотография дочери. «Где она сейчас? - и сердце его наполнилось тревожной болью. Перед ним всплыло в памяти лицо дочери: насупленные брови, строгие глаза. Все это делало ее похожей на него. А темная родинка на щеке, как у матери, что всегда ему напоминала о жене. «Может, Наташи уже нет в живых? Нет, не такая она у меня, чтобы погибнуть зря…»